Артем Еремеев - Безумный алхимик

– Мэтр Элькарин, могу я поговорить с ним с глазу на глаз.

– Делай, как знаешь, а я уже устал его уговаривать.

Когда старый маг оставил нас, я подошел к Атамилу. Эльфа едва ли не трясло от негодования. На его огромные глаза навернулись крупные слезы.

– Ты не должен извиняться, я действительно виноват. Я испугался тогда, сильно. В голове стучала лишь одна мысль – бежать.

– Не надо, – небрежно отозвался эльф.

– Нет надо. Я вижу, что ты хочешь что-то сказать, так выскажи мне все это в лицо. Давай.

Но Атамил молчал, лишь желваки играли на скулах.

– Тогда я скажу. Почему не остановил меня сразу? Почему стал выполнять мои команды?

– Я не знаю. Ты это хотел услышать?

Не-зна-ю, – выкрикнул он мне в лицо. – Я просто не мог понять, что происходит. И когда Колин стал на тебя кричать… мне стало стыдно, а потом… он упал, а я… я растерялся. – Слова давались эльфу нелегко, но постепенно плотину прорвало. – Я же не новичок, Андрей. Я видел и мертвых, и умирающих, смертельно раненных и неизлечимо больных, но никогда не было такого опустошающего чувства. Этой пустоты, безысходности и отчаяния.

Он замолчал и тяжело опустился на стул. Неожиданно меня толкнули в ногу. Изя, до того спокойно сидевший в коридоре, бесцеремонно толкнул меня направившись к Атамилу. Подойдя, дряк положил свою лобастую голову эльфу на колени и так ласково и коротко зашипел. В комнате воцарилось тягостное молчание, которое я постарался поскорее разрядить.

– Кстати, не знаешь, что это за приглашение на прием.

– Ах это: – выдал он это с неким пренебрежением и ленцой, будто каждый день тусил на балах. – Ну, зимой дел особых нет, вот богатые бездельники и устраивают балы да званые приемы. Кто-то напьется, кто-то подерется, кого-то в углу зажмут – скукота.

– Так ты пойдешь?

– А куда я денусь. Приглашение получили все разведчики. Все же прием в нашу честь.

– Тогда у меня к тебе небольшая просьба, не то чтобы я какой модник, но совет, как приодеться, все же не помешает.

Эльф смотрел непонимающе.

– Блин, мне одеться нужно, не в броне же идти. Нужен костюм, строгий, деловой, ничего лишнего. У деда такого не спросишь, оденет в какое-нибудь рубище прошлого века.

– Аааа, да-да-да. Мы можем сходить к портному, у которого я одеваюсь.

– Пошли.

– Что, прямо сейчас? – Атамил вытер рукавом хлюпающий нос.

– А ты что, занят?

– Нет, но…

– Вот и отлично, пошли тогда.

Костюмчик мне пошили отличнейший. У портного, лысоватого мужичка средних лет, уже был почти готовый, осталось его подкоротить и добавить украшений в виде пуговиц и шнуров.

В итоге в полированном металле зеркала отражался молодой человек, гладко выбритый, с коротким ежиком волос, одетый в ослепительно-белую шелковую рубаху. Короткий белый шарф повязан на шее на манер галстука. Малинового цвета куртка из жесткой шерстяной ткани, делавшая меня похожим на гусара, сидела на плечах как влитая. Помимо этого, к ней прилагалась перевязь через плечо для церемониального меча или кинжала и тонкий плетеный пояс.

Пока я красовался перед зеркалом, портной сбегал в подсобку и принес две пары штанов на выбор: небесно-голубого и нежно-салатового оттенка. Штаны отдаленно напоминали лосины и должны были сидеть в обтяжку. Естественно, ни о каких подштанниках речи и быть не могло.

– А что, розового не было?

– Увы, молодой человек, увы. Розовый в этом сезоне очень популярен. Я даже не ожидал такого спроса.

Блин, издевается он, что ли.

