Эйми Картер - Ошибка Саймона [litres]

Зия обняла его крепче.

– Мы бывали в передрягах и похуже, – сказала она тихо, поняв, что Саймон не заговорит. – Ты слишком много думаешь. Просто поверь в нас. Я свяжусь с Лео, – добавила она. – Тебе тоже понадобится помощь.

Саймон покачал головой:

– Лучше пусть он будет с вами.

Она сжала губы, а потом наконец выпустила его из объятий.

– Будешь ты один или нет, Саймон, в первую очередь думай о вашей с братом безопасности. И не важно, на что ради неё придётся пойти. Будь готов ко всему.

Сглотнув, он через силу кивнул. Во что бы то ни стало, на какие бы жертвы ни пришлось пойти, в этот раз Орион должен был проиграть.

Саймон вернулся во дворец всего несколько минут спустя, ожидая заката одновременно с ужасом и крохотной надеждой. Вернувшись в ванную и превратившись в человека, он направился прямиком в гостиную, где мама расхаживала мимо Уинтер, свернувшейся на диване и уткнувшейся носом в книгу, нервно покачивая ногой.

– Саймон! – воскликнула Уинтер, заметившая его первой. Она подскочила на ноги, позабыв про книгу. – Тебе лучше?

Тот замотал было головой, сбитый с толку.

– Я…

– Твой дедушка о тебе волновался, – поспешно сказала мама, нависая над ним, как хищник над добычей. – Мы сказали, что ты отдыхаешь, но он решил подождать.

Только тогда Саймон заметил Ориона, сидящего в углу гостиной. Он с подозрением разглядывал его, сложив руки.

– А, – тускло отозвался Саймон и вытер рот тыльной стороной ладони, будто его только что стошнило. – Чего тебе?

– Обсудив ситуацию с лейтенантами и генералами, – медленно начал Орион, всё ещё косясь на него, – я решил, что Нолан с большей вероятностью доверится нам, если среди нас будет кто-то знакомый ему. Изабель – идеальная кандидатура, но я решил предоставить тебе возможность доказать мне свою верность, Саймон.

Уинтер фыркнула.

– Что, догадался, что Нолан не пойдёт с вами по своей воле, учитывая, что ты хочешь его убить?

– Ничего подобного, – сказал Орион, едва заметно вскидывая подбородок. – В идеале, если у Селесты действительно благие намерения, она сама передаст Осколки и Саймон уничтожит Хищника прямо на месте.

– Стой, что? – Саймон уставился на него. – И ты мне позволишь?

– Разумеется, нет, – сказала мама, демонстративно скрестив руки. – Ты ему нужен, чтобы Нолан не стал сопротивляться. Просто он знает, что может привести хоть всю армию – справиться с могуществом Звериного короля им не под силу.

Орион вздохнул.

– Думай что хочешь, но я не вру. Искренне надеюсь, однажды наступит день, когда ты поймёшь, что я стремлюсь лишь к одному – чтобы анимоксы жили в гармонии. Ты хочешь вернуть себе сыновей, Изабель, и я делаю ради этого всё, что могу. Саймон, ты желаешь мира. Позволь мне его вернуть. Возможно, к завтрашнему вечеру над нами уже не будет висеть угроза войны, и мы снова заживём в согласии.

Саймон закусил губу. Он чувствовал исходящий от мамы страх, видел предостережение, горящее во взгляде Уинтер, но шанс подвернулся слишком удачный. Саймон понимал, что Орион, скорее всего, лжёт, но ему всё равно нужно было защитить брата. И раз Орион сам преподнёс такую замечательную возможность, отказываться от неё было глупо.

– Хорошо, – наконец сказал он. – Я пойду с тобой. Но при одном условии.

– Оу? – произнёс Орион, склоняя голову.

– Выпусти дядю Малкольма из курятника, – сказал он. – Запри здесь, посади под арест, раз тебе так хочется, просто не забывай, что он Альфа.

Орион фыркнул.

– Уверяю, в курятнике замечательные условия.

– Заключённым до сих пор приходится ходить в туалет на вёдра? – съязвила Уинтер. – Или вы разорились на туалеты?

Саймон уставился на Ориона, не моргая.

– Тебе нужен Нолан, – сказал он, – а мне – чтобы к дяде Малкольму относились по-человечески. Либо мы оба получим то, чего хотим, либо оба останемся ни с чем. И думается мне, что моё отсутствие навредит тебе куда сильнее, чем мне навредит то, что дядя Малкольм сидит в курятнике.

Саймон рисковал, но сдаваться и отводить взгляд не собирался. Орион недовольно сощурился – а потом фыркнул.

– Ладно, как скажешь, – бросил он. – Приговор Альфы это не изменит.

– Зато он хоть поспит в нормальной постели, – отрезал Саймон. – Я пойду с тобой, как только его переведут.

– Договорились, – сказал Орион, отвесив насмешливый поклон. – Скоро я за тобой вернусь. Думаю, можно не уточнять, что жизни твоей семьи в твоих руках. Если решишь предать меня или помочь брату сбежать…

Он не договорил, но Саймон и сам всё понял. Если что-то пойдёт не по плану – если Орион не получит желаемое, – то Малкольма, Уинтер и маму казнят.

Но этого не случится. Джем с Арианой придумают, как освободить дядю, а Саймон защитит Нолана. И когда взойдёт солнце, именно он будет держать в руках все Пять Осколков – и именно он наконец-то соберёт Хищника.

Ближайшие два часа тянулись мучительно медленно.

Саймон усадил маму с Уинтер на диван и раз за разом пересказывал план, который они подготовили с друзьями. Уинтер тут же нашла в нём дыры, и зачатки уверенности начало разъедать сомнениями. Даже если Орион сдержит обещание и выпустит Малкольма из курятника, миллион других мелочей может пойти не по плану, а Саймона не будет рядом, чтобы помочь.

Когда солнце постепенно начало опускаться за горизонт, он растянулся на паркете, безумно боясь, что Орион всё равно казнит Малкольма. В конце концов, повелителя Птиц ничто не останавливало – да, сделку они заключили, но он с лёгкостью мог убить Малкольма, и Саймон бы ничего не узнал, пока не стало слишком поздно. Чем больше проходило времени, тем сильнее он нервничал, убеждаясь, что именно так Орион и поступил. Просто обманул, дал ложную надежду, зная, что сможет растоптать её в прах. Отнять у Саймона дорогих ему людей, убить их всех, чтобы никого больше не осталось.

Но потом в коридоре послышались шаги, и он подскочил так быстро, что голова закружилась. Схватившись за край стола, чтобы не упасть, он посмотрел в сторону открывшейся двери.

Где стоял дядя, одетый в красное и в окружении стражи.

– Дядя Малкольм! – воскликнул Саймон, бросаясь к нему. Дядя поймал его в объятия, отчего звякнули длинные цепи на запястьях.

– Ты живой, – пробормотал он Саймону в волосы. – Я боялся, что из-за меня ты натворишь глупостей.

Он натворил, но не мог признаться в этом в присутствии Птиц.

– С тобой всё в порядке? – спросил он, отступая на шаг, чтобы осмотреть дядю с ног до головы. Тот, несмотря на цепи, стоял во весь рост, и никаких синяков на нём не было.