Саманта Шеннон - Ход королевой [litres]

– Пейдж, твой черед.

Мой фантом перенесся в его лабиринт.

Мне случалось бывать здесь и прежде. Фантом брел знакомой тропой, вдоль алых бархатных драпировок, через пепелище. В конце пути, возле амаранта под стеклянным колпаком, меня встречал призрачный облик Стража, который не отрываясь смотрел на дым, стремительно окутывавший области сознания.

Мне еще не доводилось изнутри наблюдать, как рефаиты используют свой дар. Наши пальцы переплелись, копируя мизансцену за пределами лабиринта. Улучив момент, пока нас никто не слышит, я шепнула:

– Увидимся в нижнем отсеке в полночь.

Туманная оболочка кивнула.

Растревоженная нашей близостью, золотая пуповина яростно завибрировала. Дым заклубился, в нем отчетливо проступили образы. Воспоминания.

Он ищет ее в лесу. Ноги по щиколотку утопают в сугробах, в руках фонарь из отцовского амбара . Воспоминания Ника. Не знаю, откуда взялась уверенность. Я смотрела его глазами, чувствовала, как он, но при этом оставалась сторонним наблюдателем. Восемь цепочек следов петляют среди деревьев поодаль от дороги. Пульс колотится в висках .

Новое, чужое воспоминание. На первых порах пистолет оттягивает руку, но со временем срастается с ладонью. Она откладывает его лишь затем, чтобы обшарить карманы женщины. Кровь ручьями стекает по подбородку на воротник. Она привыкла обыскивать трупы, но на сей раз сердце замирает. Перед ней Роза.

– Стоян!

Пальцы погружаются в пропитанную кровью ткань, забираются под кожу и нащупывают две драгоценные, скользкие пули. Одну приберечь для себя, вторую для Христо.

Сначала выживание. Потом боль.

– Все кончено, – говорит Христо. – Капитуляция не за горами. Надо бежать за границу, в Турцию…

– У тебя есть шанс. Рискни.

Кругом все полыхает. Гремят выстрелы. Английская армия наступает.

– Христо, посиди со мной. Если и отправляться в ад, то с достоинством.

– Стоян…

– Йоана. – Она закуривает свою последнюю сигарету, смотрит на окровавленные перчатки. – Если нам суждено умереть, прошу, называй меня настоящим именем.

Христо опускается рядом с ней на колени:

– Я должен рискнуть. Моя семья… – Он сжимает ее запястье. – Буду молиться за тебя. Удачи, Йоана.

Она не замечает, как Христо уходит, уходит навсегда.

Ее взгляд падает на пистолет.

Обратно к Нику. Я застыла на месте, не в силах отвести взор. Следов на снегу прибавилось. Он бежит. Значит, патруль забрел в эту часть леса.

Палатки на опушке перевернуты вверх дном. Расправа свершилась.

Она свернулась калачиком на пепелище. Неподалеку распростерся Хакан, пальто пропитано гарью. Они тянутся друг к другу через снег. Между ними поблескивает целая и невредимая бутылка, наверняка купленная тайком, бутылка вина с датской этикеткой. Он прижимает бездыханное тело к себе и кричит, словно раненый зверь.

Страж в призрачном обличье выпустил мою руку. Пуповина вновь зазвенела натянутой струной.

– Поторопись, Пейдж.

Мой фантом устремился на волю.

Я очнулась, жадно хватая ртом воздух. Ник рухнул на колени, но не разорвал круг. Я вновь отделилась от тела и прыгнула.

Лабиринт Тома походил на фабрику. От моего приземления в солнечной зоне пыль взметнулась столбом. Призрачный Рифмач взял меня за руку.

Контакт двух призрачных форм – вещь сугубо интимная, однако нам было не до сантиментов. Страж не ошибся: лишь только мы соприкоснулись, воспоминания заметались между нами как молнии.

Теперь главное – продержаться.

Едва я перенеслась в свое тело, Том, стиснув зубы, принялся транслировать воспоминания. Первая волна пришлась по нам, вторая накрыла участников Потустороннего совета: затаив дыхание, они впитывали информацию. За пределами лабиринта Стража образы мелькали передо мной, точно картинки кинеографа. Перед глазами встали заснеженный лес, улицы, объятые пламенем.

– Не размыкайте круг, – раздался голос Стража.

Воспоминания повторялись снова и снова, с каждым разом все быстрее; фантомы подхватывали их на лету и уносили прочь, пока взгляд не уперся в послание на стене и изображение черной моли.

Затяжной стоп-кадр отпечатался в памяти. После чего мы все повалились на пол.

В Подполье не существуют понятия «день» и «ночь». Однако вымотанные сеансом члены Потустороннего совета мгновенно заснули, едва погасили свет. Народ заметно разделился. Мои сторонники обосновались в нижнем отсеке, а противники – наверху. Оставалось надеяться, что Светляк сумеет устранить раскол в наших рядах.

Устроившись на койке возле Элизы, я таращилась в темноту. Меня тревожил грядущий отъезд. Покинуть Синдикат сейчас, когда он только-только начал проявлять ко мне благосклонность? Еще больше беспокоил Ник, который после сеанса замкнулся в молчании. Мой друг спал, растянувшись на полке (либо притворялся спящим).

Его горе, скорбь по убитой сестре послужили топливом. Были использованы в целях пропаганды.

– Что, решила отдать меня Стиксу? – вдруг хрипло прозвучало над ухом. Вспыхнул фонарь. – Я слышала твой разговор с Винн. – Иви сидела на койке, по-турецки скрестив ноги. Пластырь скрывал отметину на щеке. – Можешь не переживать, я согласна.

– Винн не хочет признавать очевидных вещей, – продолжила Иви, не дождавшись моей реакции, – но ты ведь понимаешь: долго я здесь не протяну. Чуть оступлюсь, и мне сразу перережут глотку. До сих пор меня не прикончили только благодаря тебе. Поэтому выбор очевиден. Так будет лучше для всех.

Я глубоко вздохнула:

– Если останешься, тебя убьют. Пойдешь к Стиксу – Винн выдаст нас Сайену.

– Есть другой способ, – раздался голос с ирландским акцентом.

Луч фонаря выхватил из темноты бодрствующую Рошин Джейкоб, губа у нее распухла после драки.

– С канальями мы давние знакомые, – пояснила Рошин. – Вместе прочесывали наш сектор Некингера. Стикс мне нравится, неплохой парень. Вдобавок я крепче Иви. Пошли вместо нее меня.

– Но, Ро… – начала было хиромантка.

– Не спорь, – перебила Рошин. – Не с твоим здоровьем ползать по туннелям. Ты отдашь меня Стиксу, – обратилась она ко мне, – Винн не станет возражать, когда узнает, что я вызвалась добровольно.

– Тебе никто не позволит жертвовать собой. Мой грех, мне и расплачиваться, – с надрывом закончила Иви. – Пейдж должна меня покарать, иначе это сделает кто-то другой.

– Ты понесешь наказание, – медленно проговорила Рошин после недолгой паузы. – Пейдж официально объявит твою кандидатуру, а я предложу свою. Иви, ты единственная, чью потерю Винн не переживет. Она достаточно настрадалась в прошлый раз.

Иви закрыла лицо руками и простонала: