Анна Невер - Обжигающий след

Отец невыразительно прокашлял в ответ.

– Вот, пожалуйста, присядьте сюда, – Тонечка указала на кресла у края шатра. – Лавруша пригласил такую бесподобную труппу! Отсюда вам будет удобно смотреть на сцену.

«И не мешать моим дорогим постояльцам», – закончила мысленно ее речь Тиса.

Присев в кресло, она заметила, что вэйн украдкой бросает восхищенные взгляды в ее сторону, что не ускользнуло от внимания сидящей напротив него Анфисы. Наблюдая за погодником, красотка в алом платье то и дело цепляла сидящего рядом отца широкой полой своей шляпы, отчего у старшего Лопухина оттопыривалось ухо. Колдун поймал взгляд Тисы, незаметно для матери склонил голову в знак приветствия. Девушка рассеянно кивнула. Ордосия Карповна же, ее завидев, пошла пятнами и одарила презрительным взглядом. С гримасой недовольства она зашептала что-то сыну, и лицо у того сделалось кислым, словно ему на язык соли насыпали. Бедняга. «Наверняка просит его превратить меня в червяка или улитку», – подумала Войнова.

Появились Горчаки, и Тонечка усадила чету рядом с капитаном и его дочерью, пожелав всем хорошо повеселиться. Ну спасибо!

– Как приятно видеть вас в добром здравии, капитан, и конечно же нашу Тису, – затараторила Тамара, оглядывая накрытый стол. – Помню, как бедняжка чуть не утонула. Боже, боже. Как мы все переживали тогда!

Огорченно цокнув языком, женщина бодро взялась за бутерброд с солониной. Удивительно, что поедание оного совершенно не мешало ей говорить.

– Но тебе, девочка, явно на пользу холодная вода, – сделала вывод Горчак. – Да-да. Я слышала о чудесах холодного обливания. Один старец дожил до двухсот лет благодаря ежедневным процедурам. Ты просто красавица! Скажи, родной, что она просто расцвела? – обратилась Тамара к мужу. – Как моя гортензия. Вы бы ее видели. Целое лето цвела! И все оттого, что я ее правильно удобряю. Я знаю, Тиса, ты тоже любишь цветы. Я могу тебе по секрету рассказать рецепт. Так вот, если взять в равных пропорциях торф, коровяк, картофельные очистки и перемешать, затем как следует приправить…

Болтушка продолжала говорить. Тиса рассеянно качала головой и поглядывала по сторонам в надежде увидеть одного человека. Где он мог быть? И да, здесь еще обязательно должны быть Кошкины и Лисовы. Первым сдался отец, сказав, что ему нужно переговорить с военными, и ретировался в соседний шатер. Благо, через пару минут разговор свелся на урожай и хорошую погоду. Тамара решила, что если они с мужем не засвидетельствуют личное почтение вэйну и его матушке, то с их стороны это будет самой черной неблагодарностью.

Думая о своем, девушка наблюдала, как Горчаки тянули руки через столик градоначальника и по очереди жали руку Филиппу, а затем его матери. Ордосия Карповна принимала приветствие с достоинством императрицы, никак не меньше.

Войнова покинула кресло, но не успела отойти от шатра, как увидела Ганну.

– Тиса, ты ли это? Боже Единый, как ты сегодня замечательно выглядишь! – восхитилась та. – Это то платье, что Комарова тебе сшила? Сколько я тебе твердила к ней обратиться!

– Ты тоже сегодня хороша, – улыбнулась она подруге, одетой в аккуратное платье в серую полоску. Кружевные перчатки украшали ее руки.

Подбежали дети Ганны, Лука и Валек, поздоровавшись с «тетей Тисой», выклянчили у матери копейку на мороженое – холодное сливочное лакомство, к созданию которого, как потом выяснилось, также успел приложить свой жезл погодник.

Пока девушки обсуждали убранство праздника, на сцену успели водрузить деревянную «урожайную воронку». Вскоре на помост ступили Лавр и Тонечка, и толпа потянулась к сцене. Как обычно, градоначальник произнес поздравительную речь увежанам и пожелал им хорошо повеселиться на славу Жнуху. Тонечка указала на ледяную фигуру и поблагодарила вэйна. Под аплодисменты Филипп поднялся на сцену и поклонился. В толпе завизжали. Даже Ганна прервала разговор, чтобы рассмотреть наместного.

Колдуна сменил Кузьма Ильин и стал зачитывать свод урожайности на эту осень, которая оказалась лучше прошлогодней. И всё, конечно, только благодаря погоднику. Кузьма углубился в подробности, и толпа заскучала, засуетилась.

Тиса заметила приближающуюся Анфису со «свитой». Вблизи платье «мясной» красотки – алое, с черными рюшами на груди – выглядело несколько вульгарно, хоть и дорого.

– Глядите-ка! Войнова наконец сняла свой домашний халат, – усмехнулась Анфиса.

«Ну что за человек, просто не может пройти мимо, не наговорив гадостей».

– А ты, похоже, решила выступить в труппе кочевников? – парировала девушка. – Бубен не забудь.

Сегодня она не позволит себя уколоть безответно. «Свита» хихикнула в кулачки и тут же получила гневный взгляд Лопухиной.

– Я слышала, Витер Дмитриевич передумал делать тебе предложение, – скривила она коралловые губки. – Зачем ему нужна чумазая дикарка? Старшина найдет себе пару и получше.

– Что ты такое говоришь? – охнула возмущенная Ганна.

Но Тису слова эти не задели.

– Единый с ним, лишь бы меня в покое оставил.

– А где твой паж? – сменила тему Фиска. – Все знают, что вы с ним неразлучны.

Девушка растерянно моргнула, и красотка догадалась, что попала в больное место. Ганна непонимающе переводила взгляд с подруги на Лопухину и обратно.

– О да. Наверняка и он сбежал от тебя в свою пещеру, – усмехнулась язва. – Какая жалость!

«Свита» как по команде рассмеялась. Тиса молчала, вмиг растеряв все нужные слова, и вздрогнула, услышав рядом знакомый голос.

– Тиса Лазаровна, извините, задержали по службе. Добрый вечер, барышни.

Новобранец поклонился. Подняв глаза, он несколько секунд ошеломленно разглядывал капитанскую дочь. «Ради такого стоит помучиться в неуютном платье». Боже, как же она рада его приходу!

– О, вот и дикарь, – съязвила Анфиса, с презрением пропустив мимо ушей приветствие юноши. – Он все-таки здесь. Какая удача для тебя, Войнова. Дикарь и дикарка! Да вы просто созданы друг для друга! – и закатилась смехом.

– Должен сказать, Анфиса Флоровна, – произнес ровным тоном шкалуш, – желая уколоть, вы, сами того не зная, сделали мне комплимент. За что я вам безмерно благодарен.

Тиса удивленно повернула к нему голову.

– Более красивой и утонченной женщины, чем Тиса Лазаровна, я не встречал, – продолжал парень. – Однако вам должно быть совестно злословить в ее адрес. Полагаю, вы уже раскаиваетесь.

Лопухина перестала кривить пухлые губки и неожиданно смутилась под взглядом новобранца. А потом и вовсе удивила.

– Прости меня, Тиса, – выдала красотка. – Я придиралась к тебе в силу своего скверного характера. Жаль, что в детстве родители не привили мне доброе начало.