Анна Невер - Обжигающий след

Старик с девушкой переглянулись.

– Да, Рич, – тихо сказала Тиса, – но я слышала, что это чиванские кочевники.

– Может, они выступали в Чивани, а теперь возвращаются? – посмотрел он с надеждой.

– Все может быть.

Она положила ладонь на детское плечо. Нельзя губить веру ребенка. Сама знала, как мрачна безнадежность.

– А Трихон сказывал, в парке шатры будут натягивать, – поведал Рич.

Ну вот, ушла от темы, называется.

– Почему ты с ним общаешься? – пробурчала Тиса. – Разве ты не боишься военных?

Мальчишка тряхнул кудрями.

– Трихона – нет.

– И с чего вдруг такое доверие?

– Он Кулю из колодца вытащил.

– Что еще за Куля? – старик свернул новый газетный кулек.

– Байбачонок.

– Он что, из-за крысы полез в старый колодец? – хохотнул в бороду лекарь.

– Это не крыса, дед Агап! А байбак.

– Крыса, только степная.

– Нет!

– А вот и да, молодой человек, – подтрунивал тот. – Расскажи мне, чем байбак не крыса?

Тиса вздохнула, наблюдая за спором старого да малого. Мысли же были далеко. Дорезав цветочные корзинки, помощница лекаря выпорхнула из лечебного корпуса. Сердце предательски сжалось, когда она перешагивала порог чердака, и тут же упало. Трихона здесь не оказалось.

Но Рич сказал правду. Так и есть, все три лотка полны клюквы. С тихой улыбкой на губах Тиса провела ладонью по ягодам. Влажная, яркая, свежая… Набрала горсть и покатала темно-красные бусины в ладонях, думая о руках, которые их срывали.

– Я надеялся застать вас здесь, – послышался голос за спиной. Обернулась: горец стоял в проеме двери, в его глазах яркими бликами отражались оконца чердака.

– Добрый день, Тиса Лазаровна.

– Трихон, – покачала она головой, указывая на клюкву. – Зачем ты?..

– Просто подарок.

Шкалуш улыбнулся так тепло, что девушка почувствовала себя согретой лучами солнца. И улыбнулась в ответ.

– Мне приятно. И все же не стоило тебе подвергаться опасности, – она слегка нахмурила брови.

– И не увидеть вашей радости? Нет, это того стоило.

От его пронзительного взгляда перехватило дыхание.

Трихон развернулся, чтобы уйти.

– Ты куда? – спросила Тиса, подавшись к нему.

– В парк. Отправляют с ребятами благоустраивать место для праздника. Но мы же скоро увидимся, ведь так?

– Конечно, – словно завороженная, медленно произнесла она.

Его шаги недолго звучали на лестнице, затем навалилась тишина.

Единый! Стена, которую она так старательно воздвигала последние дни, пытаясь забыть шкалуша, пала в одну минуту. Чувства на этот раз нахлынули с небывалой силой, захлестнули с головой. Тиса закрыла лицо ладонями.

Платье сидело отлично. Казалось, что это не она была там, в зеркале, – шатенка с прекрасно уложенными в прическу волосами. Надо отдать должное Уле – на сей раз горничная постаралась на славу. И мамины серебряные шпильки эффектно довершили образ. Горничная сказала, что хорошо бы еще вплести в волосы ленту. И Тиса была бы не против, но васильковую с серебром, что она купила у Комаровой, потеряла неизвестно где. А другие не подходили по цвету.

Как же непривычно чувствовать себя в нарядном платье. Насколько уютнее в шерстяном коричневом или зеленом из тех, что молчаливо висели за дверцей шкафчика. Девушка взглянула в медовые глаза шатенки напротив.

– Знаю, мамочка, – прошептали губы, прежде чем поцеловать треснутую крышку наручных часов, – мне нельзя о нем мечтать. Но я ничего не могу с собой поделать. Помоги мне.

