Брендон Сандерсон - Слова сияния

Вот незадача! Ей нужен был отросток, чтобы в лагере вырастить лозу для экспериментов. Притворяясь, что она здесь для того, чтобы изучать и записывать новые виды, Шаллан проще было бороться с унынием. Она слышала, как Узор тихонько гудит на ее подоле, словно понял, как она пытается отвлечь себя от мыслей о затруднительной и опасной ситуации. Шаллан хлопнула по нему ладонью. Что подумает мостовик, если услышит, как ее одежда жужжит?

– Один момент, – бросила она, наконец-то ухватив одну из лоз. Каладин, опираясь на копье, подождал, пока она срежет кончик лозы небольшим ножом из своей сумки.

– Изыскания Ясны, – сказал он. – Они были как-то связаны с постройками, которые спрятаны тут под слоем крема?

– С чего ты взял? – Шаллан спрятала отросток в пустую чернильницу, которую приберегла для образцов.

– Вы слишком сильно старались сюда попасть. Якобы из-за куколки ущельного демона. Даже мертвой. Тут кроется что-то еще.

– Ты явно не понимаешь, до чего одержимыми бывают ученые. – Девушка потрясла чернильницу.

Он хмыкнул:

– Если бы вы действительно хотели поглядеть на куколку, можно было просто заставить их притащить вам одну. У них есть салазки для раненых, которые тянут чуллы, – этого бы хватило. Не было никакой необходимости отправляться сюда самой.

Шквал! Сильный довод. Хорошо, что Адолину подобное не пришло в голову. Принц был чудесным и уж точно неглупым, но отличался некоторой… прямолинейностью.

Этот мостовик демонстрировал совсем иные качества. То, как он за ней наблюдал, то, о чем думал. И даже, вдруг поняла Шаллан, то, как говорил. Он вел беседу как образованный светлоглазый. Но как же быть с рабскими клеймами у него на лбу? Под волосами их трудно рассмотреть, но она была почти уверена, что один из знаков – метка «шаш».

Возможно, ей стоило бы уделить столько же времени на размышления о его побуждениях, сколько он тратил на беспокойство из-за нее.

– Сокровища, – предположил Каладин, когда они двинулись дальше. Он придержал какие-то торчавшие из расщелины мертвые ветки, чтобы девушка смогла пройти. – Здесь есть некий клад – и вы его ищете? Но… нет. Вы легко можете заполучить богатство, выйдя замуж.

Шаллан молчала, пробираясь сквозь проход, который он для нее сделал.

– Никто раньше про вас не слышал, – продолжил он. – В Доме Давар действительно есть дочь вашего возраста, и вы соответствуете описанию. Вы можете оказаться самозванкой, но вы на самом деле светлоглазая, пусть даже этот веденский Дом не особенно влиятелен. Если уж играть чью-то роль, разве не стоит выбрать кого-то поважнее?

– Похоже, ты все как следует обдумал.

– Работа такая.

– Я сказала тебе правду, меня действительно привели на Расколотые равнины изыскания Ясны. Думаю, всему миру угрожает опасность.

– Поэтому вы сказали Адолину про паршунов.

– Постой-ка. Откуда ты… Твои охранники были на той террасе с нами. Они тебе доложили? Я и не подумала, что им все слышно.

– Я дал им особое указание – держаться поближе. В то время я серьезно опасался, что вы планируете убить Адолина.

Что ж, в нечестности его не упрекнешь. Как и в наличии такта.

– Мои люди сообщили, – продолжил Каладин, – что вы как будто желаете, чтобы паршунов перебили.

– Я такого не говорила, – возразила Шаллан. – Но я в самом деле переживаю, что они могут нас предать. Это спорный вопрос, и сомневаюсь, что сумею привлечь на свою сторону великих князей, если не найду доказательства.

– А если найдете, – с любопытством поинтересовался Каладин, – что сделаете тогда? С паршунами?

