Брендон Сандерсон - Слова сияния

– Говори.

– Оставьте своих паршунов в военном лагере, – попросила она.

Великий князь нахмурился.

– Я не могу толком объяснить почему, – призналась Шаллан, – но Ясна считала их опасными. В особенности там, на равнинах. Если вам требуется моя помощь, если вы доверяете мне в достаточной степени, чтобы поручить составление карты, тогда доверьтесь и в этом. Не берите паршунов. Отправьтесь в поход без них.

Далинар посмотрел на Навани, которая пожала плечами.

– Когда мы упакуем вещи, особой нужды в них и не будет. Неудобства испытают только офицеры, которым придется самим устанавливать свои палатки.

Далинар поразмыслил над ее просьбой.

– Это связано с исследованиями Ясны? – уточнил он.

Девушка кивнула. Стоявший рядом Адолин очень вовремя прибавил:

– Отец, Шаллан мне кое-что об этом рассказывала. Тебе стоит прислушаться.

Девушка отплатила ему благодарной улыбкой.

– Значит, решено, – согласился Далинар. – Светлость, собирайте вещи и пошлите весточку дяде Себариалю. Мы выступаем через час. Без паршунов.

Поздравляю, – сказал брат Лан. – Ты добилась самой легкой работы в мире.

Молодая жрица, поджав губы, окинула его взглядом с головы до ног. Она явно не ожидала, что новый наставник будет тучным, слегка пьяным и зевающим.

– Вы и есть… старший ревнитель, которому меня приписали?

– «К которому», а не «которому», – поправил брат Лан, обняв девушку за плечи. – Тебе придется следить за языком – вплоть до мелочей. Королеве Эсудан нравится видеть вокруг себя утонченных людей. Рядом с ними она кажется самой себе такой же утонченной. Моя задача состоит в том, чтобы обучить тебя всем важным вещам.

– Я была ревнительницей здесь, в Холинаре, в течение года, – напомнила она. – Сомневаюсь, что мне вообще нужно чему-то учиться…

– Да-да, – перебил ее брат Лан, уводя прочь от входа в монастырь. – Просто, видишь ли, твои вышестоящие считают, что тебя надо слегка направить в нужную сторону. Оказаться в свите самой королевы – чудесная привилегия! И ты, насколько я понял, добивалась ее с достаточной… э-э… настойчивостью.

Она шла рядом с ним, и каждый ее шаг выдавал колебания. Или, возможно, смятение. Они вступили в Круг Воспоминаний, круглую комнату с десятью лампами на стенах, по одной на каждое из Древних эпохальных королевств. Одиннадцатая лампа представляла Чертоги Спокойствия, а большая церемониальная замочная скважина в стене символизировала собой божественное указание ревнителям игнорировать границы и вглядываться прямиком в людские души… или что-то вроде этого. Брат Лан, по правде говоря, не был уверен.

Выйдя из Круга Воспоминаний, они оказались в одной из крытых галерей между монастырскими зданиями. По крышам стучал дождик. С последней террасы, «солнечной тропы», открывался отличный вид на Холинар – по крайней мере, в ясный день. Даже сегодня Лан мог разглядеть значительную часть города, поскольку и храм, и королевский дворец располагались на плоской вершине холма.

Некоторые утверждали, что сам Всемогущий обрисовал очертания Холинара в камне, плавными движениями пальца удаляя куски скал. Лан спрашивал себя, насколько он был пьян в тот момент. О, город красив, но это красота, которую творит художник, будучи не в ладах с головой. Поверхность камня обрела форму череды холмов и долин с крутыми склонами, а когда его рассекали, проявлялись тысячи блестящих разноцветных пластов – красных, белых, желтых и оранжевых.

Самыми восхитительными образованиями были ветролезвия – громадные, изогнутые скалы, выступавшие тут и там в черте города. С красивыми разноцветными линиями отложений по бокам, они изгибались, завивались, вздымались и опадали непредсказуемым образом, точно прыгающие из океана рыбы. Предположительно они возникли благодаря розе ветров края. Лан собирался изучить этот вопрос. Когда-нибудь.

Обутые в тапочки ноги тихо ступали по сверкающему мрамору, вторя шуму дождя, пока Лан сопровождал девушку – как там ее звали?

– Погляди на город, – сказал он. – Все там трудятся, даже светлоглазые. Пекари пекут, надзиратели надзирают, портные… э-э… портят? Нет, они шьют одежду. Преисподняя! Почему людей, которые делают полезное дело, назвали таким странным словом?

– Не знаю, – тихо произнесла девушка.

– Ладно, для нас это не важно. Понимаешь, у нас только одна работа, и она легкая. Служить королеве.

– Это не легкая работа.

– Наоборот! – возразил Лан. – При условии, что мы все будем служить одинаково. Очень… э-э… осторожно.

– Мы подхалимы, – пробормотала девушка, уставившись на город. – Ревнители королевы говорят ей лишь то, что она хочет услышать.

– А, ну вот мы и подошли к сути вопроса. – Лан похлопал свою спутницу по плечу. Да как же ее зовут? Ему сказали…

Пай. Не очень-то алетийское имя; наверное, она выбрала его, когда стала жрицей. Такое случалось. Новая жизнь, новое имя, часто весьма простое.

– Видишь ли, Пай, – произнес Лан, наблюдая за реакцией девушки. Да, похоже, он вспомнил имя правильно. Память, наверное, улучшилась. – Твои вышестоящие хотели, чтобы я с тобой обсудил именно это. Они опасаются, что если ты не получишь надлежащих инструкций, то можешь устроит тут, в Холинаре, небольшую бурю. Это никому не нужно.

Они с Пай шли мимо других ревнителей по «солнечной тропе», и Лан кивал им. У королевы было много священнослужителей. Очень-очень много.

– Вот в чем дело, – продолжил Лан. – Королева… она временами тревожится, что Всемогущий, возможно, ею недоволен.

– Так и есть, – подтвердила Пай. – Она…

– Тише! – оборвал ее Лан, скривившись. – Просто… умолкни. Слушай. Королева считает, что, если она будет хорошо обращаться со своими ревнителями, тот, кто творит бури, смилостивится над ней, скажем так. Отличная еда. Качественные одеяния. Потрясающие покои. Много свободного времени, которое можно тратить как пожелаешь. Мы получаем все это, пока она думает, что следует правильным путем.

– Наш долг в том, чтобы открыть ей правду.

– Мы это и делаем! – воскликнул Лан. – Она ведь избрана Всемогущим, верно? Супруга короля Элокара, правительница на время его отсутствия, пока он ведет священную войну возмездия с убийцами короля на Расколотых равнинах. Ее жизнь очень трудна.

– Она закатывает пиры каждую ночь, – прошептала Пай. – Погрязла в кутежах и излишествах. Тратит деньги, в то время как Алеткар чахнет. Люди в провинции голодают, но посылают еду сюда, думая, что ее отдадут солдатам, которых нужно кормить. Продукты гниют, потому что королеву нельзя побеспокоить.