Джон Норман - Мятежники Гора [ЛП]

— Я доложил об этом, — отозвался Таджима тоже на английском, — Лордам Окимото и Темму, поскольку не был уверен из преданности Лорда Нисиды. Было решено сбросить её вниз со стены на камни, причём в том же месте и примерно в то же время, в которые она была замечена сбрасывающей своё сообщение. Предполагалось, что внизу будет ожидать её союзник, или союзники. Таким образом, сброшенная со стены, она доставила бы врагу своё последнее, окончательное, сообщение.

— И как Ты к этому отнёсся? — поинтересовался я.

— Я этого не одобрил, — ответил Таджима.

— Почему? — осведомился я.

— Есть много чего лучшего, что можно было бы сделать с женщиной, даже если она оказалась шпионкой, — пожал плечами Таджима.

— Не могу не согласиться, — улыбнулся я.

— Но асигару, отправленный за тем, чтобы её арестовать, — сказала Таджима, — её не нашёл. Она исчезла из крепости.

— Её доставил сюда Тиртай, — объяснил я. — Привёз на спине тарна.

— О чём вы там болтаете? — раздражённо спросила Сумомо.

— Ни о чём, — ответил Таджима по-гореански.

— Помни, — предупредил я Таджиму, снова говоря по-английски, — оставайся невозмутимым, что бы Ты ни услышал. Лорду Ямаде уже отлично известно о том, что Ты видел Сумомо на парапете в момент передачи сообщения, так что о том, что характер её деятельности в замке Лорда Темму раскрыт, он тоже знает. А вот сама она, очевидно, нет. Сёгуна такой поворот дела не обрадовал. Он опасается, что его планы под угрозой срыва, прежде всего, потому что под подозрение может попасть Даичи, чьё влияние на сёгуна трудно переоценить. Ямада зол. Он намерен казнить Сумомо, и как я понял, самым что ни на есть жестоким способом.

— Она ведь его дочь, — сказал Таджима, на лице которого, не дрогнул ни один мускул.

— У него много дочерей, — повторил я слова сёгуна.

— Но всё выглядит так, что он расположен к ней благосклонно, — заметил Таджима.

— Снисходительность не числится среди недостатков Лорда Ямады, — покачал я головой, — особенно, когда дело касается тех, кто вызвал его неудовольствие.

— Её следует предупредить, — заволновался Таджима, что никак не отразилось на его лице.

— Тебя это беспокоит? — спросил я.

— Нет, — тут же отказался он, — конечно, нет.

— Это проще сказать, чем сделать, — вздохнул я.

— Прекратите лопотать на каком-то варварском наречии, — потребовала Сумомо.

— Простите нас, благородная леди, — извинился Таджима, переходя на гореанский.

— Что происходит? — с благожелательной улыбкой осведомился Лорд Ямада со своего конца стола.

— Ничто достойного вашего внимания, благородный Лорд, отозвался Таджима.

— Запечённые каштаны просто превосходны, — порекомендовал Лорд Ямада. — Макайте их в мёд.

— Действительно, — признал я.

— Я всё время думал, — сказал Таджима, поворачиваясь к Сумомо, сидевшей по правую руку от него, — что Вы были контрактной женщиной.

— Не оскорбляй меня, — сделала обиженное лицо девушка.

— Простите меня, Леди, — поспешил извиниться мой друг.

— Это была роль, ширма, скрываясь за которой я могла помогать отцу в продвижении его проектов, — сочла нужным пояснить Сумомо.

— Надеюсь, Вы не сердитесь на меня за то, — полюбопытствовал парень, — что я оказался не в состоянии опознать под этой личиной, что на самом деле Вы не могли быть такой, что в действительности Вы были благородной и прекрасной Леди?

— Вовсе нет, — заверила его девушка. — Скорее, я воспринимаю это как дань моему таланту и умению, благодаря которым Ты был не в состоянии сделать это.

— Вы достаточно красивы, чтобы быть контрактной женщиной, — сделал ей комплимент Таджима.

— Я ещё более красива, — заявила та, — поскольку я — свободная женщина, к тому же благородного происхождения.

— На мой взгляд, сейчас Вы уже не столь красивы как тогда, — сказал мой друг. — В действительности, Вы могли бы быть гораздо красивее, если бы были раздетой, носящей ошейник рабыней.

— Тарск! — возмутилась Сумомо.

— Простите меня, Леди, — поклонился Таджима.

— И прекрати глазеть на тех рабынь! — прошипела она.

— Не могу, — развёл руками Таджима, — они предназначены для того, чтобы их рассматривали, чтобы ими владели и командовали, их судьба принадлежать и подчиняться, дарить и получать удовольствие, быть объектом для восхищения и наслаждения. Это — то, для чего они нужны.

— Только не думай, что я не видела, как Ты слонялся вблизи покоев Нисиды, — усмехнулась Сумомо. — Стоило мне выйти за дверь, и я могла не сомневаться, что Ты следишь за мной и неотступно следуешь по пятам. Где угодно в крепости! Нисида, Хана, Хисуи и все остальные прекрасно знали об этом.

— Возможно, теперь я смотрю на вас иначе, — улыбнулся он.

— А однажды ночью Ты последовал за мной даже на внешний парапет, — заявила Сумомо.

— Верно, — не стал отрицать Таджима. — И что же вас туда привело?

— Решила прогуляться перед сном, освежиться под открытым небом, — ответила она. — А что Ты там делал?

— Гулял перед сном, — пожал плечами Таджима. — Захотелось освежиться под открытым небом.

— Ты преследовал меня, — рассмеялась девушка.

— Возможно, — не стал запираться он.

— Готова держать пари, — сказала Сумомо, — Ты мечтал о том, чтобы перекупить мой контракт у Нисиды.

— Возможно, — не подтвердил, но и не опроверг парень.

— Бедный глупец, — хмыкнула она, — Ты вожделел дочери самого Сёгуна Островов.

— Откуда мне было знать, что Вы были его дочерью, — сказал Таджима.

— Я хорошо играла свою роль, — похвасталась девушка.

— Я бы даже сказал, превосходно, — похвалил он, и его собеседница расплылась в улыбке, явно польщённая и удовлетворённая его комплиментом.

— Только не пойму, почему же тогда я вижу вас здесь? — поинтересовался парень.

— Сама не знаю, — пожала она плечами. — Возможно, меня забрали из крепости Темму ради моей безопасности. А может быть, учитывая мою ценность, доказанную на севере, мне хотят поручить ещё более важное задание.

— Да, трудно сказать, какова могла бы быть причина этого, — согласился Таджима.

— Верно, — кивнула его собеседница и, бросив взгляд в сторону обслуживавших нас рабынь, в данный момент скромно стоявших на коленях в сторонке, почтительно опустив головы, в ожидании приказа проявить внимание к желанию посетителей, пренебрежительно бросила: — Эти полураздетые рабыни ничего кроме отвращения не вызывают.

— Далеко не все находят их таковыми, — позволили себе не согласиться Таджима.

— На них ошейники, как на животных, — поморщилась Сумомо.

— Они и есть животные, — пожал плечами Таджима.

— Я вижу, какими глазами мужчины смотрят на них, — проворчала она.

— Это естественно, — заверил её Таджима.