Джон Норман - Заговорщики Гора [ЛП]

— А моё выступление вам понравилось? — не удержалась я от вопроса.

— Понравилось, — ответил он.

— Вы заставили меня хорошо выступить, — сказала я.

— Это входило в мои намерения, — признал Десмонд.

— Вы оскорбили меня, — добавила я.

— Но Ты наслаждалась этим, — заметил мужчина.

— Ох? — вздохнула я.

— А разве найдётся такая женщина, которой не нравится показывать себя, голой, как рабыня и шлюха, которой она является? — поинтересовался Десмонд.

— Я очень надеюсь на то, — призналась я, — что Леди Бина подарит меня вам, или согласится продать меня вам.

— Тебе не стоит интересоваться такими вещами, — предупредил меня он.

— Но такие мысли проходят в голову любой рабыне, — вздохнула я. — Хотим мы этого или нет.

— В данный момента у нас хватает других, более важных вопросов, — сказал мужчина.

— Пожалуйста, проявите ко мне интерес, — попросила я.

— Несмотря на то, что Ты всего лишь рабыня? — усмехнулся он.

— Даже, несмотря на это!

— У нас нет времени на ерунду, — буркнул Десмонд, — нам следует поспешить, чтобы догнать наших товарищей.

— Господин!

— Рабыня не имеет значения.

— Да, Господин, — всхлипнула я.

— Рабыни не заслуживают любви, — бросил он. — Они — не больше чем животные. Для них — плеть, узы, ошейник, служить, принадлежать, работать и доставлять удовольствие, в любое время, любым способом, часто и безоговорочно.

— Да, Господин.

— Для чего ещё, как по-твоему, на женщин надевают ошейники?

— Да, Господин.

— Уверен, Ты изучила это в работорговом доме, — добавил мужчина.

— Да, Господин, — подтвердила я.

— Как тебя звали, когда Ты была свободной? — спросил Десмонд.

— Аллисон Эштон-Бейкер, — ответила я.

— Хорошо, — хмыкнул он, — понимает ли прежняя Аллисон Эштон-Бейкер всё это?

— Да, — вздохнула я, — Господин.

— Следуй за мной, — приказал он.

— Да, Господин, — откликнулась я, и поспешила занять место рядом с ним, немного позади и слева.

Мы направились по тропе вслед за нашей группой, ушедшей далеко вперёд. Впрочем, у меня не было особых сомнений в том, что мы, свободный мужчина и одна рабыня, вскоре, возможно, в течение ана, сможем догнать своих товарищей. На Леди Бине были одежды сокрытия, пусть и менее приличные, чем те, которые считались надлежащими в Аре, а Мина, наша пленница, шла на поводке и со связанными сзади руками. Такие детали обычно снижают скорость каравана. Кроме того люди, по-видимому, не спешили, поскольку их путь пролегал в незнакомой местности, да ещё и неподалёку от Утеса Клейния, устремлённого в небо и угрожающе нависающего над нашими головами.

— Я красива, не правда ли? — спросила я Господина Десмонда.

— Да, — буркнул тот, — а ещё тщеславна и всё, что с этим связано.

— И теперь за меня могли бы предложить хорошую цену? — поинтересовалась я.

— Да забудь Ты, наконец, о Мине, — отмахнулся мужчина.

— Ну, Господин! — просительно протянула я.

— Я бы предположил, что да, — снизошёл он до ответа, даже не оглядываясь назад на меня.

— Больше чем за Мину? — не отставала я.

— Не будь наивной, — усмехнулся Десмонд.

— А господин мог бы предложить цену за меня? — полюбопытствовала я.

— Многие мужчины могли бы это сделать, — сказал он, — особенно те, кто не знает твоего настоящего характера.

— Моего настоящего характера? — переспросила я.

— Твою мелочность, и прочие весьма непривлекательные черты, — пояснил мужчина.

— Мой живот хочет вас, — призналась я.

— А рабские огни там горят? — поинтересовался Десмонд

— Нет ещё, — ответила я. — По крайней мере, я так не думаю.

— Зажечь их будет достаточно несложно, — сообщил мне он.

— Ну так зажгите их! — предложила я.

— Нет, — отрезал Десмонд.

— Но Вы же уже делали со мной такое, в Аре у Шести Мостов, — напомнила я, — своим поцелуем, своими прикосновениями.

— Приятно делать такое с рабыней, — заявил он, — доводить её до беспомощной отзывчивости, желает она того или нет.

— Я желаю этого, Господин, — тут же откликнулась я.

— Даже мелочная рабыня, — сказал он, — ценность которой ниже некуда, может уйти за хорошие деньги, если она дёргается, извивается, задыхается, стонет и хорошо подмахивает.

— Аллисон просит о прикосновении Господина! — попросила я.

— Ты мне не принадлежишь, а всего лишь находишься под моей опекой, — напомнил мне Десмонд.

— Никто ведь не узнает! — сказала я.

— Достаточно того, что буду знать я, — бросил он, — а ещё будет знать рабыня.

— О, да, — сердито буркнула я, — честь! Честь!

Десмонд промолчал, но я заметила его стиснутые кулаки.

— Но я искушаю господина, не так ли? — полюбопытствовала я.

— Да, — не стал отрицать он, — рабыня искушает господина.

Я улыбнулась про себя. Признаюсь, меня очень порадовал его ответ.

Некоторое время мы шли молча, а затем он спросил:

— Ты думаешь, что была бы успешна на мехах?

— Я приложила бы все силы, чтобы мой Господин остался мною доволен, — пообещала я.

— Точно так же, — пожал он плечами, — поступит любая рабыня.

