Джон Норман - Мятежники Гора [ЛП]

— Что насчёт этой? — полюбопытствовал асигару.

— Пертинакс? — переадресовал я его вопрос своему другу.

— Я ищу другую, — буркнул тот.

— Джейн? — уточнил я.

— Если она здесь, — ответил он.

Его Джейн была гореанкой, прежде, до того как она была унижена до неволи, известной как Леди Портия Лия Серизия из Башен Солнечных ворот, из клана Серизиев. Дом Серизиев некогда был самым крупным из торговых домов Ара. Во время оккупации он замарал себя сотрудничеством с захватчиками и участием в спекуляциях. После восстановления в Аре власти Марленуса, Убара Убаров, этот клан был практически полностью уничтожен, а его ресурсы конфискованы.

Пертинакс жестом дал понять, что рабыня могла возвращаться на своё место у задней стены загона.

— Возможно, здесь есть другая, которая могла бы тебя заинтересовать, — заметил я.

— Джейн отлично преуспевает у моих ног, — заявил мой друг.

— Как знать, — не отставал я, — возможно, другая могла бы смотреться там не хуже.

Хлыст асигару щёлкнул еще раз, и перед нами встала обладательница длинных светло-каштановых волос, почти блондинка. Волосы свободно ниспадали на тело девушки.

— Ты должна быть настолько глупой, — процедил асигару.

Испуганная девушка, не отрывая своих миниатюрных рук от затылка, наклонилась, а затем резко выпрямилась, отбрасывая волосы за плечи. Я не заметил каких-либо изъянов, которые она могла бы попытаться скрыть. Точно так же, поскольку она не могла быть плохо знакома с неволей, мне казалось маловероятным, что её неосмотрительность можно было бы приписать чувству неловкости или застенчивости, уже не говоря о скромности, которая рабыням разрешена, не больше, чем к веррам и тарскам. Казалось более вероятным, что она, скорее всего, пыталась привлечь внимание, разжечь любопытство, вызвать неуверенность или замешательство. Возможно, она надеялась задержаться перед нами немного дольше, а затем, откинув волосы, удалив занавес, рассчитывала ослепить нас своей красотой. Иногда подобной уловкой пользуются девушки в демонстрационных клетках, ожидающие вечерних торгов. Они собирают волосы и поднимают их над головой, что показывает их красоту и подчеркивает фигуру. Однако, она, девка из загона, низкая рабыня, обычная невольница, не должна быть столь глупой.

— Пять плетей, — бросил асигару, указав на неё одному из своих товарищей.

Девушка с горестным стоном поспешила к своему месту в дальнем углу загона.

На его месте я не придал бы этому особого значения. Лично мне даже нравятся такие маленькие хитрости, приёмы и уловки рабынь. Иногда я спрашиваю себя, понимают ли они, насколько прозрачны их игры. Неужели они думают, что мужчины не понимают их? Как бы то ни было, такие нюансы, по моему мнению, делают их ещё восхитительнее, и даже ещё беспомощнее, уязвимее и зависимее. В конце концов, они всего лишь рабыни, и чтобы улучшить свою судьбу они могут использовать только свой острый ум, красота, и свою способность быть привлекательными для мужчин. Они, как это и должно быть полностью зависят от своих владельцев. Насколько беспомощны они, насколько восхитительно беспомощны. Так почему бы не позволить им пускать в ход свои хитрости, если ошейник всё равно заперт на их шеях. Почему бы не предоставить им возможность приложить все силы, чтобы поощрить мужчин предлагать за них цену, ведь заставить их это сделать они всё равно не смогут. Они — рабыни.

— Взгляни-ка! — воскликнул я.

— Да! — расплылся в улыбке Пертинакс.

Перед ним, упав на колени, опустив голову на пол, но, не отрывая руки от затылка, замерла темноволосая рабыня. Когда она подняла голову, даже в полумраке можно было прочитать на её лице выражение жалобной мольбы и отчаянной надежды. Губы девушки дрожали, в глазах блестели слёзы.

— Эта, — объявил Пертинакс, и асигару кончиком хлыста указал в сторону, где уже ждала Сесилия.

Джейн вскочила и поспешила занять место рядом с моей рабыней. Меня порадовало, что у неё хватило ума, сохранять молчание. В конце концов, разрешения говорить ей не давали.

— Ну что, пойдём отсюда? — осведомился Пертинакс.

— Таджима ещё никого себе не подобрал, — напомнил я.

— Здесь нет ни одной пани, — проворчал тот.

— Ну и что с того, — пожал я плечами.

— Двух будет вполне достаточно, чтобы обслужить нас, — отмахнулся Таджима.

— Не спеши, — успокоил его я. — Я уверен, что в этой стае вуло найдётся ещё как минимум одна, представляющая интерес.

— Не пани, — буркнул он.

— Что поделать, — развёл я руками.

— Мне жаль, — посочувствовал асигару. — Однако я уверен, что любая из находящихся здесь — подходящая секс-тарскоматка.

— И даже более чем, — поддержал его я.

— Похоже, у вас имеется какая-то причина задержаться, Тэрл Кэбот, тарнсмэн, — заключил Таджима.

— Возможно, — не стал отрицать я.

Ещё две рабыни одна за другой продемонстрировали себя, были отосланы и вернулись на свои прежние места. А вот третья рабыня внезапно бросилась к деревянной решётке и, прижавшись к жердям так, словно хотела протиснуться между ними или даже раздвинуть их, жалобно протянула руки к Пертинаксу.

— Грегори! — закричала она. — Грегори! Грегори Вайт! Неужели Ты меня не узнаёшь! Это же я — Маргарет! Маргарет Вентворт! Неужели Ты забыл нашу фирму, офис? На Земле мы были коллегами! Мы же прибыли на Гор вместе! Помогите мне, освободите меня!

Но Пертинакс лишь отстранился так, чтобы её пальцы не могли дотянуться до него.

— Ведь мы были коллегами, — продолжила девушка. — Мы оба с Земли! Посмотри, какая мне выпала несчастная судьба! Почему Ты не приходил повидать меня в тарларионовых стойлах тарнового лагеря? Почему Ты не спас меня, не освободил меня! Неужели Ты не понимаешь, что со мной произошло? На мне клеймо! Я — одна из тех, на кого могут надеть ошейник!

Но Пертинакс хранил молчание.

— Разве Ты не видишь того, что со мной здесь сделали? Забери меня из этого ужасного места! Вытащи меня из этой клетки! Это — загон! Хлев! Вытащи меня из этого загона! Это — загон для рабынь! Для рабынь! Ты даже представить себе не можешь того, как здесь с нами обращаются, чего от нас ожидают, что мы должны делать! Ты не представляешь ту грязь, вонь и темноту, в которых мы живём, те долгие дни в полях, эту тяжёлую работу, мотыги, мешки с землёй на спинах, ведра с водой на коромыслах, хлысты надсмотрщиков!

На всякий случай я положил руку на запястье асигару. Я опасался, что тот был готов хлестнуть её по просунутым сквозь прутья рукам и ладоням.

— Ты же любишь меня, Грегори, — сказала она. — Ты знаешь это не хуже меня! Ты влюбился в меня с первого взгляда! Я позволю тебе обнимать меня! Я не буду возражать против твоих поцелуев! Выбери меня, освободи меня!