Каролина Кейрен - Отступники

–А раньше что здесь было?

–А кто его знает. Наверно научный институт какой-нибудь. В лесу нашли несколько подобных зданий, но это сохранилось лучше других.

Замечаю, что Марк старается реже вдыхать. Показалось, или он немного побледнел? Пора уходить. Лама вряд ли запугивал, говоря о возможности смертельного исхода. Марк, словно читая мои мысли, перестаёт улыбаться и кивает: идём.

Холм окружён лесом. Куда ни посмотри – деревья, деревья, деревья. Ели мохнатыми колючими лапами касаются земли. Где искать лагерь? Идя сюда, я полностью доверилась Ламе. Так ещё и заблудшие усыпили, чтобы не запомнила дорогу в их убежище. Марк тоже переминается с ноги на ногу, ожидая от меня указаний. Но я лишь плечами пожимаю, чувствуя себя виноватой.

–Хорошо,– вздыхает он, поняв, что от меня сейчас ничего не дождёшься.– Попробуем двинуться в сторону Города. Предупреждаю честно: проводник из меня так себе. Один по лесу никогда не ходил. Да и вообще почти не ходил, пару раз выбирался с другими.

–Ничего. Вместе выберемся.

И мы углубляемся в лес. Шлем причиняет всё больший дискомфорт, дышать в нём неприятно, тяжело: воздух застоявшийся, плотный. Видимость тоже сужается и звуки притупляются. Как заблудшие добровольно проводят в нём почти всё время? Может, просто нужно потерпеть немного, чтобы привыкнуть? Но терпение лопается быстрее, чем ожидала.

–И как вы только в них ходите?– бормочу, безуспешно пытаясь избавиться от шлема. Лучше бежать по лесу, чем так мучиться дальше.

–Что-то не так? Подожди, дай помогу.

Марк обеспокоенно проверяет крепление на шее. И вдруг глаза его округляются.

–Ты же не активировала его, Сель! Так задохнуться можно!

Он мягко нажимает ладонью на боковую поверхность, и через мгновение я жадно вдыхаю свежий, слегка пьянящий воздух.

–Голова не кружится?

–Немного,– признаюсь я.– Сними, пожалуйста. Нет-нет, воздух пошёл, стало лучше,– отвечаю на незаданный вопрос. Мне неуютно в шлеме, но признаться неловко.– Давай теперь ты. Не на меня одну же действует опасный воздух.

Поколебавшись, Марк соглашается. Не без его помощи обретаю, наконец, свободу. Глубоко вдыхаю, оборачиваюсь по сторонам, разминая затёкшую шею. Лёгкое покачивание ветвей одной из елей настораживает. Ветра нет, кто-то следит за нами? Оборачиваюсь к спутнику, но тот, занятый одеванием шлема, ничего не замечает. Может, не стоит его тревожить раньше времени? Но что если умалчивание приведёт к плачевным последствиям?

–Марк,– говорить стараюсь тише, приходится тронуть его за плечо, чтобы обратил на меня внимание.– Мы не одни.

Стекло на шлеме откинуто, недоуменный взгляд парня блуждает по сторонам.

–Что ты имеешь в виду?

–Кто-то бродит совсем рядом, за деревьями. Слева. За нами мог пойти кто-то из ваших?

В голове снова возникают картинки – одна страшнее другой. Как ни крути, а ведь я выстрелила в Стива. За такое по головке не погладят. Пистолет заряжен был сонными пулями, но где гарантии, что на их месте не могло оказаться настоящих? И его пронзительный взгляд за мгновение до отключки не забыть, как ни старайся.

–Надеюсь, ты ошибаешься. Но на всякий случай: оружие рядом?

Молча разворачиваю Марка спиной к себе: рюкзак у него. Пока ползли по коридору к выходу, я убрала пистолет: он только мешал, и я боялась случайно выстрелить. Вещей так много, что непросто отыскать то, что нужно. Что-то скользит в пальцах, тонкий прямоугольник бумаги. Фотография? Откуда? Их несколько, на верхней группа мужчин, один из них обведён красным маркером в неровный круг. Не понимаю, что это значит. Но всё это после. Пистолет удобно и привычно ложится в ладонь, обхватываю его холодными от страха пальцами. Но всё это уже лишнее. Потому что слышу за спиной теперь не таящиеся шаги и такой знакомый голос:

–Всё-таки я в тебе не ошибся.

И оборачиваться не нужно, чтобы понять, кто переполошил нас минуту назад. Я знаю: это Лама.

Он ничуть не изменился с момента последней встречи. Как будто прошло несколько часов, а не дней. Он улыбается, но взгляд настороженный, и подходить не спешит.

–Я знал, что ты быстро справишься, поэтому всё время был рядом, чтобы сама не сунулась в лес искать лагерь. Прости, что не рассказал всё заранее, теперь я готов ответить на все вопросы. Только сначала ответь на мой: кто это с тобой?

–Это…– никак не получается подобрать слова, чтобы объяснить.– Марк, сними шлем, пожалуйста.

Он не спешит выполнять просьбу. Потом нехотя поднимает стекло, которое успел опустить, пока я потрошила содержимое рюкзака. Несколько секунд на губах Ламы ещё играет улыбка, но потом он резко хмурится и подаётся вперёд.

–Тик?!

Быстрым шагом преодолевает разделяющее нас расстояние, с такой осторожностью касается руки Марка, словно перед ним призрак.

–Откуда ты здесь? Я не видел, чтобы за нами следили, это было бы сложно не заметить.

–Это не Тик,– качаю я головой.– В лагере ведь все знают историю о братьях-близнецах?– дожидаюсь кивка Ламы. Похоже, он начинает что-то понимать.

–Та версия, которую мы знали, неправда?

–Да. Если что-то кажется тебе правдой, это ещё не значит, что так и есть. Тик не знал, что ошибается. И Марк тоже не догадывался, что его брат жив.

–Получается, их разлучили специально?– после недолгого молчания интересуется Лама.

–Специально или нет – теперь никогда не узнаем. Но я собираюсь исправить эту ошибку, он отправляется с нами. И идём же, я не хочу умереть от отравления, едва выбравшись на свободу.

Лама тяжело вздыхает.

–Никакого отравления вы не получите: воздух не заражён. Я провёл здесь несколько дней, но никаких признаков. Они лгали нам.

И нет необходимости спрашивать, для чего так поступали. Ответ приходит сам: таким образом заблудшие ограждали себя от побегов. Если правильно поняла, самостоятельные выходы за пределы здания разрешены здесь только после завершения ученичества. К этому времени вряд ли кто-то будет помышлять об уходе. Даже если останется недовольство тем, как всё здесь устроено, придёт понимание, что идти некуда. Детей же напугает перспектива погибнуть от отравления.

В голове проносятся смутные подозрения. Законы заблудших, пусть и с поправками, дублируют законы Города. Что-то здесь не так. Но это после.

Марк тоже понимает, что к чему, и пусть и нехотя, но расстёгивает крепление и снимает шлем. А потом и вовсе пинает его со злостью в сторону.

–Идём,– отрывисто кивает он и быстрым шагом уходит прочь.

-Почему ты не попал вместе со мной внутрь?

Мы вновь идём по лесу: Лама впереди, я следом. Марк, притихший, идёт за нами. Жалеет, что прошлую жизнь не вернуть, или готовится к предстоящей встрече с братом? Мы, не сговариваясь, решаем не трогать его: как бы то ни было, парню сейчас очень тяжело, страшно представить, что творится в его душе.