Джон Норман - Контрабандисты Гора [ЛП]

Но помимо нескончаемого, с каждым днём всё более обильного, притока беженцев, толпами осаждающих столы найма, устраивающих набеги на мусорные контейнеры, спящих прямо на холодных, мокрых мостовых, делающих и без того опасные улицы ещё опаснее, помимо противоречащих один другому рассказов о событиях на юго-востоке, помимо череды слухов, было очевидно, что в Брундизиуме происходило нечто необычное, другое, никак не связанное с беженцами, с событиями в удалённых регионах, с проскрипциями и казнями, с покрасневшей травой и окровавленными камнями, с опасностью и местью, с политическими перестановками, со сменой власти и с тем, о чём говорили как о «улицах залитых кровью».

Это имело отношение к тем, кого называли пани.

В Брундизиуме их насчитывалось порядка двух или трёх сотен. Возможно, где-то на севере были ещё. Они привлекали к себе внимание своей необычной одеждой, тёмными, раскосыми глазами, длинными тёмными волосами, зачёсанными назад и собранными в тугой клубок на затылке. Это были мужчины со стройными, гибкими, как у пантеры фигурами, молчаливые, не общительные, избегавшие таверн, вооружённые необычным оружием. Было совершенно непонятно, откуда появились эти странные воины. Некоторые, основываясь на форме их глаз, считали, что они были тачаками, но другие, которым повезло, или скорее не повезло столкнуться с кочевниками лично, например, некоторым ограбленным, и оставленных в живых после нападения на их караван, ради выкупа, торговцам, наотрез отрицали это утверждение, указывая в том числе и на то, что ни один из них не носил раскрашенные, ритуальные шрамы, принятые у тачаков. Некоторые высказывали предположения, что незнакомцы прибыли в Конца Мира, но, как известно, концом мира являются Дальние острова, а за ними ничего нет. Предполагалось также, что они могли прибыть с Равнин Турии, с далёкого юга, из Бази или Шенди, или из раскинувшихся на востоке Прерий. Даже если что-либо из этого было верно, почему не было никаких свидетельств их приближения, никаких отчётов о прохождении их караванов?

Как бы то ни было, их много и они в Брундизиуме.

Они говорят на вполне разборчивом диалекте гореанского, правда, на таком, который мне совершенно не знаком. Они ведут дела в основном через агентов. У них есть золото, и очевидно, золота у них много. И они явно затевают некий серьезный проект. Их агенты фрахтуют корабли, и нанимают на работу мужчин. Много кораблей. И много мужчин. Некоторые из зафрахтованных кораблей, экипажи которых были дополнены вооружёнными мужчинами, уже покинули порт, взяв курс на север. Их трюмы были под завязку загружены товарами и продовольствием. Тщательно охраняемые склады около причалов были забиты ящиками, бочками, тюками, керамическими сосудами, вроде амфор, только с тупым дном, связанными между собой за ручки, чуть не лопающимися мешками и тяжёлыми сундуками. Такое впечатление, что они планировали некое большое путешествие, но зафрахтованные ими корабли были небольшими каботажниками, пригодными только для прибрежного плаванья. На многих из них нечего было даже думать рисковать рейсом в Темос или Джад. К тому же, всё выглядело так, что они двигались на север. Но что могло бы находиться в северных лесах или Торвальдслэнде, что объяснило бы столь мощный поток людей и товаров? Может, они собираются заложить город в устье некой далёкой северной реки, скажем, на Лауриусе или ещё более отдалённой Александре? Такие места казались слишком удалёнными и неблагоприятными для жизни. Кроме того, что интересно, среди закупленных ими товаром было много того, что иначе как военными припасами не назовёшь, точнее даже военно-морским снабжением. Зачем могли потребоваться военно-морские припасы во вновь основанном городе или хотя бы деревне? Другие товары, казалось, позволяли предложить торговую экспедицию или даже набег. Были закуплены рулоны шёлка, мотки проволоки, медные лампы, фляги с мазями и бальзамами, коробки с косметикой, а также нанизанные на шесты рабские цепи и кандалы. Они что, правда, думают, что на севере найдётся так много рабских фруктов? Кроме того, они уже закупают рабынь. Они скупают их с полок, из клеток на причалах, на припортовых рынках и напрямую в работорговых домах. Например, люди, о которых известно, что они работают агентами пани, купили несколько девушек на недавних торгах, что я засвидетельствовал лично. Кстати, включая и ту, к которой у меня был некоторый незначительный интерес, ту самую, с которой я впервые столкнулся в большом магазине на другой планете. Вряд ли она помнила меня, хотя это именно я поспособствовал тому, что она оказалась в ошейнике и под плетью, где, собственно ей, и ей подобным самое место. Некоторых девок купили прямо у ворот, забрав их из караванов, в которых их привели разбойники или беженцы. Здесь тоже вставал вопрос, для чего проводились эти закупки, или, по крайней мере, многие из них. Если их планировали перепродать, то казалось бессмысленным везти их на север. Лучшие рынки находились в других местах. Можно, конечно, предположить, что их брали для обмена или в качестве подарков. Но для кого? И где? Конечно, красивая женщина, сама по себе, роскошный подарок, и, во многих ситуациях, может быть обменена на какие-нибудь преимущества. Но кому их дарить или продавать на севере? Причём в таких количествах? Безусловно, множество мужчин садились на корабли, направляющиеся на север, и рабыни могли бы предназначаться для них, если не для прямой покупки, то для борделей, рабских домов или таверн. Мужчины наверняка захотят иметь кейджер под боком. Многих из купленных рабынь держали около причалов, в зонах хранения, в подвалах складов и тому подобных местах. В некоторых из таких помещений в стенах имелись высокие, узкие, зарешеченные окна, через которые внутрь проникало немного света, они могли слышать перебранку портовых грузчиков, их крики во время погрузки, грохот колес по доскам причалов, скрип деревянных настилов, звуки трепыхавшегося на ветру брезента на каком-нибудь из круглых судов, плеск воды, омывающей сваи. Мне знакомы такие места, поскольку я сам приводил в них рабынь. Как они стонут, стенают и рыдают, когда их гонят вниз по лестнице к соломе и кольцам! Нет ничего приятного в том, чтобы быть узницей такого места, зачастую тёмного, холодного и сырого, устланного провонявшей гнилой соломой и снабжённого тяжёлыми цепями. Возможно, именно в одном из таких мест оказалась та самая особая рабыня.