Со вздохом она отстранилась от зеркала. Вложив лезвие в ножны, спрятала клинок в боковой карман юбки и спустилась в гостиную.

Капитан соблаговолил ехать на праздник и задерживался из-за служебных дел. Время ожидания капало смятением на сердце Тисы.

Выйдя на крыльцо, девушка надеялась застать на козлах Трихона, но на сей раз желудок Цупа оказался в полном порядке. Трезвенный образ жизни пошел вознице на пользу. Лицо мужика посвежело, спина разогнулась. Казалось, он даже помолодел лет на десять. К парку Войновы добрались только без четверти шесть. Солнце еще царило на небосклоне, окаймляло золотым контуром причудливые невесомые облака и щекотало лучами верхушки деревьев. Наверняка вэйн постарался.

Уже на подъезде к воротам слышались звуки музыки и отдаленный шум толпы.

– Останови здесь, – бросил капитан вознице.

Мужчина помог выйти дочери, предложив руку.

– Ты сегодня так похожа на свою мать, – неожиданно сказал он. – Она была… красивой женщиной.

Тиса удивленно подняла на него глаза.

Капитан отвернулся от дочери, чтобы отдать распоряжение Цупу.

Девушка закрыла рот. Что-то небывалое: батюшка сделал комплимент и упомянул маму.

Длинная кленовая аллея вела в глубь городского сада. Идя рядом с отцом, Тиса украдкой поглядывала на его хмурый профиль. Она ведь так и не поняла причины его желания пойти на праздник. На ветках качались праздничные соломенные банты и цветастые ленты, музыка становилась все громче. Через несколько минут аллея вывела их на поляну, усеянную празднично украшенными шатрами. Здесь собрался почти весь Увег и его округа – столько галдящего пестрого народа. Тиса заметила самый большой шатер градоначальника и указала отцу на него. А вот и сколоченная сцена. Два гармониста в красных фуражках набекрень выводили «народную» на радость зевакам. А это что? Батюшки! Огромная ледяная статуя. Тиса разинула рот на изваяние какого-то хвостатого человека. И лишь потом, обойдя фигуру, поняла, что это изображение святого Жнуха, восседающего на черве Жвале. Надо же!

Шатер Лавра в этом году отличился небывалой роскошью. Вместо обычных сосновых лавок и столов на сей раз чета перетащила в парк чуть ли не всю свою гостиную. Под натянутым навесом стояли диваны и чайные столики с незамысловатой закуской на белых скатертях. Ну конечно, на самом лучшем плюшевом диванчике персикового цвета расположились вэйн и его матушка. Филипп был, как всегда, безупречен. Сливового цвета костюм и шелковая сорочка цвета топленых сливок выгодно оттеняли его фарфоровую кожу. На креслах рядом с Куликовыми – Лавр, Тонечка, Лопухины и Ильины.

Градоначальник покинул свое кресло и с улыбкой направился навстречу пришедшим.

– Капитан! Тиса! Рад вас видеть! Со Жнухом плодородным!

Мужчины пожали друг другу руки.

Тиса подивилась узкому покрою клетчатых брюк градоначальника. Под костюмом – обычная сорочка. Видимо, от новой удавки в виде банта Лавр наотрез отказался. Тонечка все же оставила своих дорогих постояльцев ради пары приветственных слов капитану. В белом платье, точно большое облако, она подплыла к ним.

– Дорогие мои! Как же хорошо, что вы пришли! – полные губы женщины растянулись в радушной улыбке. Тонечка поправила высокую прическу. Нащупав в волосах опавший лист, откинула его в сторону. – Лазар Митрич, а как вам это произведение искусства? – пухлый пальчик с рубиновым перстнем указал на статую. – Ледяная фигура, а не тает! Великолепно, не так ли? Это все Филипп-душечка, сам предложил сделать такой подарок городу в честь праздника.