Джон Норман - Мятежники Гора [ЛП]

Я уже поднялся со скамьи, собираясь покинуть сад и вернуться во дворец, когда сзади раздался знакомый женский голос.

— Приветствую вас, Тэрл Кэбот, тарнсмэн, — поздоровалась она.

— Леди Сумомо! — поражённо сказал я, оборачиваясь.

— Кажется, Вы удивлены, — констатировала девушка.

Конечно, мне было трудно скрыть удивление.

Сумомо была одета в изящное кимоно, подпоясанное прекрасным оби. Длинные волосы девушки, возможно ни разу за её жизнь, не знавшие ножниц, были свиты в высокую причёску, скреплённую нефритовым гребнем. Из-под кромки её кимоно выглядывали кончики носков жёлтых туфелек.

— Мой отец сказал мне, что вас можно найти в саду, сообщила Сумомо, — и что я могу поприветствовать вас. Не беспокойтесь. В этом нет ничего непристойного. Здесь кругом асигару.

— Да, Леди, — сказал я.

— Кажется, Вы удивились, увидев меня, — повторила она.

— Да, Леди, — вынужден был признать я.

— Я, совсем недавно вернулась дворец, и пока ещё не до конца пришла в себя после выполнения порученного мне трудного задания, — пояснила Сумомо. — Вы же понимаете мою деликатность. Фактически, мне только вчера было разрешено прогуляться на рикше.

— Ходили слухи, — сказал я, — что несколько дней назад Вы пропали из дворца.

— Верно, — признала она. — Был инцидент. Но это не та тема, которую мне хотелось бы обсуждать.

— Как вас смогли увести из дворца? — не удержался я от вопроса.

— Это не та тема, которую я готова обсуждать, — отрезала Сумомо.

— Ходят слухи, — не унимался я, — что Вы покинули дворец, будучи беспомощной, связанной, завёрнутой в одеяло, не способной издать ни звука.

— Мы не будем это обсуждать, — повторила девушка.

— Примерно так же, как могла бы быть похищена любая женщина, — добавил я.

— Меня вернули, — процедила она.

— Говорят, — усмехнулся я, — что Вы были связаны, что вам заткнули рот, что Вы были совершенно беспомощны, как могла бы быть беспомощна связанная рабыня.

— Я — Сумомо, — вспыхнула девушка, — я — дочь Лорда Ямады, Сёгуна Островов.

— Вас послал ко мне ваш отец, — напомнил я.

— Да, — кивнула она.

— Значит ли это, что Вы о чём-то должны поговорить со мной?

— Да, — подтвердила моя собеседница. — Но я вижу, что вас что-то беспокоит.

— Здесь были двое моих людей, — сказал я, — двое моих друзей, чья судьба для меня небезразлична. Они живы? Они в плену?

— Хорошо, я расскажу вам о том, что произошло, — пообещала она.

— Они живы? — повторил я волновавший меня вопрос.

— Как Вы знаете, их было двое, — начала она, — ваш знакомый Таджима, ничего кроме отвращения и презрения у меня не вызывающий, и здоровенный глупый варвар по имени Пертинакс. С ними ещё была рабыня, с варварской кличкой, Джейн. Было темно. Посты охраны остались позади. Негодяй Таджима нёс меня на руках. Рабыня шла сама, изо всех сил стараясь не отставать от мужчин.

Услышанное заставило меня опасаться того, что назначенное рандеву с Ичиро могло и не состояться. У того были чёткие инструкции возвращаться на север, в основной лагерь кавалерии, если к двадцатому ану, то есть к полуночи его товарищи не прибудут к месту встречи. Просто я не был уверен, что Таджима, при всём его желании, несмотря на его решимость, выносливость и силу смог бы успеть к точке рандеву вовремя, неся на руках Сумомо, пусть лёгкую и миниатюрную.

— И как вас нёс Таджима? — полюбопытствовал, я. — На левом плече головой назад?

— Нет, конечно, — возмутилась Сумомо. — Я — свободная женщина.

Рабынь, как правило, носят именно так, перекинув через плечо, головой назад, чтобы она могла ещё глубже осознать себя товаром, собственностью, такой же, как ящик ларм, вязанка турпаха, мешок сулов. Кроме того, несомая таким способом, она не знает куда, кому и зачем её несут. А с какой стати она должна это знать? Она — рабыня.

— Спустя какое-то время, — продолжила девушка, — после того, как мы миновали последний пост охраны, с меня сняли одеяло и развязали мои лодыжки. Да мне их связали. Мне сообщили, что далее я буду следовать за моими похитителями пешком. Рабыню, я так думаю, порадовала это короткая задержка. Естественно, я отказалась, жестами, как могла, дав понять, что не собираюсь выполнять их требований. Мне было ясно, что время у них ограничено, и встреча может и не состояться. Таким образом, у меня был шанс помешать своим похитителям, и постараться привлечь внимание одного из патрулей моего отца.

— Очень умно, — признал я.

— Разумеется, — буркнула она. — А этот чурбан, этот тупой варвар по прозвищу Пертинакс, в ответ на мой отказ, предположил избить меня и заставить подчиняться.

— И как, избили? — поинтересовался я.

— Конечно, нет, — ответила Сумомо. — Я же свободная женщина!

— То есть, вас снова понесли? — уточнил я.

— Нет, — буркнула Сумомо. — Они повязали мне на шею две верёвки, одну спереди, другую сзади. Натяжение передней верёвки передавалось на мою шею сзади, а если натягивалась задняя верёвка, то она давила мне на горло.

— Рабынь обычно учат, — пояснил я, — подобно красивым животным послушно следовать на поводке за хозяином, при этом, в случае необходимости, натяжение поводка всегда приходится на тыльную часть шеи, что не приводит к повреждению.

— Меня просто потащили вперёд на верёвке, — продолжила она. — У меня не оставалось иного выхода, кроме как двигаться с той же скоростью, что и остальные. Если я замедлялась передняя верёвка давила на шею сзади, если я не попадала в ритм и начинала идти быстрее, задняя верёвка впивалась мне в горло. Это было бы довольно унизительно, но, чтобы уменьшить неприятные ощущения, я вынуждена была идти, причём делать это в темпе, задаваемом моими похитителями. Также, я отлично понимала, что мне будет лучше сотрудничать с ними, поскольку моя жизнь была в их руках.

— Возможность побега следовало пресечь, — заметил я, — а мужчины были нетерпеливы и очень торопились.

Понятно, что основное давление должно было приходиться на шею, да и то оно применялось осмотрительно.

— Нисколько не сомневаюсь, что будь я рабыней, — проворчала Сумомо, — они просто избили бы меня плетью, превратив в рыдающее, покорное животное, не помышляющее ни о чём, кроме нетерпеливого повиновения.

— Но Вы были свободной женщиной, — сказал я.

— Конечно, — гордо заявила она. — В любом случае мне хватило ума просчитать ситуацию и, не делая глупостей, держать темп, задаваемый мужчинами, послушно следуя на поводке.

— Как могла бы следовать рабыня, — подсказал я.

— Возможно, — вынуждена была признать девушка. — Но через некоторое время я, жалобным хныканьем и чуть заметными движениями тела, которым мужчины противостоять не в силах, я дала понять, что теперь я признала свою беспомощность, что я женщина в их власти, вынужденная признать себя их беспомощной пленницей, и что я желала говорить.