Джон Норман - Мятежники Гора [ЛП]

— Примите нашу благодарность, великий Лорд, — поклонился Таджима.

— Вас ожидают на воротах, — сказал Лорд Ямада. — Вас пропустят, после чего вернут ваше оружие. Никаких трудностей не возникнет. Надеюсь, что, даже несмотря на недавнее вторжение убийцы, времени у вас достаточно, чтобы добраться до того места, где Вы оставили своих птиц, где бы оно ни находилось.

— Ещё нет даже восемнадцатого ана, — вставил своё замечание Лорд Акио.

— Пошёл дождь, — напомнил я. — Дорога может занять несколько больше времени.

— Нам хватит времени, — сказал Таджима, снова кланяясь.

Они с Пертинаксом повернулись, намереваясь выйти из зала в сад.

— Подождите, — остановил их Лорд Ямада.

— Лорд? — повернувшись, откликнулся Таджима.

— Сад перекрыт, — пояснил сёгун, и, указав на коридор, ведущий во двор, добавил. — Выход там.

— Да, Лорд, — кивнул Таджима.

— Кроме того, — продолжил генерал, — мне известно, что у сильных мужчин имеются интересы помимо золота.

— Лорд? — переспросил Таджима.

— Каждый из вас, — сказал Лорд Ямада, — может взять с собой женщину, для вашего пользования, одну из служивших здесь рабынь, или любую другую, возможно, подобрав себе что-нибудь в загонах.

— Лорд Ямада щедр, — констатировал Таджима.

— Я — сёгун, — гордо заявил тот.

— Боюсь, однако, — покачал головой Таджима, — в ночном небе будет холодно, особенно под дождём и на спине летящего на большой скорости тарна. Рабыне, одетой в тонкую тунику, будет сложно перенести такое путешествие.

— Потребуйте, чтобы вам выдали два одеяла, — посоветовал сёгун.

— Позвольте еще раз поблагодарить вас, великий Лорд, — сгибаясь в поклоне, сказал Таджима.

После этого мои друзья покинули зал и исчезли в коридоре, ведущем через дворец во внутренний двор.

Забота Таджимы о рабынях показалась мне интересной. Конечно, он знал, что они были рабынями. Рабыне никто ничего не должен. Если она хочет получить предмет одежды, циновку, одеяло или что-то ещё, то ей следует попросить об этом, а давать ей это или нет, это уже дело рабовладельца. В действительности, на мой взгляд, полёт на тарне в холодном небе, сквозь порывы ветра и струи дождя, для беспомощно связанной или закованной в цепи одетой в одну только крошечную тунику рабыни, мог бы быть поучительном опытом. По крайней мере, это помогло бы ей иметь в виду, что она — рабыня. Рабыню можно кормить или держать голодной, одевать или не давать ей одежду, ласкать или лишать ласки, в зависимости от желания владельца. Она — его животное. Рабыня почти всегда отличительно одета, как правило так, чтобы подчеркнуть и усилить её красоту, и ни у себя, ни у неё, ни у всех других не осталось сомнений в том, что она — рабыня. Предметы одежды рабыни, кстати, почти всегда чрезвычайно удобны, и конечно гораздо удобнее тяжёлых одежд сокрытия, предписанных для свободных женщин на континенте. В типичной рабской одежде движений девушки ничего не стесняет, несомненно, прежде всего потому, что на ней очень мало что надето.

— Как враг смог попасть в сад? — задал вопрос Лорд Ямада.

— Нетрудно предположить, что через дворец, — пожал плечами Лорд Акио.

— Значит, у него должен быть один или даже более сообщников, — заключил сёгун.

— Боюсь, что так, — согласился Акио.

Я сидел в тени, на скамье около небольшого мостика, перекинутого через тонкий ручей, петлявший среди камней, крошечных террас, кустов, цветочных клумб и деревьев сада.

Вечер, в который произошло нападение, выдался дождливым, соответственно, ночные певцы, насколько я понял из объяснений Лорда Акио, молчали. Так что, естественная сигнализация не сработала. Из-за дождя птицы спрятались и прекратили своё пение, что было обычной реакцией на возможное беспокойство, причиняемое появлением в саду злоумышленника или просто кого-то незнакомого, задолго до появления убийцы. Если бы не это, ни о каком нападении не могло бы быть и речи, вторжение было отмечено и пресечено охраной на ранней стадии. Соответственно, у меня не было никаких сомнений в том, что акция была скоординирована с этой тишиной, ожидаемой при таких обстоятельствах. Но дождь может не только скрывать, но и показывать. Прежде, чем удалиться в предоставленные мне апартаменты, я взял фонарь и, не обращая внимания на сырость и падающие с листьев капли, обследовал внутренний край стен. Само собой, мне показалось маловероятным, что злоумышленник мог проникнуть в сад непосредственно через дворец. Кроме того, высота стены, а так же факт, отмеченный мной через решётку моей комнаты, я имею в виду вмурованные в верхний край осколки стекла, черепки керамики и отточенные клинки, добавляли трудностей.

Подсвечивая себе фонарём и тщательно осматривая внутренний край стены, я, наконец, нашёл то, что искал. Это не составило для меня большого труда, особенно после того, как я обнаружил следы, оставленные в мягкой почве и грязи. Теперь я знал, как можно покинуть сад в любое время, когда мне захочется. К сожалению, у меня было разрешение гулять в саду только в светлое время суток.

Неподалёку от меня садовник по имени Харуки неторопливо подстригал кустарник. Я узнал его имя во дворце, и взял за правило время от времени в дружеской манере приветствовать его. Боюсь, первоначально такое дружественное отношение его напугало, и даже теперь, если он и разговаривал со мной, то делал это неким безопасным способом, ограничиваясь коротким ответом на какой-нибудь мой простой вопрос о его работе или растениях и поскорее отворачиваясь, чтобы заняться своим делом, а то и вовсе спеша в другое место. Пани были крайне чувствительны к социальному статусу человека. Несколько дней назад, когда Харуки, я думаю, занимался исполнением своих привычных обязанностей, Лорд Акио с невинностью дворянина и без какой-либо задней мысли или дурных намерений, именно на нём собирался продемонстрировать мне смертоносность своего боевого веера в качестве метательного оружия. Я уговорил его не делать этого, о даймё вместо садовника показал мне своё мастерство и серьёзность оружия на молодом деревце, ствол которого был перерублен до середины, словно ударом топора. Впоследствии испорченное дерево по воле лорда Акио было заменено.

— Тал, — поприветствовал я Харуки.

— Тал, тот, кто благороден, — негромко сказал он, низко склонив голову.

— Думаю, что сегодня опять пойдёт дождь, — предложил я.

— Нет, благородный, — не согласился он.

— Откуда Ты знаешь? — полюбопытствовал я.

— Лепестки золотой чаши открыты, — объяснил садовник, — зары не роятся вокруг, листья лавандового дерева не источают свой аромат.

— Так значит, Ты можешь предсказывать дождь, — заключил я.