Правда, наверняка я этого не знал.

Как они должны быть рады, когда их выводят к свету и передают в руки их владельцев!

Как я уже упомянул, пани через своих агентов нанимали мужчин. Можно было предположить, что в текущей обстановке, сложившейся в Брундизиуме, а также в связи с событиями на юго-востоке, ставшими причиной дикого притока беженцев, обернувшимся для Брундизиума настоящим бедствием, столпотворение и голод будут значительно уменьшены, поскольку мужчины получали работу и увозились из города в неизвестном направлении, к сожалению, лишь частично. К добру или к худу, агенты пани не стали передавать это дело столам найма, а проводили расспросы лично, осторожно, тщательно, если не тайно. Кроме того, они, насколько это было возможно, собирали сведения о заинтересовавших их людях. Они часто посещали таверны и трущобы, прилегающие к докам, где приближались к претенденту, часто в темноте, по двое или трое на одного. Иногда при этом слышался звон мечей. Казалось, что их больше всего интересуют те мужчины, которые сохранили свой оружие и гордость. С другой стороны честь, преданность Домашнему Камню, заверения в лояльности и так далее, похоже, не являлись основными требованиями для рассматриваемого найма. Некоторых претендентов они выкупили из тюрьмы, заплатив золотом, причём кое-кто из выкупленных были приговорены к смерти и уже ожидали казни. Казалось, пани особенно интересовали сильные, проворные, решительные, необузданные и опасные люди. У меня сложилось впечатление, что они набирают мужчин, не просто знающих с какой стороны браться за клинок, но и не склонных задавать лишние вопросы в тех случаях, когда этот клинок прикажут обнажить. Кроме того, мне показалось, что в некотором отношении они совершенно не следили за своим выбором. Они не отказывались принимать на работу бродяг, откровенных бандитов, наёмников с дурной репутацией, головорезов, хвастунов, лгунов, игроков и воров. Таких мужчин можно было контролировать только пагой, золотом, обещанием женщин и угрозой неотвратимого наказания, столь же быстрого и беспощадного как бросок оста. Соответственно, многие, к кому подходили с предложением о найме, отказались наотрез, даже несмотря на обещание золотых статериев Брундизиума, когда им стал ясен вероятный характер многих из их возможных компаньонов. Кому захочется иметь врага под боком, а то и за спиной. Другие послали подальше вербовщиков, когда те отказались назвать им длительность и особенности контракта, назначение и даже место службы. В действительности, я думаю, что многие, а возможно и большинство вербовщиков сами не знали ответы на такие вопросы. В общем, всё, что было известно, это то, что первым этапом будет их переправка на север, причём куда именно на север, неясно. Что могло произойти там, или куда они направятся далее — тоже неясно. Ещё более пугающим моментом, по крайней мере, для многих, был требуемый от претендентов уровень навыков в обращении с оружием. Многих потенциальных соискателей проверяли реальным поединком, ставя одного против другого, и только победитель быть принят. Некоторым пришлось убить нескольких противников, чтобы попасть на их место.