Василиса Раса - Детонация

Стекло… Треснутое лобовое в моей машине заменили в тот же день, когда в него попал камень. Пока я была у БэБосса, а автомобиль на подземной стоянке. Наверное. Сейчас уже точнее не вспомню. Слишком потрясена была откровениями руководства и очередными внезапными изменениями в жизни.

А был ли камень? Перед глазами светилась чёткая, белёсая, без паутинки, звёздочка – точно напротив лба… Дрэк… да как же это?

И сбоку – у стойки двери. Надо было быть полной идиоткой, чтобы не связать это вместе. Почему тогда только усмехнулась? Не без удовольствия, кстати: «Его светлость грехи замаливает». И решительно запретила себе обо всём этом думать.

Он сказал – четыре. Значит, были ещё и те, о которых я не знаю? Наверняка.

Это вообще-то страшно. И, как всегда, никого рядом сейчас. Хоть бы раз был кто-то. Не к Чету же лезть с откровениями. А уж тем более за утешением и поддержкой. Мальчишек я не видела с того самого дня, как выписалась из больницы. Их перевели в соседнее здание, накрыв каким-то ужасно времязатратным проектом. Перекидывались смайликами и короткими фразами в телефоне, а больше и не удавалось – то я занята, то они. Хотя я особо и не переживала, потому что объяснять хоть что-то совсем не хотелось – ни причину моего попадания в госпиталь, ни прицельное участие в моей судьбе Лэррингтона.

Самой бы кто объяснил. Потому что разум вопил: «Бежать. Прочь. И никогда не возвращаться». И я почти согласилась. Да что уж – убежала.

А он, оказывается, не бросил. Оставил нам обоим надежду? Или всё-таки государственный план? Как узнать, как теперь убедиться?

Ты же… какой же ты… Грэм! Губы сами поползли в дурацкой улыбке.

Что ж, Грэйам Александр Лэррингтонский, я тебе благодарна.

Имя коснулось губ неожиданно ярко. Желание опалило, сдавило тело внезапной волной, сбивая дыхание.

Господи, где-то же здесь есть камера, которая за мной сейчас наверняка наблюдает.

А я не знала, куда спрятать пылающее лицо. Беглым взглядом прошлась по кабинету – она может быть где угодно, хоть в лампе на моём столе, хоть над дверью, хоть в одной из папок в шкафу, который я ни разу тут не открывала. Резко отвернулась к окну, упираясь в стекло руками, прижалась к холодному лбом, пытаясь от этой напасти отдышаться, – всё было напрасно. Ей-богу, я чувствовала взгляд.

«Ты совсем сумасшедшая, Карри!»

Жажда была невыносимой, скручивая меня и мучительно терзая. И требовался мне, к сожалению, единственный, вполне конкретный мужчина.

– Совсем распустилась ты, Раввен, – прошептала беззвучно. Это точно никто не увидит. – И дрэк тебя задери, я хочу твою мрачную светлость увидеть!

Дёрнулась от неожиданности, болезненно покраснела – в мою дверь опять деликатно стучали.

– Господин командующий, леди Лэ… простите, – парень очень смутился, вытянулся «смирно» и теперь уже рапортом продолжил: – Леди Раввен во дворце. Тройное наблюдение, маяки отключены своевременно, – доложил третий её телохранитель и передал Грэму коричневую папку.

– Благодарю, Вильямс, пришлите ко мне Тэрридана.

Приглашение к Рэману было, по его заверению, спонтанным. Якобы он узнал о тех самых покушениях и возжелал лично убедиться, что со мной всё в порядке. На мой взгляд, объяснение на убедительное не тянуло никак, и я внимательно и мрачно следила за вышагивающим по печально знакомому кабинету коротышкой – почти таким же, как я сама. В этот раз тут было чуть менее мрачно – живая, юная зелень парка в окне освежала стерильное, выбеленное пространство.

Рэй молчал, словно ждал чего-то. А я молчала в ответ, не желая ему поддаваться. Боюсь, это могло бы затянуться надолго, если бы на столе не пискнул коммуникатор. Рэман, кажется, очнулся и приблизился ко мне. Порывисто опустился в кресло рядом – то самое, в котором в прошлый раз сидела сама.

– Не буду ходить кругами. – Глава Союза был предельно серьёзен. Интересно, а что тогда он делал десять минут до этого? У меня уже трижды хрустнула шея. – Вы нужны мне, Каррия, – заявил уверенно и немного зло. И посмотрел на меня открыто.

А я, пожалуй, впервые почувствовала его действительную силу. Ту самую, которая держала страну, – железную, почти несокрушимую волю. Как это могло вместиться в одном таком, совсем небольшом человеке? Диктаторы всего мира – ме́лки? Да нет, язык не повернётся назвать его правление диктатурой. Страна воскресла с ним и после раскроившей её разделённости возродилась. Он смог оживить в людях утерянный после смуты общий, человеческий дух. Смог вернуть им надежду.

Чёрными искрами глаз не пытал, не требовал и не угрожал. Он просто ставил меня перед фактом.

Я нужна ему. Что ж, очень мило. Хоть кому-то. Стало смешно… и я засмеялась.

Рэман наблюдал за мной, поджав в линию губы.

– Ваша помощь теперь не просто нужна – критично необходима, – проговорил сухо и строго. И у меня зачесался от нервозности нос.

– Что бы вы ни подумали… Рэй, вы позволите?

– Конечно же… Каррия, – скривился от моей наглости.

– Способности, о которых вы мечтали, к сожалению, мне недоступны. Вы видели сами.

– Это не так, – бесцеремонно и жёстко перебил меня наш правитель. – Объясню сразу, чтобы не тратить наше общее время.

Какое счастье, что мне встречаются исключительно конструктивные мужчины – один другого краше. Как-то при таком раскладе начинаешь сомневаться в собственной женской привлекательности. Что Микелен, что Рэман, что Дакейти. Тот, кстати, переплюнул-таки всех: чтобы совсем лишнего времени не тратить – сразу в безраздельное пользование, сразу замуж. Интересно, он стал бы меня часто посещать в резиденции, или как нелюбимую жену исключительно ежегодно, или не озаботился бы и этим?

Изумлённо отметила, что меня почти не трогают эти мысли. Они просто сложились в горький, тягучий сарказм и застыли бесчувственным камнем где-то снаружи. У сердца был лёд.

– Вы слушаете меня, Каррия?

Боже мой… И много я пропустила?

– Конечно. Я не могу просто взять и заставить мир быть другим.

– Разумеется, не можете. То, что вы сделали на приеме, было чистой воды безрассудством. Там вы чудом остались живы, и это не шутки. Вам должны были быть известны последствия. Зачем было так рисковать?

– Боюсь, всему виной моя, вернее наша, неосведомлённость. Я же говорила, да и вам известно, мы не основная ветвь, и знания напрямую нам переданы не были. Это даже нельзя сравнить с известным методом обучения плавать. Это много хуже – когда человека бросают не просто в воду, сразу в океан. Вам понятна аллегория?

– Что ж, картина печальна. – Рэман не выглядел недовольным. – Вы владеете артефактами?

– Сневергов? Вы смеётесь? – И сейчас я пожалуй что разозлилась. К чему издеваться?

– Отнюдь. Позволю себе открыто спросить, это имеет непосредственное отношение к делу: что вы с сестрой получили в наследство от вашей бабки?