Джон Норман - Мятежники Гора [ЛП]

— Лорд, — привлёк к себе его внимание я.

— Тэрл Кэбот, тарнсмэн? — отозвался он.

— Мы провели у вас в гостях уже несколько дней, — заговорил я. — Не могу взять в толк, почему Вы только сегодня пригласили нас разделить с вами чай. Это обсуждение можно было провести несколько дней назад.

— Однако я этого не сделал, — констатировал сёгун.

— Верно, — кивнул я.

— И как Вы думаете, почему? — поинтересовался он.

— По-видимому, сегодня появился какой-то особый повод, — предположил я.

— Так и есть, — подтвердил мои подозрения Лорд Ямада.

— Возможно, — продолжил строить догадки я, — к настоящему времени предложенные вами перемирие и почётная капитуляция были отклонены, как, впрочем, и ожидалось.

— Превосходно, — похвалил он.

— Соответственно, — подытожил я, — как и было запланировано, был выдвинут ультиматум.

— Всё верно, — снова подтвердил сёгун.

— Это произошло два дня назад? — уточнил я.

— Да, — ответил он.

— Значит, завтра наступает третий день после предъявления ультиматума, день, в который должен прилететь железный дракон.

— На рассвете, — сообщил Лорд Ямада, — железный дракон расправит свои крылья. Все силы Темму собраны в замке, ставшем ловушкой. И теперь замок будет разрушен.

— К сожалению, — добавил я.

— К великому сожалению, — согласился сёгун. — Ещё чаю?

— Я заново обдумал ваше предложение, касательно рабыни, — сказал я. — Пожалуй, я не откажусь, провести сегодняшнюю ночь с одной из них. Если предложение ещё в силе, пожалуйста, пришлите её ко мне в комнату. И пусть она будет голой, чтобы сэкономить время. Кстати, я предпочитаю, чтобы они были в ошейниках.

— Как скажете, — пожал плечами Лорд Ямада. — Какой ошейник предпочитаете? С шипами, или, может, высокий металлический, зазубренный сверху, чтобы она не могла опустить головы?

— Самого простого, плоского, удобного ошейника будет вполне достаточно, — ответил я, — главное, чтобы он был заперт на её шее.

— Да будет так, — кивнул сёгун.

— Прошу прощения, — сказал Таджима, — могу ли я покинуть вас?

— И я тоже! — присоединился к его просьбе Пертинакс.

— Конечно, — ответил Лорд Ямада и, подняв взгляд на асигару, стоявших позади Таджимы и Пертинакса, распорядился: — Пожалуйста, проводите наших молодых друзей к охранникам, ожидающим снаружи. Пусть они помогут им благополучно и без инцидентов вернуться в их комнаты.

Затем мужчина снова перенёс своё внимание на меня и поинтересовался:

— Ещё чаю?

— Пожалуй, да, — не стал отказываться я.

У одной из стен лежали несколько полос ткани, на которые я разорвал покрывало.

Комната, служившая мне тюремной камерой, с её тяжёлой дверью и зарешеченным окном в целом была типичным с точки зрения местных вкусов паньским жилищем. Всё было просто, аскетично, и где-то даже мило. Из обстановки имелись: ширма, посредством которой можно было разделить комнату, два сундука у стены, той, что слева, если смотреть от входной двери, низкий прямоугольный стол и несколько домотканых ковриков. Рядом с циновкой лежала одна из тяжёлых, круглых деревяшек, которые пани используют в качестве подушек. Я так и не смог привыкнуть к ним, как ни старался. Уж слишком трудно было представить отдых на одном из этих твёрдых, увесистых предметов, совершенно не соответствующих моему представлению о подушках. Впрочем, я предпочёл оставить такие вопросы на усмотрение самих пани. До сего момента я рассматривал эти подушки как бесполезные, но забавные и довольно привлекательные предметы интерьера, однако этим вечером я решил, что могу использовать их.

Едва прикончив последний каштан, оставленный на десерт, я услышал шаги, приближающиеся к двери. Когда ко мне в комнату рабыня приносила еду, её всегда сопровождал асигару. И я надеялся, что подобный порядок сохранится и этим вечером. Когда меня выводили из комнаты, как, например, в случае чаепития с сёгуном утром этого дня, то сопровождали меня уже шестеро асигару. А вот это мне сегодня вечером было совсем нежелательно.

Шёл, судя по звуку шагов, один мужчина, который был уверен в себе и всем доволен. Я предположил, что обещанная мне рабыня должна быть рядом с ним, или предшествуя мужчине, или следуя за ним, в зависимости от его предпочтений. Само собой, шагов рабыни я слышать не мог, поскольку девушка шла босой. Я не оговорил характер рабыни, но надеялся, что пришлют варварку, то есть типичную гореанскую кейджеру, одну из тех, которых доставили на острова на корабле Терсита, прежде всего, для подарков и продажи. Такие как она должны были хорошо знать о своём ошейнике и его значении. Такие как она, вероятно, были бы в ужасе от одной мысли не повиноваться свободному мужчине, особенно представителю её собственной расы, бескомпромиссно рассматривающему её как рабыню, которой она была. Гореанские рабовладельцы редко снисходительны со своими рабынями. Они могут любить своих рабынь, но рассматривают их только как рабынь. Они никогда не позволят им забыть о том, что они — рабыни, и только рабыни. А вот в том, как могла бы отреагировать рабыня пани, у меня уверенности не было. Я надеялся, что не всех варварских рабынь увели на север с войсками. Кроме того, я предположил, учитывая вероятную чувствительность сёгуна к таким вопросам, он должен был позаботиться о том, чтобы ко мне прислали варварку, поскольку мои вкусы ему были известны. Приятно, конечно, владеть рабыней. Какой мужчина не хотел бы иметь одну или больше? На Горе у многих мужчин есть ясное понимание того, для чего нужны женщины, и как бескомпромиссно они должны быть использованы в тех целях, для которых предназначен их пол.

В дверь вежливо постучали. Дверь, конечно, можно было открыть только снаружи, и стук был не более чем данью уважения.

— Кто там? — отозвался я.

— Я привёл вам девушку для вашего удовольствия, благородный, — послышался мужской голос из-за двери.

— Надеюсь, — сказал я, — она — варварка.

— Да, благородный, — ответил мужчина.

Его ответ оправдал мои надежды.

— Достаточно ли она красива? — поинтересовался я.

Мне казалось, что такой вопрос был бы логичным в подобной ситуации.

— Да, благородный, — донёсся приглушённый дверью голос, — как и все варварки.

— Она — такая, как я заказал? — уточнил я.

— Да, благородный, — заверил меня он.

— Голая? — спросил я.

— Да, благородный.

— В ошейнике?

— Да, благородный. Ошейник на ней.

Я наклонился и поднял с пола тяжёлую твёрдую паньскую подушку, и через мгновение услышал скрежет отпираемого замка и следом скрип двух отодвинутых засовов.

— Возьми её на руки, внеси внутрь, — велел я, — и положи на циновку.