– Их вышлют.

– И кто их заменит? Темноглазые?

– Я не говорила, что будет легко.

– Потребуется больше рабов. Множество честных людей могут неожиданно заполучить клейма.

– Полагаю, ты все еще мучаешься из-за того, что с тобой случилось.

– Вы бы не мучились?

– Да, думаю, мучилась бы. Мне действительно жаль, что с тобой так обошлись, но могло быть и хуже. Тебя могли повесить.

– Не хотел бы я оказаться на месте палача, который попытался бы такое сделать. – Он отчеканил это с тихой яростью.

– Как и я, – согласилась Шаллан. – По-моему, виселица вообще неудачный инструмент для палача. У парня с топором жизнь куда веселей.

Каладин хмуро уставился на нее.

– Дело в том, – объяснила веденка, – что он решает проблемы одним махом…

Мостовик вытаращил глаза. Спустя мгновение он вздрогнул:

– Ох буря! Это было ужасно.

– Нет, это было смешно! Ты часто путаешь одно с другим. Не переживай. Я помогу тебе во всем разобраться.

Он покачал головой:

– Шаллан, дело не в том, что вы не остроумны. Просто у меня такое чувство, что вы чересчур усердствуете. Мир не такое уж солнечное место, и если с отчаянной решимостью превращать в шутку все подряд, от этого ничего не изменится.

– Строго говоря, мир весьма солнечный. Половину отведенного времени.

– Для таких, как вы, – возможно.

– На что ты намекаешь?

Он скривился:

– Послушайте, я не хочу опять устраивать перепалку, понятно? Просто… Пожалуйста, давайте сменим тему.

– Что, если я пообещаю не сердиться?

– Вы на такое способны?

– Разумеется. Я бо́льшую часть времени не сержусь. Прямо настоящая мастерица в этом. Правда, это время я обычно провожу далеко от тебя, но, думаю, справлюсь и в этот раз.

– Вы опять за свое, – заметил он.

– Прости.

Некоторое время они шли в молчании, миновав цветущие растения, под которыми лежал на удивление хорошо сохранившийся скелет, почему-то почти не потревоженный водой, что текла по дну ущелья.

– Ладно, – сказал Каладин. – Вот в чем дело. Я могу представить себе, каким должен казаться мир кому-то вроде вас. Тому, кого с детства баловали и удовлетворяли любые капризы. Человек вроде вас считает жизнь чудесной и солнечной, он может над ней смеяться. Вашей вины в этом нет. Я уж точно не должен вас винить. Вам не приходилось сталкиваться с болью или смертью, как мне. Оттого печаль и не следует за вами.

Тишина. Шаллан молчала. Как же она могла ответить на такое?

– Ну? – наконец спросил Каладин.

– Я пытаюсь понять, как себя вести, – проговорила Шаллан. – Понимаешь, ты сейчас сказал кое-что очень-очень забавное.

– Почему же вы тогда не смеетесь?

– Это другая разновидность смешного. – Она вручила ему свою сумку и ступила на небольшой сухой выступ скалы, рассекавший надвое глубокую лужу на дне ущелья. Дно обычно было плоским из-за кремовых отложений, но в этом прудике на вид имелось добрых два-три фута глубины.

Шаллан прошла по выступу, раскинув руки и балансируя.

– Итак, давай разберемся, – произнесла она, осторожно ступая. – Ты думаешь, я вела простую, счастливую жизнь, полную солнечного света и веселья. Но ты также намекаешь, что у меня имеются темные, злые секреты, и потому ты по отношению ко мне подозрителен и даже враждебен. Ты зовешь меня надменной и предполагаешь, что я считаю темноглазых игрушками, но, когда я говорю тебе, что пытаюсь предпринять некие шаги, чтобы защитить их – и вообще всех, – ты обвиняешь, что я лезу не в свое дело и пусть все идет так, как идет.