Хафса Файзал - Избавители звезд [litres]

– А потом, знаю, я стану королём. Или султаном.

– Я всегда знал, что ты умный, – поддразнил его Альтаир, закинув скимитар себе на плечо.

За все двадцать лет жизни Насира они никогда не вели беседы настолько длинной. Что ж, Альтаир гордился – это определённо было достижением.

Насир чуть слышно фыркнул – довольно редкое выражение эмоций для него.

– Эй, это правда, – сказал Альтаир. – В своём обучении ты достигал высот и каждым видом оружия, которое тебе только давали, научился владеть прекрасно. Ты был красноречивым. Обладал блестящим умом. А даже если бы это было не так, если бы ты был самым тупым ребёнком, когда-либо проклявшим эту землю своим рождением, это не имело бы никакого значения. Потому что наша мать гордилась тобой.

Он не собирался этого говорить, и хотя Насир, как всегда, промолчал, сейчас его молчание было ошеломлённым.

«Ну теперь можно, наверное, вывалить всё».

– Я ненавидел, что это так. И тебя ненавидел. Ненавидел то, как сильно она любила тебя, но ей эта любовь приносила радость. Ты приносил ей радость.

Где-то внизу, на улицах, глашатай громко сообщил какие-то малозначимые новости. С ближайшего базара спешили дети. Насир не извинялся, как на его месте могли бы сделать некоторые. Он не проронил ни слова, идиот.

– А потом ты перестал пользоваться своими мозгами, вместо этого во всём полагаясь на мозги отца, – уже мягче сказал Альтаир. – Ты перестал быть собой. – Он отвёл взгляд и добавил ещё тише: – И я возненавидел тебя за это ещё сильнее.

Слова повисли в воздухе, принося с собой ветер прошлого. Насир спрятал оружие в свой чрезмерно аккуратный свёрток, и чёрный след тянулся за ним к краю крыши, словно тая на свету. Альтаир уже решил было, что принц спрыгнет, прервёт разговор, как напыщенный павлин, но, не оборачиваясь, тот сказал:

– Я не был создан для войны. Это – не моя битва.

– Разве она моя? – спросил Альтаир, невесело рассмеявшись. – Потому что я его сын?

Насир посмотрел в небо, словно об этом даже не задумывался. Словно забыл.

– За тьмой приходит погибель. Ты это знаешь.

А потом принц ушёл, оставив второй скимитар Альтаира у его ног.

Из двух дочерей Искандара Насир представлял стоящей на пороге его комнаты вовсе не младшую. Не ожидал он и увидеть её в такой сильной печали и тревоге.

– Что случилось?

Лана всплеснула руками:

– Дело в моей сестре. Она… она уезжает.

Брови принца взметнулись:

– Куда?

– Не знаю… просто поспеши!

Насир тяжело вздохнул, но пошёл за Ланой, которая уже поспешила прочь по коридору. Наверное, ему стоило порадоваться, что девушка пошла за ним, а не за кем-то другим. С другой стороны, он предполагал, что та девушка с бронзовыми волосами, Ясмин, могла приглядеть за Зафирой, если понадобится.

Лана замерла у округлой арки, дождалась, пока слуга отдёрнет занавесь. Для девушки, выросшей в деревне, она довольно быстро приспособилась к дворцовой жизни.

– Я её чуть не отпустила, – сказала Лана и бросилась вперёд: – Я даже дала ей…

– Что дала? – спросил Насир, не собираясь отступать.

Девушка лишь отмахнулась и проскользнула на кухню, чтобы срезать путь. Здесь суетились повара и служанки, и разнообразные ароматы мешались между собой в воздухе, напомнив Насиру, что он не ел уже довольно давно. Рядом стопками лежали лепёшки. Какой-то поварёнок как раз вынимал три лепёшки из каменной печи, а женщина и юноша без рубашки чистили картошку, складывая в огромный котёл.

– Такой большой, что туда сесть можно, – пробормотала Лана.

Насир не ответил. Девушка склонила голову, вспомнив, с кем говорила, когда он глянул на неё.

Он распахнул дверь, впустив порыв холодного ветра, и замер. В свете раннего солнца она стояла там, такая блистательная. На её плечи был наброшен подбитый мехом тёмно-сливовый плащ с капюшоном. Её тёмная туника с чёрным подолом была длиной выше колена. Наверное, рукава были короткими, потому что она обмотала руки от запястья до плеча серыми полосами ткани – словно наручи, сочетавшиеся с платком на шее. Край платка был чёрным, как поясная сумка. На шее висело кольцо. На краткий миг лёгкие Насира забыли, для чего предназначены. На неё можно было смотреть неотрывно – прекрасное и одновременно смертоносное зрелище.

Зафира прижимала к груди Джаварат.

– Куда ты? – спросил Насир.

Она изумлённо посмотрела на принца, на стоявшую рядом с ним Лану. Бросив на сестру хмурый взгляд, девушка нехотя ответила:

– В Крепость Султана.

Снег припорошил двор. Какой-то стражник пинал небольшие сугробы, обходя его кругом. Насир привалился к дверному проёму, стараясь выглядеть непринуждённо и говорить бесстрастно:

– И что же ты собираешься делать?

– Я очень сожалею о содеянном. И хочу всё исправить.

Невозможно было искупить убийство – Насир знал это. И, судя по печали в глазах Зафиры, она тоже знала.

– Какое отношение имеет к этому Крепость Султана?

– Я могу остановить Льва.

Лана выругалась. Насир приподнял брови.

Поморщившись, Зафира подхватила сумку, прижала ладонь к груди.

– Ты не в том состоянии, чтобы ехать верхом.

– Я могу держаться в седле, если кто-то другой удерживает поводья, – горячо возразила она.

– А если попадёшь в неприятности? Пустишь стрелу, надеясь, что Лев погибнет?

Лана тихо рассмеялась.

Зафира посмотрела на Джаварат.

– Я найду всадника в помощь, который умеет управляться с оружием.

Да, он знал такого человека – искусного во владении оружием, искусного всадника. Он знал человека, который мог бы доставить её на край света, стоило ей только попросить. Он бы достал звёзды с небес и выковал из них корону, если бы она приняла этот венец.

Но он ничего не сказал. Он был совсем не похож на того юношу, что подарил ей кольцо, которое она носила на груди, словно вечное обещание. Он был принцем, и она не желала разделять с ним трон. Они разделили лишь несколько кратких украденных мгновений, соприкоснувшись губами.

Насир опустил руки и направился прочь.

– Подожди! Только… только не говори остальным. Прошу.

– Почему нет?

– Я знаю, что меня не посвятили в план. Я знаю, меня никто не отпустит, ведь вы все либо озабочены, либо боитесь, либо ещё что-нибудь.

Насир сдержал улыбку, вызванную её попытками скрыть своё возбуждение. Он не думал, что Альтаир и Кифа посчитают, что ей стало лучше, но от него не так легко было отмахнуться. Нельзя было обернуть вспять то, что она сделала, но можно ли было не позволить этому повториться? Ради этого Насир сделал бы всё.

– Я не расскажу им, но лишь при одном условии.

Девушка настороженно посмотрела на него.

– Позволь мне быть твоим всадником.

«Позволь мне быть для тебя всем».