Джон Норман - Мятежники Гора [ЛП]

— Не я, благородный, — улыбнулся он, — это делает сад. Сад знает.

— Это похоже на стекло погоды, — сказал я.

— Эла, — вздохнул мужчина, — я ничего не знаю о такой вещи.

— Это прибор, часто используемый моряками, — пояснил я, — особенно на круглых кораблях, на торговых судах.

— Я всего лишь скромный садовник, — развёл он руками.

— Зато Ты превосходно знаешь этот сад, — польстил ему я.

— Не только я, но и другие, — сказал Харуки.

— Подозреваю, — хмыкнул я, — в этом саду найдётся мало того, о чём бы тебе было не известно.

— Простите меня, благородный, но я должен работать, — попытался увильнуть садовник. — Не гневайтесь.

— Одна из могил оказалась пустой, — заметил я.

— Я слышал об этом, — кивнул он.

— Должно быть, тело оттуда было изъято, — предположил я.

— Возможно, — пожал плечами мой собеседник, — его там никогда не было.

— И это возможно, — не стал спорить я. — У Лорда Ямады много жен, а женщин через его постель прошло ещё больше.

— Он — сёгун, — сказал Харуки.

— Когда у Ямады рождаются сыновья, их убивают, — сказал я.

— Он — сёгун, — повторил садовник.

— А откуда Лорд Ямада получает своих женщин? — поинтересовался я.

— Из высоких домов, — ответил мой собеседник.

— А что насчёт девушек из крестьянских семей? — уточнил я.

— Только если они очень красивы, — сказал он.

— Я знаю, что тебе надо работать, — сказал я. — Прости, что задержал.

Минуло четыре дня с того вечера, когда был убит Тацу, толкователь костей и раковин, и была предпринята попытка убийства Лорда Ямады, после чего Таджима и Пертинакс покинули территорию дворца и, насколько я знал, благополучно добрались до лагеря во владениях Лорда Темму.

Мне казалось очевидным, что Лорд Ямада обговорил с Тацу, что именно должно было содержать его предсказание, которое рано или поздно должно было быть доведено до сведения Лорда Темму, если не Таджимой и Пертинаксом, то по другим каналам. Можно не сомневаться, что это предсказание, было бы немедленно по получении подтверждено Даичи посредством его костей и раковин, что, вероятно, только добавило бы ему веса. Вот только то, что прочитал и объявил Тацу, говорило скорее об опасности грозящей дома Ямады, причём от некой таинственной фигуры, называемой «мстителем», в жилах которого предположительно текла кровь самого Ямады. Оскорблённый сёгун, посчитавший себя преданным, и, несомненно, чувствуя себя обманутым, по-видимому, в ярости и гневе, под действием момента, отреагировал на непонравившееся ему предсказание ударом вакидзаси. Я почти не сомневался, что он пожалел о своей поспешности практически немедленно. Конечно, вскоре после этого, он сам упрекнул Лорда Акио за поспешность, когда этот благородный человек, по-видимому, опасаясь за жизнь своего сёгуна, воткнул свой кинжал в шею злоумышленника. Лично я никогда не воспринимал всерьёз предсказания того вида, которые могли исходить от личностей вроде Даичи или Тацу. С другой стороны я ни на грош не верил в то, что Тацу мог быть чьим-то инструментом, что он был подкуплен или запуган. Несомненно, он должен был понимать, что оглашать такое толкование было небезопасно. Поэтому я не исключал возможности, что Тацу, будучи, как он утверждал, верным сёгуну, выбрал такой способ, чтобы донести до своего работодателя полученную им из каких-то источников зловещую информацию. Возможно, также, что означенный мститель, действительно, существовал, и даже был кровным родственником Ямады.

На следующее утро после памятного ужина, могилы, которых насчитывалось больше пятидесяти, были вскрыты, и, действительно, одна оказалась пустой.

Харуки, возможно, не без благодарности, поспешил дистанцироваться от меня и моих, несомненно, надоедливых и нежеланных вопросов.