– Тогда я возьму салатовые, потому что когда я напьюсь, а я точно напьюсь, они будут в тон моего лица.

– Ты будешь не одинок, – отстраненно пробормотал Атамил, разглядывая мантию, расшитую рунами и знаками силы.

Не обратив внимания на его ворчание, я стал натягивать лосины. К счастью, они были не кожаные, а из тонкой эластичной ткани, даже подумалось о синтетике.

– Вы меня что, разыгрываете, да?

Я наглядно продемонстрировал эльфу, как ткань штанов плотно облегает все мое хозяйство.

– Нет, ну а чего? Если мало, ты можешь подложить туда тряпочку. Я слышал, многие люди так делают.

– Я своим размером доволен. Меня волнует его сохранность, зима все же на улице.

Я постарался пониже одернуть полы куртки. Финалом стали жутко неудобные ботинки на пару размеров больше, с пряжками в виде бантиков. Вдобавок портной заломил за весь комплект несусветную цену в пятьдесят три серебряные монеты. Совместными усилиями нам удалось сбросить цену до сорока двух, но даже такой суммы у меня при себе не было. Хвала богам, портной согласился подождать часок-другой, пока я сбегаю за монетами.

Мое решение распотрошить кубышку дед поначалу встретил ворчанием, но между тем согласился, что в приличном обществе надо и выглядеть соответствующе. Решив денежный вопрос и оставив портного доводить до ума костюм, мы втроем отправились в ближайший трактир. Принявший на грудь Атамил еще не захмелел как следует, но язык у него развязался окончательно. И бедного эльфа снова понесло. Для начала он признался мне в братской любви и верности. Потом начал с жаром доказывать, что без моего чуткого руководства они бы все там погибли. И он, и Мирном, и Олтан, и Колин. Вспомнив о Колине, эльф и вовсе разрыдался, как девчонка. Ему стал подпевать Изя из-под стола. Первого пришлось утешать и отпаивать пивом, а второго заткнуть тарелкой с едой, обильно политой горчицей и прочими специями. Вообще-то дряк ел все подряд, но особое удовольствие он испытывал, поглощая острые блюда, и чем острее, тем лучше.

Хнычущий Атамил производил гнетущее впечатление, и скоро на нас стали поглядывать с нескрываемым раздражением. Многие из отдыхающих сегодня в трактире уже не прочь были пустить в ход кулаки. Пока их останавливал дряк под столом, и ждать, пока зеленый змий победит страх перед зеленым ящером, я не стал. Вытащив из-за стола Атамила, забросил его на плечо, и мы нестройной походкой направились на выход. До дому добрались без происшествий.

Наконец настал знаменательный день. Я нарядился в новую одежку и сидел на табурете, выслушивая последние наставления деда.

– На вино не налегай. Не хватает еще, чтобы ты напился. Будь вежлив и учтив. О себе особо не распространяйся. А вообще просто постарайся не опозориться.

Когда же он начал свою речь по второму кругу, я взмолился.

– Дед, ну хватит, что я, мальчик, что ли. Понял я, понял. Ни капли в рот, ни сантиметра в ж… ааааййй. – Дедова трость пребольно стукнула меня по темечку.

– Вот-вот, и за языком следи.

– Хеш-хеш-хеш, – снизу донесся шепелявый смешок Изи.

– А ты, насмешник, останешься сегодня дома.

После того случая в чумном доме дряк взял в привычку наведываться в мои сны, которые к тому же, как назло, стали невероятно яркими и запоминающимися. В этих снах нам было легко понимать друг друга, не так как с дедом, но все же лучше, чем при дрессировке. Именно после этих снов у дряка проснулось своеобразное чувство юмора и желание говорить. Произносить слова он, конечно, не мог и компенсировал это громкостью и задором. Неожиданно вклиниваясь в разговор, Изя выдавал убийственный набор визгов, свистов, хрипов и шипения, а потом смотрел на меня взглядом, полным щенячьего восторга, мол, смотри, и я так могу.