Брендон Сандерсон - Слова сияния

– Хорошо, – сказал Амарам и догнал Далинара.

Каладин, сидевший среди мостовиков, поднялся, несмотря на боль в ноге, когда мимо проехали Адолин и Шаллан. Проследил за парой взглядом. Принц был верхом на своем ришадиуме с громадными копытами, а светлость Давар восседала на гнедом звере куда более скромных размеров.

Выглядела девушка великолепно. Каладин готов был это признать, пусть и лишь самому себе. Блестящие рыжие волосы, улыбка не сходит с губ. Она произнесла что-то остроумное; Каладин почти расслышал слова. Он ждал, надеясь, что Шаллан посмотрит в его сторону и встретится с ним взглядом, ведь их разделяло небольшое расстояние.

Она не заметила. Проехала мимо, и Каладин почувствовал себя полным идиотом. Часть его желала ненавидеть старшего сына Далинара за то, что принцу досталось все внимание Шаллан, но он не мог. По правде говоря, Адолин ему нравился. И эти двое были созданы друг для друга.

Может, это Каладину и следовало ненавидеть.

Он понуро опустился на свой камень. Вокруг толпились мостовики. Кэл понадеялся, что они не видели, как он уставился вслед Шаллан и тщится услышать ее голос. Поодаль тенью замер Ренарин. Мостовики постепенно к нему привыкали, но сам юный принц по-прежнему чувствовал себя с ними очень неуютно. Впрочем, он так себя чувствовал почти со всеми.

«Надо бы еще раз поговорить о его болезни», – подумал Каладин. Что-то его тревожило в этом юноше и объяснении его эпилептических припадков.

– Командир, почему ты здесь? – спросил Бисиг, снова привлекая внимание Каладина к мостовикам.

– Хотел наблюдать, как вы отправитесь в путь, – сказал Кэл со вздохом. – Я считал, вы обрадуетесь, увидев меня.

– Ты как ребенок, – бросил Камень, пригрозив Каладину толстым пальцем. – Что бы ты сам сделал, великий капитан, Благословенный Бурей, если бы обнаружил, как кто-то из нас ковыляет, не жалея раненой ноги? Ты бы его избил! После выздоровления, конечно.

– Мне казалось, – заметил Каладин, – что я тут командир.

– Не-а, вот еще! – возразил Тефт. – Наш капитан достаточно умный, чтобы лежать в постели.

– И есть побольше похлебки, – прибавил Камень. – Я тебе оставил похлебку, чтобы ты ел, пока меня нету.

– Ты тоже отправляешься в поход? – удивился Каладин, глядя на громилу-рогоеда снизу вверх. – Я полагал, ты пришел проводить ребят. Ты же не хочешь сражаться. Что тебе там делать?

– Кто-то должен их кормить, – объяснил Камень. – Поход этот, он ведь продлится много дней. Я не брошу своих друзей на милость лагерных поваров. Ха! Они же будут все готовить из духозаклятого зерна и мяса. На вкус как крем! Кто-то должен добавлять туда нужные пряности.

Каладин окинул взглядом помрачневших мостовиков.

– Ладно, – сдался он. – Пойду обратно. Клянусь бурей, я…

Почему мостовики вдруг начали расходиться? Камень повернул голову, рассмеялся и отошел в сторону.

– Сейчас у тебя будут настоящие неприятности.

Позади них спешивался Далинар Холин. Каладин вздохнул и взмахом руки подозвал Лопена, чтобы тот помог ему встать и как следует отсалютовать командиру. Он поднялся – заслужив сердитый взгляд Тефта – и лишь потом обнаружил, что Далинар не один.

Амарам. Кэл напрягся и с трудом сохранил бесстрастное лицо.

Великие князья приблизились. Боль в ноге как будто утихла, и на миг он перестал видеть все, кроме этого человека. Этого чудовища. В осколочном доспехе, добытом Каладином, в развевающемся за спиной золотом плаще, украшенном символом Сияющих рыцарей.

«Владей собой», – приказал себе Каладин. Он сумел проглотить ярость. В прошлый раз, поддавшись ей, он заработал несколько недель в тюрьме.

– Солдат, тебе бы стоило отдыхать, – сказал Далинар.

– Да, сэр, – ответил Каладин. – Мои люди уже сообщили мне это с предельной ясностью.

– Значит, ты их хорошо обучил. Я горжусь тем, что они сопровождают меня в походе.

Тефт отдал честь.

– Светлорд, если вам угрожает опасность, то она там, на равнинах. Мы не сможем вас защитить, если будем болтаться здесь.

Каладин нахмурился, кое-что осознав.

– Шрам здесь… Тефт… кто же охраняет короля?

– Сэр, мы об этом позаботились, – отчитался Тефт. – Светлорд Далинар велел мне оставить с королем нашего лучшего воина с отрядом на его усмотрение. Они и проследят за его величеством.

Лучшего воина…

Каладин похолодел. Моаш. Моашу поручили безопасность короля, и он сам выбрал себе людей!

Вот буря!

– Амарам, – окликнул Далинар, взмахом руки подзывая великого лорда. – Ты утверждал, что ни разу не видел этого человека до того, как прибыл сюда, на Расколотые равнины. Это правда?

Каладин уставился в глаза убийцы.

– Да, – подтвердил Амарам.

– Как быть с заявлением о том, что свой осколочный доспех и клинок ты забрал у него? – спросил Далинар.

– Светлорд, – сказал Амарам, взяв Далинара за руку, – я не знаю, помешался ли этот парень или просто желает привлечь к себе внимание. Возможно, он и впрямь служил в моей армии – рабское клеймо это подтверждает, безусловно. Но его голословные обвинения в мой адрес явно нелепы.

Далинар кивнул самому себе, будто услышал то, что ожидал.

– Думаю, требуется извинение.

Здоровая нога Каладина подогнулась, и он едва не упал. Итак, вот и главное наказание. Извиниться перед Амарамом при всех. Унижение, которому нет равных.

– Я… – начал Каладин.

– Не ты, сынок, – мягко оборвал его Холин.

Амарам повернулся к нему, внезапно насторожившись, точно воин, готовый ринуться в бой.

– Далинар, ты ведь не веришь в эту чушь!

– Несколько недель назад, – пояснил великий князь, – в мой лагерь прибыли два особых гостя. Один из них, доверенный слуга, втайне приехал из Холинара и привез ценный груз. Второй – тот самый груз: безумец, который объявился у ворот Холинара с осколочным клинком в руках.

Амарам побледнел и отступил, поднимая руку.

– Я велел моему слуге, – спокойно продолжил Далинар, – пообщаться с твоей личной охраной – он со многими знаком, – выпить и поболтать о сокровище, по словам сумасшедшего много лет назад спрятанном где-то за пределами военного лагеря. Также я приказал поместил осколочный клинок несчастного больного в пещеру поблизости. И мы стали ждать.

«Он призывает клинок», – догадался Каладин, глядя на руку Амарама, и потянулся к поясному ножу, но Далинар уже сам поднимал руку.

Белый туман сгустился в пальцах князя Холина, и появился осколочный клинок, острием упершийся в шею Амарама. Меч был шире большинства и казался безыскусным, как мясницкий нож.

В руке Амарама клинок возник с опозданием на один миг. Он вытаращил глаза, уставившись на серебристое лезвие у своего горла.

У Далинара вновь был осколочный клинок.