Брендон Сандерсон - Слова сияния

– А-а…

Шаллан вернулась в особняк без происшествий, но не была уверена ни в том, что окончательно избавилась от хвоста, ни в том, что слуги Себариаля не видели, как она пересекает прилегающий к дому участок и забирается в свою комнату через окно. В этом проблема с тайными вылазками. Если все идет хорошо, редко можно понять, в осторожности ли дело или в том, что кто-то тебя заметил, но ничего не предпринял. Пока что.

Плотно закрыв ставни и задернув шторы, Шаллан бросилась в уютную кровать, тяжело дыша и дрожа.

«Это была, – подумала она, – самая нелепая выходка, которую я когда-либо делала».

И все же девушку переполнял азарт. Буря! Ей же все это понравилось! Напряжение, откровенное вранье самому настоящему убийце, а потом – погоня! Да что с ней случилось? Попытавшись обокрасть Ясну, она едва не заболела от переживаний.

«Я больше не та девчушка, – подумала Шаллан с улыбкой, уставившись в потолок. – Я перестала ею быть много недель назад».

Она разыщет способ разобраться с этим светлордом Амарамом и добьется доверия Мрейза, чтобы узнать, что ему известно. «Мне по-прежнему требуется союз с семьей Холин, и путь к нему – Адолин. Придется придумать, как с ним пересечься поскорее, но при этом нельзя выглядеть отчаявшейся».

Все, что связано с принцем, представляло собой наиболее приятную часть ее дела. Все еще улыбаясь, она спрыгнула с кровати и отправилась проверить, не осталась ли на подносе еще какая-нибудь еда.

Что касается узокователей, было их всего трое, и такое количество не считалось чем-то из ряда вон выходящим; не стремились они увеличить число свое, ибо во времена Мадасы лишь один из этого ордена постоянно пребывал в Уритиру с его тронами. Их спрен, как предполагалось, обладал необычными свойствами, и убеждать их вырасти до размеров других орденов считалось крамольным.

Каладин никогда не чувствовал себя таким неприятно заметным, как во время посещения тренировочной площадки для светлоглазых, где тренировались высокородные.

Далинар требовал, чтобы все его солдаты на дежурстве носили форму, и люди подчинились. В своем синем мундире Каладин не должен был выделяться среди прочих, но выделялся. Возможно, из-за того, что их форма была богаче, с яркими самосветами в пуговицах на полах отлично сшитых мундиров. Кое-кто украсил форму вышивкой. Цветные шарфы становились все популярнее.

Светлоглазые окидывали Каладина и его людей оценивающими взглядами, когда те проходили мимо. Рядовые солдаты относились к его отряду как к героям, а вот офицеры, хоть и уважали Далинара и его решения, даже без слов излучали враждебность по отношению к бывшим мостовикам.

«Тебя здесь не ждали, – говорили их взгляды. – Всяк знай свое место. Ты чужой. Ты как чулл в столовой».

– Сэр, разрешите отлучиться с дежурства на тренировку? – обратился Ренарин к Каладину. Юноша был в форме Четвертого моста.

Капитан кивнул. Принц ушел, и остальные мостовики расслабились. Каладин указал на три наблюдательных поста, и трое из его людей побежали занять их.

Юноша вместе с Моашем, Тефтом и Йейком направился к Зайхелю. Тот стоял в задней части покрытого песком внутреннего двора. Другие ревнители без дела не сидели – носили воду, полотенца или тренировочное оружие светлоглазым дуэлянтам, – а вот Зайхель нарисовал на песке круг и бросал в него разноцветные камешки.

– Я принимаю твое предложение, – сказал Каладин, подходя к мастеру-мечнику. – Со мной будут учиться еще трое.

– Я не нанимался учить четверых, – проворчал Зайхель.

– Знаю.

Мастер-мечник хмыкнул:

– Пробегите трусцой сорок кругов вокруг этого здания, потом возвращайтесь. Времени у вас столько, сколько понадобится для того, чтобы я устал от этой игры.

Каладин резко махнул рукой, и вся четверка пустилась бежать.

– Стоять! – окликнул их Зайхель.

Капитан затормозил, скрипнув ботинками по песку.

– Я просто проверял, насколько вы готовы мне подчиняться, – пояснил Зайхель и бросил камешек в свой круг. Самодовольно хмыкнул. Наконец-то повернулся и посмотрел на мостовиков. – Полагаю, мне не нужно беспокоиться о вашей выносливости. Но, мальчик мой, ты красный на ушах – я такого еще ни разу не видел.

– Я… красный на ушах? – переспросил Каладин.

– Да провались этот язык в Преисподнюю. Я хотел сказать, что ты хочешь кому-то что-то доказать и рвешься в бой. Это значит, что ты зол на всех и вся.

– Можно ли нас за это винить? – спросил Моаш.

– Я-то не стану. Но если уж я буду вас учить, парни, вашим красным ушам не следует вмешиваться в дело. Вы будете меня слушать и делать то, что я скажу.

– Да, учитель Зайхель, – согласился Каладин.

– Не называй меня учителем, – пробурчал мастер-мечник и указал большим пальцем через плечо на Ренарина, который с помощью нескольких ревнителей наряжался в осколочный доспех. – Я его учитель. Для вас, ребята, я просто заинтересованная сторона, стремящаяся помочь вам оберегать жизни моих друзей. Ждите здесь, я сейчас вернусь.

Он повернулся и направился к Ренарину. Когда Йейк подобрал один из цветных камешков, которые Зайхель бросал, мастер-мечник сказал, не оборачиваясь:

– И не трогайте мои камни!

Йейк дернулся и выронил камешек.

Каладин прислонился к одной из колонн, что поддерживали выступающую часть крыши, и стал наблюдать, как Зайхель инструктирует Ренарина. Сил слетела вниз и принялась с любопытством изучать камешки, пытаясь понять, что в них необычного.

Вскоре Зайхель прошел мимо вместе с Ренарином, объясняя юноше, в чем заключается его сегодняшняя тренировка. Похоже, он хотел, чтобы Ренарин пообедал. Каладин с улыбкой проследил за тем, как несколько ревнителей поспешно вынесли стол, обеденные приборы и тяжелый табурет, который мог выдержать осколочника. У них нашлась даже скатерть. Зайхель оставил растерянного принца. Тот уселся за стол в своем громоздком осколочном доспехе с поднятым забралом, разглядывая полноценный обед. Он неуклюже взял вилку.

– Ты учишь его осторожно обращаться со своей новообретенной силой, – сказал Каладин Зайхелю, когда тот вернулся.

– Осколочный доспех – могучая вещь, – ответил мастер-мечник, не глядя на него. – Чтобы им овладеть, нужно научиться еще кое-чему, кроме умения пробивать стены и прыгать с крыш.

– И когда же мы…

– Продолжайте ждать, – распорядился Зайхель и куда-то ушел.

Каладин посмотрел на Тефта, который пожал плечами.

– Он мне нравится.

Йейк усмехнулся:

– Это потому, что он почти такой же ворчун, как ты.