Брендон Сандерсон - Слова сияния

Прямо сейчас он удовлетворенно жужжал на сиденье возле нее. Карета наехала на ухаб – дорога здесь была неровная, – но, по крайней мере, девушка могла читать эту книгу и одновременно листать другие. В седле такое почти невозможно.

Зато в карете она чувствовала себя запертой в четырех стенах. Пришлось напомнить себе: «Не каждый, кто пытается о тебе позаботиться, планирует поступить так, как твой отец».

Болезненные ощущения, о которых предупреждал Адолин, так и не проявились. Поначалу она почувствовала незначительную боль в бедрах, возникшую из-за необходимости удерживать тело в седле, но благодаря буресвету все прошло.

– Ммм, – прогудел Узор, забравшись на дверь кареты. – Начинается.

Шаллан выглянула в окно и почувствовала на лице каплю воды. Камень потемнел, когда его оросило дождем. Вскоре воздух наполнился водной пылью, легкой и приятной. Она напомнила Шаллан дожди в Йа-Кеведе, хоть и была холоднее. Здесь, в буревых землях, дожди редко бывали такими спокойными.

Девушка опустила шторки и передвинулась к середине сиденья, чтобы не намокнуть. Вскоре обнаружилось, что шум дождя заглушал солдатские голоса и монотонный звук марширующих ног, создавая приятный фон для чтения. Одна цитата показалась Шаллан интересной, и она разыскала свой набросок Расколотых равнин и старые карты Буревого Престола.

«Надо установить, как эти карты соотносятся между собой, – подумала она. – Нужно побольше контрольных точек». Если бы она отыскала на Расколотых равнинах две точки, соответствующие точкам на карте Буревого Престола, то можно было бы приблизительно определить его величину – на старой карте не было масштаба – и сопоставить его с картой Расколотых равнин. Это дало бы хоть какой-то контекст.

На самом деле ее внимание в значительной степени привлекали Клятвенные врата. Ясна считала, что на схеме Буревого Престола они представлены круглым возвышением в юго-западной части города. Существует ли там дверь? Волшебный портал в Уритиру? Как рыцари его открывали?

– Ммм, – издал звук Узор.

Карета начала замедляться. Шаллан нахмурилась, придвинулась к двери, собираясь выглянуть в окно. Однако дверь распахнулась; снаружи стояла великая леди Навани, а Далинар собственноручно держал над ней зонт.

– Не возражаешь против компании? – спросила Навани.

– Конечно нет, светлость, – ответила Шаллан и принялась поспешно собирать бумаги и книги, которые разбросала по всем скамьям. Навани с нежностью похлопала Далинара по руке и забралась в карету, где при помощи полотенца обсушила ноги до колен. Когда князь Холин закрыл дверь, женщина устроилась на сиденье.

Они снова тронулись, и Шаллан принялась растерянно перебирать бумаги. Как ей вести себя с Навани? Вдовствующая королева приходилась Адолину тетей, но у нее романтическая связь с его отцом. Так что она являлась в каком-то смысле будущей свекровью Шаллан, хотя, по воринским традициям, Далинар ни за что не сможет на ней жениться.

Девушка неделями пыталась заставить вдовствующую королеву выслушать себя и потерпела неудачу. Похоже, теперь ее простили за известие о смерти Ясны. Значит ли это, что она… нравится Навани?

– Итак, – произнесла Шаллан, чувствуя неловкость, – Далинар изгнал вас в карету, чтобы уберечь от болезненных ощущений, как Адолин поступил со мной?

– Болезненные ощущения? Клянусь Небесами, нет. Если кому и надо ехать в карете, так это Далинару. Когда случится битва, он должен быть отдохнувшим и полным сил. Я пришла сюда, потому что читать под дождем, сидя в седле, довольно неудобно.

– А-а. – Шаллан поерзала на сиденье.

Навани какое-то время ее изучала, потом наконец вздохнула и сказала:

– Я пренебрегала вещами, которыми не следовало пренебрегать. Все дело в том, что они приносят мне боль.

– Простите.

– Тебе незачем извиняться. – Навани протянула руку к Шаллан. – Можно?

Веденка посмотрела на стопку исписанных листов, диаграмм и карт. Поколебалась.

– Ты посвятила себя работе, которую явно считаешь очень важной, – мягко заметила Навани. – Речь о городе, что искала Ясна. О нем говорится в твоих записках? Возможно, я могу помочь тебе истолковать намерения моей дочери.

Было ли в этих бумагах что-то, что могло подставить Шаллан и выдать ее способности? Что-то из поступков Вуали?

Она так не считала. Девушка изучала Сияющих рыцарей, поскольку они были частью проблемы, и искала место сосредоточения их сил – все сходилось. Веденка нерешительно передала бумаги вдовствующей королеве.

Навани принялась их листать, читая при свете сфер.

– Структура этих заметок… интересная.

Шаллан покраснела. Структура казалась ей разумной. Пока Навани продолжала листать заметки, девушка вдруг ощутила странное беспокойство. Она жаждала, чтобы вдовствующая королева помогла, – чуть ли не умоляла об этом. Однако на мгновенье ей померещилось, что женщина вмешивается не в свое дело. Это стало трудом Шаллан, ее долгом, ее подвигом. Теперь, когда Навани явно справилась со своей скорбью, не захочет ли она все отобрать?

– У тебя мышление художницы, – сказала Навани. – Я это вижу по тому, как ты располагаешь заметки. Что ж, думаю, не стоит ожидать от тебя столь же точных примечаний, какие я бы сделала сама. Магический портал в другой город? Ясна и впрямь в это верила?

– Да.

– Хм. Тогда, скорее всего, это правда, – заключила Навани. – Девочка так и не усвоила, что приличной ученой даме полагается время от времени ошибаться.

Шаллан кивнула и посмотрела на бумаги, изнемогая от тревоги.

– О, не будь такой чувствительной, – фыркнула Навани. – Я не украду у тебя дело.

– Я такая предсказуемая? – спросила Шаллан.

– Эти изыскания явно очень важны для тебя. Я так понимаю, Ясна убедила тебя, что от найденных ответов зависит судьба всего мира?

– Верно.

– Преисподняя! – пробормотала Навани, перелистывая страницу. – Не стоило мне тобой пренебрегать. Очень мелочно с моей стороны.

– Это был поступок скорбящей матери.

– Ученые не должны тратить себя на такую чепуху. – Навани моргнула, и девушка заметила, как заблестели ее глаза.

– Вы все-таки человек, – напомнила Шаллан и, подавшись вперед, положила руку на колено Навани. – Нельзя же всем быть такими бесчувственными каменюками, как Ясна.

Навани улыбнулась:

– Иногда сочувствия в ней было столько же, сколько в трупе, верно?

– Все дело в слишком блестящем разуме, – сказала Шаллан. – Постепенно привыкаешь к тому, что вокруг сплошные идиоты, которые едва поспевают за тобой.

– Чана свидетельница, иногда я спрашивала себя, как мне удалось вырастить эту девочку, не придушив ее. В шесть лет она подмечала логические ошибки, когда я пыталась заставить ее вовремя лечь в постель.