Джон Норман - Контрабандисты Гора [ЛП]

Но теперь я снова был на Горе, и теперь, по крайней мере, на какое-то время, с меня было довольно путешествий в другой мир. Есть много других дорог.

И конечно здесь тоже было достаточно много земных женщин, если вкусы лежали в этом направлении.

Я часто думал о земном товаре, теперь уже вполне привычном на гореанских рынках. Каким возбуждающим и красивым столь часто оказывался этот товар! Безусловно, мы, да и другие команды были разборчивыми, очень разборчивыми.

Несомненно, это имело значение, огромное значение.

Как мало мужчины Земли ценили своих женщин. Почему они не защищали их лучше? Похищение свободной женщины из гореанского города, да даже и рабыни, связано с нешуточной опасностью, зачастую смертельной, но оно стоит того, чтобы рискнуть и даже жизнью. Мы стараемся защитить наших свободных женщин, и даже наших домашних животных, наш верров, кайил, рабынь. Неужели мужчины Земли совсем не ценят своих женщин? Неужели они не понимают, насколько они привлекательны, волнующи, ценны, замечательны и желанны? Это что, так трудно увидеть? Мои мысли плавно перетекли на истинных свободных женщин, наших собственных женщин. Насколько отличались от них женщины Земли, не имеющие Домашних Камней, нагло выставляющие напоказ свои лица, открыто демонстрирующие лодыжки. А что можно сказать об их тайном белье, столь мягком и шелковистом, умоляющем сорвать его, пригодном только для рабынь. Они даже близко не стояли рядом с гореанскими свободными женщинами. Их место на сцене рабского аукциона! Я был не в силах понять, почему мужчины их мира не видят этого, почему они не понимают, насколько ценны их женщины, и что может быть с ними сделано. Разумеется, это достаточно ясно нам. Неужели земляне не могут разглядеть, каковы они, в чём они нуждаются, чего они хотят? Разве этот так трудно, понять их? Почему они отказывают им в собственности и доминировании, без которого женщины не будут довольны, без которого они не могут быть женщинами? Почему бы земным мужчины не поставить своих женщин на колени и не сообщить им, что они — самки, и отныне принадлежат мужчинам и будут рассматриваться как таковые? Может, они думали, что их женщины не были самками? Что они были чем-то ещё, нейтральными, бесполыми существами или чем-то в этом роде, инертными культурными конструктами? Неужели они не понимали, как это здорово, иметь одну такую у своих ног, в ошейнике, принадлежащей, обученной под свой вкус, надеющейся, что она сможет доставить удовольствие?

Это очень приятно.

Впрочем, точно так же приятно взять гореанскую свободную женщину и преподать ей ошейник, разжечь её рабские огни, и тогда она с мольбой поползёт к вам на животе, ни в чём не отличимая от варварки, и такая же, как и они, навсегда рабыня и только это.

Они все — женщины. Все они — самки.

Нет между ними никакой реальной разницы.

Все они женщины.

Пока я размышлял, золотой статерий переместился ближе ко мне.

Но я толкнул монету назад.

— Нет? — удивлённо поднял брови агент.

— Нет, — подтвердил я.

— А жаль, Ты именно тот парень, который нам нужен, — вздохнул он, пряча монету в свой кошелёк. — И мы обычно получаем то, что мы хотим.

— Я так не думаю, — хмыкнул я.

— Ты знаешь, кто я? — спросил незнакомец.

— Нет, — ответил я.

— Меня зовут Тиртай, — представился мой собеседник.

— Мне это имя не знакомо, — пожал я плечами.

— Ну тогда запомни его, — процедил он, — как и то, что Ты отказал Тиртаю.

— Почему я должен это запомнить? — осведомился я.

— Объяснение можно отложить немного на попозже, — усмехнулся Тиртай.

— Чтобы послужило уроком для других? — уточнил я.

— Возможно, — бросил он.

— Оружие у двери, — напомнил я. — Хочешь встретиться снаружи?

— Желаю всего хорошего, — попрощался агент, вставая на ноги.

Он повернулся и покинул таверну. Я заметил, что ещё двое здоровяков встали и последовали за ним через дверь.

А в мою сторону направился помощник тавернера. На мгновение, задержавшись у моего стола и бросив взгляд в сторону двери, через которую только что вышли трое мужчин, он, не глядя в мою сторону, негромко сказал:

— Будь осторожен.

— Паги, — потребовал я.

— Я пришлю девку, — кивнул он.

— Господин, — произнесла мгновение спустя, опустившаяся на колени всё та же бывшая свободная женщина с Асперича.

— Колени, — буркнул я, и она тут же расставила их, моментально покраснев.

Она что, не знала, как следует стоять на коленях перед мужчиной?

— Паги, — повторил я своё требование.

— Да, Господин, — отозвалась она, поднялась и, раздражённо звякнув колокольчиками, удалилась.

Мне её действия показались недостаточно почтительными. А ещё она солгала мне несколько енов назад, но я воздержался от немедленной порки.

Может она всё ещё полагала, что была свободной женщиной? Может она всё ещё не осознала, что она теперь рабыня? Свободной женщине, конечно, не возбраняется лгать, но никак не рабыне.

Я предположил, что она принадлежала к тому виду рабынь, которые снисходительность принимают за слабость, к тому виду рабынь, которые злоупотребляют терпимостью. Это крайне неблагоразумно с их стороны, поскольку нет ничего сложного в том, чтобы напомнить им об их неволе, сурово и с безошибочной ясностью.

Мне вспомнилась другая женщина, та, которую именно мне удалось найти в большом магазине на планете Земля. Она хорошо выглядела, лёжа на спине у моих ног на деревянном полу склада, раздетая, связанная по рукам и ногам, смотрящая на меня и очевидно готовая к обработке. Я был уверен, что она не оказалась бы настолько глупой. Ну а если всё же оказалась, то плеть быстро довела бы до её сведения правила поведения таких как она.

И всё-таки женщины очаровательны, и даже милы, в своём тщеславии. Не стоит их наказывать за ложь о цене, за которую их продали, о богатстве и положении их владельцев, о благородстве их бывшего статуса и тому подобных мелочах. Но, совсем другое дело, если они вызовут у вас хотя бы малейшее неудовольствие.

Интересно наблюдать, как некоторые из них сначала осторожно, а потом всё смелее проверяют очерченные им границы, флиртуя с терпением хозяина, практикуя уважение на грани дерзости, и затем заметить в их глазах тревогу, когда плутовки обнаруживают, что владелец сдвинул границу настолько, что они оказались на явно неправильной стороне, на стороне, где хозяйка — плеть. Будучи проинформированы о том, что их игры закончены, они отныне стремятся вести себя абсолютно правильно, с совершенством рабыни, которыми они теперь себя сознают.

Настолько легче тогда становятся вещи для всех заинтересованных сторон. Возможно, они просто хотели, чтобы им преподали их ошейник. Если так, то их желание было исполнено. Рабыня ведь не свободная женщина. Она — собственность, имущество, животное, которым владеют. От неё ожидается только полная покорность, уважение и подобострастие, мгновенное и несомненное повиновение, а также, по слову или щелчку пальцев, предоставление полного и восхитительного удовлетворения.