— Да, Господин, — согласилась я, а потом, некоторое время помолчав, добавила: — Я думаю, что Господин предложил бы за меня цену!

— Возможно, — сказал Десмонд, а затем, резко остановившись, скомандовал: — Замри! Впереди!

— Да, Господин, — выдохнула я.

Впереди на тропе я увидела всю нашу группу, Астринакса, Леди Бину, Лика, Трачина, по-прежнему державшего на поводке Мину, прежде известную как Леди Персинна из Ара, Акезина и двух рабынь, Джейн и Еву.

С ними, перед ними и вокруг них, стояли несколько других фигур. Частично это были люди, среди которых я заметила Клеомена. Но остальные ничего общего с людьми не имели. Огромные и косматые, с секирами на длинных рукоятях в мощных лапах, это были кюры.

— Да здравствует Леди Бина, будущая Убара всего Гора! — провозгласил Клеомен, поднимая свой кубок.

Люди, собравшиеся за длинным столом, дружно встали и подняли кубки, повернувшись лицом к Леди Бине, сидевшей во главе стола в курульном кресле, словно на троне. Женщина склонила голову, любезно принимая тост.

Мужчины, запрокинув головы, влили в себя содержимое своих кубков.

За столом, среди прочих сидели Астринакс, Десмонд, Лик, Трачин и Акезин. Причём рассажены они были так, что говорить друг с другом они не могли.

В дальнем конце стола, я заметила Паузания, следуя за чьим караваном, мы и оказались в окрестностях Утеса Клейния.

Его люди, несомненно, тоже были где-то здесь, хотя я их не видела.

Очевидно, здесь присутствовала и часть, если можно так выразиться, «людей Пещеры», то есть меньших союзников кюров.

Заметила я и товарищей Клеомена.

Все находившиеся в зале рабыни, включая меня саму, а также и Джейн с Евой, носили камиски. Именно такими мужчины Пещеры Агамемнона, Теократа Мира, Одиннадцатого Лица Неназванного, предпочитали видеть нас. Я ничего не знала ни об этом самом Агамемноне, хотя и заключила, что он должен был быть кюром, ни о том, что могло подразумеваться под его титулами. В банкетном зале помимо людей присутствовали трое кюров, чьи мощные фигуры сразу бросались в глаза. Один из них, которого называли Луцием, казалось, был первым в Пещере. Двое других сидели позади и не спускали хищных глаз с пирующих. Их имена, в человеческих звуках, звучали Тимарх и Лисимах. На полке позади них и выше стоял металлический ящик, который, по моим предположениям, учитывая осторожность, с которыми с ним обращались, и почтение, с которым на него смотрели, должен был содержать некое драгоценное вещество, некого вида сокровище, быть может, золото или драгоценности. Если так, то мне было не понятно, с какой целью его нужно было открыто, на полке, выставлять на всеобщее обозрение. Разве не было бы более разумно запереть его где-нибудь? Для сейфа ящик выглядел странно, поскольку на нём не было ни мощных петель, ни тяжёлого замка, ни даже замочных скважин. Более того на его поверхности имелись какие-то выступы, похожие на экраны или линзы. У всех трёх кюров, Луция, Тимарха и Лисимаха, с шей на золотых цепях свисали коробки переводчиков, посредством которых они, несомненно, следили за ходом банкета, и при желании могли общаться с присутствовавшими людьми. Позже я узнала, что статус кюра, по крайней мере, среди себе подобных, был обозначен нюансами сбруи и кольцами, которые они носят на левом запястье. Эти кольца, насколько я поняла, были получены или выиграны в ходе некого своего рода соревнования. Люди же различали кюров по тем цепям, на которых те носили переводчики. Золотые цепи были у тех, кто относился к самому высшему рангу. Те, кто носил серебряные — следующий разряд, а те, на чьих шеях висели переводчики на цепях их обычного металла, были третьего ранга. Но большая часть кюров Пещеры вообще никаких рангов не имела и переводчиков не носила. Их, как я обнаружила, люди предпочитали избегать. Я не знала, сколько кюров было в Пещере, но оценила их количество приблизительно в сорок или пятьдесят особей. В течение многих дней я вообще не могла отличить одного кюра от другого. И даже позднее у меня иногда случались ошибки, приводившие меня в смущение. Что интересно, хотя я бы предположила, что это было вполне ожидаемо, многие из кюров испытывали подобные трудности с тем, чтобы отличать людей, особенно рабынь, поскольку мы были одинаково одеты. Правда, они легко могли отличить мужчин от женщин, благодаря радикальным сексуальным различиям, характерных для нашего вида. Позже я узнала, что в Пещере не было ни одной кюрской женщины. Очевидно, среди кюров различают три или даже четыре пола, в зависимости от того, что каждый понимает под полом. Я об этом знаю немного, просто перечислю то, что я поняла из бесед человеческих союзников кюров, живших в Пещере. Среди кюров есть самцы и способные к размножению «беременеющие самки», а также вскармливающие самки или «матки», неразумные и неподвижные. Есть ещё Субординанты — своего рода четвёртый пол, или латентный первый пол, которые, насколько я поняла, в некотором роде являются самцами. Беременеющие самки к таким относятся с презрением, а вскармливающие самки просто не знают об их существовании, в виду отсутствия разума и органов зрения. Иногда, при определенных обстоятельствах, физиологических или социальных, возможно, вследствие нехватки Доминантов, Субординант может стать Доминантом, фактически настоящим мужчиной. Таким образом, среди кюров присутствует некоторая двусмысленность относительно того, что казалось бы было легко определить, а именно, количество полов в их виде.