Джон Норман - Контрабандисты Гора [ЛП]

Я осмотрелась вокруг себя. Мужчины вокруг, несколько рабочих, наёмник или два моряка в своих кепках без козырьков, казалось, не обращали на меня внимания. Это были гореане. Такие мужчины хотели женщин, как хотят рабынь, и именно такими они у них были. Такие мужчины были отпрысками культуры, основанной на природе и её принятии, а не её опровержении. Знали ли такие мужчины, спрашивала я себя, о том, как мы тосковали по их ошейникам.

Но я выбросила такие мысли из своей головы!

Я была землянкой!

А гореане были дураками! И я от них убегу!

— Что-то случилось, Господин? — поинтересовалась Асперич.

— Ничего, — сердито буркнул я.

— Вы видели её! — радостно засмеялась она. — Наконец-то! Здесь, в корабельном лагере!

— Кого? — спросил я.

— Её, ту, которую Вы так долго искали, — улыбнулась девушка. — Ещё в Брундизиуме, и, конечно, в тарновом лагере!

— Никого я не искал, — проворчал я.

— Я думаю, что Господин не поехал бы в столь отдалённое, всеми богами забытое место ради двух статериев, — заявила она.

— Золотых статериев, — напомнил я.

— Даже в этом случае, — настаивала рабыня.

— Не хочешь ли Ты освежить знакомство с плетью? — осведомился я.

— У неё хорошая фигура? — не унималась нахалка. — А она блондинка или брюнетка?

— Ты хорошо выглядела бы, — намекнул я, — на четвереньках, неся мне хлыст в зубах, и жалобно скуля в ожидании заслуженной порки.

— Я надеюсь, она не варварка, — предположила Асперич.

— А что не так с варварками? — полюбопытствовал я.

— Я так и думала, — расплылась она в улыбке. — Они глупые.

— Они крутят задницей, рыдают и вскрикивают, точно так же как любая другая женщина, — усмехнулся я.

— Тогда купите её, — предложила Асперич. — У неё есть частный владелец?

— Нет, — ответил я, — она — лагерная рабыня.

— В таком случае, за неё не должны запросить много, — заключила девушка. — Она побывала в рабском бараке?

— Откуда мне знать? — пожал я плечами.

— Если да, — сказала моя рабыня, — она к этому времени должна быть хорошо разогрета.

— Я не хочу её, — отмахнулся я.

— Купите её, — посоветовала Асперич. — Разорвите этот круг. Получите её в свои цепи, полюбуйтесь какое-то время на неё, ползающую перед вами в вашем ошейнике, используйте её для рабских развлечений, заставьте её рыдать, кричать и просить, а затем продайте.

— Она для меня — ничто, — заявил я. — Я повернулся к ней спиной и оставил стоять на коленях на причале.

— А как её назвали? — поинтересовалась девушка.

— Я не знаю, и более того, меня это совершенно не интересует, — процедил я.

— Она была продана в Брундизиуме? — уточнила она.

— Да, — кивнул я, — агентам пани, которые закупали рабынь для своих лагерей.

— Скорее, в качестве товара для последующей перепродажи, — заметила Асперич.

— Не исключено, — согласился я.

— Каким был номер её лота? — полюбопытствовала она.

— Сто девятнадцать, — ответил я.

— У Господина превосходная память, — улыбнулась девушка.

— Я нашёл её в мире под названием Земля, — признался я. — Именно меня она должна благодарить за свой ошейник.

— Я слышала, что это — довольно печальное место, — сказала Асперич.

— С ним не слишком хорошо обращались, — объяснил я.

— Даже урт не гадит в своей собственной норе, — поморщилась она.

— У меня нет к ней никакого интереса, — в который раз объяснил ей я.

— Если Вы знаете бывший номер её лота, — заметила Асперич, — для вас, для свободного мужчины, не составило бы труда узнать её имя и место, где она размещена. Как правило, такие вещи на самотёк не пускают, учёт ведётся строгий. Но если бы я полезла с вопросами, меня могли быть избить.

— Любопытство не подобает кейджере, — усмехнулся я.

— Мне уже об этом говорили, — улыбнулась девушка.

— И теперь я тебе об этом напоминаю, — проворчал я.

— Асперич всё понимает, — заверила меня она. — Она же не глупая. Она же не варварка.

— Мы не доставляем на Гор глупых рабынь, — сообщил ей я.

— Ну тогда наивных рабынь, или невежественных рабынь, — пожала она плечами. — Варварки даже не знают, что они — женщины.

— Зато они быстро учатся, — хмыкнул я.

— Они все холодные, — заявила Асперич.

— Не все, — не согласился я.

— Некоторые, — не стала настаивать моя рабыня.

— Ошейник быстро исправляет это, — заметил я.

— Рабыни не прочь поговорить, — сказала Асперич. — Здесь не так много варварок. Номера лотов стираются не сразу. Господа не единственные, у кого хорошая память. Не хотите, чтобы я нашла её для вас, связала ей руки за спиной и хворостиной пригнала к вашим ногам?

— Конечно, нет, — отмахнулся я.

— Неужели Вы не хотите увидеть её стоящей перед вами на коленях, связанной и дрожащей?

— Нет, — отрезал я.

— Что же такого в ней особенного? — покачала головой Асперич.

— Ничего, — буркнул я. — Эй, куда это Ты направилась?

— За едой, — ответила девушка. — Кухня уже открыта.

— Давненько я вас не видел, — сказал я Тиртаю.

— Со мной связались, — пояснил Тиртай.

— Друзья? — уточнил я.

— Можно бы сказать и так, — кивнул он.

— В лагере? — спросил я.

— Нет.

— На том берегу? — попробовал угадать я.

Его взгляд внезапно стал резким и напряжённым.

— Что тебе известно о том, что находится за рекой? — осведомился он.

— Очень немногое, — пожал я плечами. — Фактически, я знаю только, что там есть окруженный частоколом анклав, в котором, по-видимому, располагаются склады с особо ценным снабжением и, возможно, там держат призовых рабынь, слишком драгоценных, чтобы рискнуть показывать их мужчинам в корабельном лагере.

— У тебя есть доступ к трубе Строителей, — заключил Тиртай.

— Нет, — развёл я руками. — Люди говорят, а я слышу.

— Ясно, — кивнул он, и его рука расслабилась и опустилась в нормальное положение, больше не балансируя, словно присевший перед атакой слин, с полуоткрытой ладонью неподалёку от рукояти ножа.

— Каким бы ни был ваш бизнес, — заметил я, — судя по всему, скоро он должен прийти к своему завершению, поскольку большой корабль в основном готов. Вчера я наблюдал, как на его корме устанавливали огромный руль. Подозреваю, что скоро ему должны будут нарисовать глаза.

— Я так не думаю, — покачал головой мужчина. — Насколько я знаю, Терсит запретил это делать.

— Если корабль не сможет видеть, — предупредил я, — люди могут побояться выйти на нём в море.

— Тех, кто откажется, — сказал Тиртай, — оставят здесь или убьют.

— С чего это вдруг Терсит решил не позволять кораблю видеть? — полюбопытствовал я.

— Понятия не имею, — развёл он руками. — Возможно, корабел опасается позволять ему видеть то, что он мог бы увидеть.