Было очень много того, чего я не понимал, и не просто в местном масштабе, но и в той борьбе, участие в которой мне так или иначе пришлось принять. Давным-давно, тёмной ночью, на далёком берегу, остатки сухопутных войск Лорда Темму, разгромленные и истощённые в боях с превосходящими силами, зажатые между воинами и асигару Лорда Ямады с одной стороны и Тассой с другом, ждали своего последнего сражения, в котором их должны были сбросить в море. Но утром бросившиеся в атаку бойцы Лорда Ямады обнаружили только обломки и пепел опустевшего лагеря. Вскоре после этих событий люди, жившие на побережье континентального Гора, особенно в окрестностях Брундизиума, обнаружили рядом с собой непривычно выглядящих незнакомцев, которыми оказались те самые пани, остатки уцелевших войск Лорда Темму. Для пани, насколько я выяснил, то, каким образом они попали на чужой берег, оставалось такой же загадкой, как и для тех, среди кого они очутились. Было очевидно, учитывая технологии, вовлечённые в это, включая внезапную беспричинную потерю сознания, скорость и расстояние перемещения, что в этом были замешаны либо Царствующие Жрецы, либо кюры, либо и те и другие вместе, возможно, решившие, так или иначе, вмешаться в заключительное сражение не имеющей никакого значения войны, шедшей далеко на задворках Гора. Вот только почему они это сделали? Оставалось только гадать, основываясь в значительной степени даже не на сведениях, собранных в тарновом лагере, а скорее на подозрениях. И у меня складывалось ощущение, что вопрос мог иметь отношение к состязанию, ставкой в котором был Гор или его поверхность, к долгой войне, идущей между Царствующими Жрецами и кюрами, в которой жадный и агрессивный вид пытался нападать, надеясь одержать победу и заполучить желанный трофей, а их противник, засевший в глухой обороне, вполне довольствовался защитой своего мира и отбиванием атак. В общем, я не исключал вероятности того, что с одной стороны кюры, истощённые войной и вынужденные на данном этапе отказаться от своих проектов, и с другой стороны Царствующие Жрецы, уставшие от постоянных набегов и угрозы вторжения, могли бы начать некую игру, использовав в качестве приза поверхность Гора, которую сами Царствующие Жрецы посещали редко, да и то обычно только после захода Тор-ту-Гора, Света-Над-Домашним-Камнем, чьи яркие, всепроникающие лучи слепили и делали бесполезными их органы чувств, и чей жар в определённые сезоны и в определённых широтах мог повредить их хрупкие, тонкие тела. Соответственно, можно было предположить, по крайней мере, некоторые так и сделали, что между противниками было заключено пари, в котором люди стали чем-то вроде брошенных костей, от которых могла бы зависеть судьба поверхности планеты. Если кости выпадали в пользу монстроподобных кюров, то Царствующие Жрецы сдавали под их власть поверхность своего мира, а если кости ложились в пользу Царствующих Жрецов, кюры продолжали жить в своих стальных мирах, забыв о претензиях на Гор, либо должны были отправляться искать другую звезду. Я понятия не имел, насколько близки к реальности были эти предположения. Не исключено, что это были не более чем не имеющие под собой оснований догадки неосведомленных невежд, имеющих весьма отдалённое представление о пружинах и рычагах, двигающих миром, примерно столь же отдалённое, как у пасущегося на лугу табука, или у меланхоличного тарска, роющего пятачком дёрн в поисках съедобных корней. Итак, давайте всё же предположим, что эти могущественные существа, для которых мы были чужаками, не представляющими большого интереса, пришли к соглашению, договорившись, что мы должны стать фишками в их тёмной игре, костями, которые будут брошены на циновку мира. Во-первых, в такой игре фигуры должны быть равноценны, а как этого можно достичь? Как сделать так, чтобы кости были нагружены максимально одинаково? Войска Ямады многочисленны и дисциплинированны, им нет равных, ни на суше, ни на море. Они контролировали большую часть ресурсов решающих островов. Победа развевала их знамёна. Изнурённые воины дома Темму с трудом удерживали вершины самых высоких гор, на одной из которых высился родовой замок. Ну и как в таком случае можно было бы уравновесить фигуры людей и войны? Как привести к балансу силы Ямады и Темму, как равномерно нагрузить эти кости? Дом Ямады держал землю и море. Что если дом Темму оказался бы способен контролировать небо? Что насчёт тарнов, неизвестных на островах? Не могли ли эти монстры сделать игру равной, свести разницу в силах к более справедливому уровню? Вполне возможно. Но как остаткам разгромленных войск Лорда Темму, заброшенным на далёкий берег, вернуться на поля сражений, лежащие по другую сторону широкой, бурной Тассы, если ни один корабль из тех, которые пересекали линию Дальних Островов, назад не возвратился? Значит, необходим не просто корабль, а корабль необычный, большой, крепкий. Мог ли он без посторонней помощи добраться до той доски, на которой должны были быть брошены кости, до архипелага лежавшего далеко за Дальними Островами? А если бы не смог, можно ли было считать игру сыгранной? Что если даже такой корабль, невиданный прежде на Горе, огромный транспорт для людей и тарнов, самый большой из когда-либо построенных, не выдержал бы опасностей Тассы? Что тогда? Но корабль Терсита, потрёпанный и усталый после месяцев, проведённых в море, наконец, пришвартовался к причалу у подножия высокой горы, на вершине которой, словно гнездо тарна, высился наполовину прятавшийся в облаках замок Темму.