Джон Норман - Заговорщики Гора [ЛП]

Я упомянула, о том, что в зале присутствовали три заметных, находившихся на виду кюра: Луций, Тимарх и Лисимах. Но там наличествовал и ещё один кюр, который в принципе не был скрыт, но и поместили его так, чтобы он не бросался в глаза. Его я знала задолго до нашего появления здесь. Это был слепой кюр. Нам не сообщили его человеческого имени. Он сидел в дальнем тёмном углу зала. На пол перед ним бросили несколько кусков мяса, чтобы съесть которые, он должен был сначала найти их, шаря лапами вокруг себя.

А вот Лорда Гренделя я в зале не увидела.

Кроме меня, кстати, банкет обслуживали ещё несколько рабынь. Остальные находились где-то в других местах. Всех их доставили в Волтай, чтобы обслуживать и ублажать человеческих союзников кюров. Гореанские мужчины не понимают, как можно жить без рабынь, да и не желают этого делать. Последними в Пещере появились четырёх девушки, доставленные сюда Паузанием, купившим рабынь, среди которых была и Мина, на государственном аукционе в Аре. Она сбежала, но столкнулась с нашей группой и была возвращена своему владельцу Луцию, который намеревался скормить её живьём меньшим кюрам. Однако Трачин, узнав об уготованной ей судьбе, крикнул Клеомену:

— Нет! Я куплю её! Продайте её мне!

Клеомен уладил это дело с Луцием, и тот, будучи заинтересованным в хороших отношениях с людьми, передал рабыню Клеомену за одну монету, за серебряный тарск.

Саму меня ещё ни разу за столько не продавали, но я подозревала, что к этому моменту за меня уже могли бы предложить такие деньги. Безусловно, никто не может знать, за сколько уйдёт со сцены торгов, пока аукционист не сожмёт кулак и не выкрикнет: «Продано!».

Мина бросилась к ногам Трачина, обхватила его колени и прижалась лицом к его бедру. Ей уже был известно, что он превосходно знал, как надо связывать женщин.

У меня не было причин для сомнений в том, что подчинена она будет превосходно. Теперь она стояла на коленях позади него, настолько близко, что могла бы него дотронуться, стоило только протянуть руку.

Далеко же её занесло от Ара, от её прежней славы и свободы.

А вот мне не разрешили стоять на коленях за спиной Десмонда из Харфакса, или хотя бы позади Леди Бины. Точно так же ни Джейн не разрешили встать на колени подле Астринакса, ни Еве рядом с Ликом, рабыней которого она себя осознала, и чьей рабыней она стремилась быть.

Мы служили так, словно мы могли быть общими рабынями, ничем не отличающимися от других.

В действительности, после нескольких дней пребывания здесь, нам самим уже не было ясно, кому мы принадлежали. Разумеется, нам было известно, что мы, будучи рабынями, кому-то или чему-то должны были принадлежать.

— Нора! — воскликнула я.

Нашу группу перехватили на тропе, ведущей к Утесу Клейния, а потом, под конвоем людей и кюров доставили к входу в Пещеру Агамемнона, Теократа Мира, Одиннадцатого Лица Неназванного. Эта пещера, надёжно скрытая внутри необъятного скального массива Утёса Клейния, была естественного происхождения, но явно была увеличена, расширена и значительно изменена с помощью неких продвинутых механизмов и технологий. Фактически, скрытый внутри Утеса Клейния комплекс был лабиринтом огромных размеров. Внутри этого комплекса имелось достаточно жилого пространства для того, чтобы разместить тысячи людей и тысячи зверей, правда, такого количества здесь не было. По моим прикидкам, в пещере насчитывалось не больше полусотни кюров и порядка семи или восьми десятков мужчин. Мы обнаружили, что даже фургоны Паузания были размещены внутри. Фургоны, кстати, как мы отметили, проходя мимо них, были разгружены. Тарларионы, как четвероногие тягловые, так и двуногие скакуны всадников Клеомена, стояли отдельно, в стойлах, находившихся примерно в ста ярдах от фургонов. Позже мы узнали, что в комплексе имелись лаборатории и мастерские, а также кухни, складские помещения, банкетные залы, комнаты для удовольствий, камеры для наказаний, зоны для физических упражнений, госпиталь, конференц-залы и так далее. Кроме того, здесь были загоны для тарсков и верров, и клетки с вуло. Внутри имелись даже освещённые искусственным светом сады и огороды, для орошения которых использовались широкие, мелкие водосборники. Это было что-то вроде маленького, самоподдерживающегося мира. Похоже, что живущие здесь могли существовать почти неопределённо долго, не импортируя еды из внешнего мира. Водой пещеру обеспечивал сам Утёс Клейния. Доступ во многие зоны были ограничен, как людям, так и большинству кюров. В основном это были лаборатории и определённого рода мастерские. Имелся здесь и рабский загон, в котором изначально содержалось полтора десятка рабынь. Потом их количество пополнилось четырьмя девушками, доставленными из Ара. Теперь к ним присоединили ещё троих, которые сопровождали в Волтай Астринакса и Леди Бину, то есть, я имею в виду себя, Джейн и Еву. Иными словами, теперь в пещере находилось девятнадцать рабынь, а, если считать вместе с нами, то двадцать две.

Когда мы приблизились к входу в Пещеру, оттуда, чтобы приветствовать нас, появилось множество кюров и мужчин. Многие из них, как мужчин и зверей, были украшены венками и гирляндами. Кое-кто держал в руках флажки и вымпелы, и даже цветы, казавшиеся аномалией в окружающем нас ландшафте, поскольку тогда нам ещё не было известно о наличии в Пещере освещённых садов. Некоторые из кюров били по небольшим металлическим прутьям, что, как мы предположили, являлось формой их музыки. Нам было ясно дано понять, что все эти меры были в честь Леди Бины. Это именно её приветствовали в доме Агамемнона. Это, явно понравилось прекрасной Леди Бине, но, казалось, не сильно удивило её, возможно, потому что она была готова к чему-то подобному, учитывая те беседы, которые она вела со слепым кюром, давно, ещё в Аре. Лично я предполагала, что все это скорее имело отношение к появлению здесь Лорда Гренделя, чем к Леди Бине, которая, при всём её замечательном интеллекте, до некоторой степени оставалась на удивление наивной. Её знания о Горе, о каналах политики, о тайных пружинах власти, о побуждениях и планах людей и кюров, по-прежнему оставались на крайне низком уровне.

Та попытка со стороны Клеомена и его охотников отговорить нас от дальнейшего углубления в Волтай и нападение на наши фургоны, если это было нападение, а не непредвиденный результат загонной охоты на диких тарсков, заставляли предположить, что к тому моменту слепой кюр ещё не вступил в контакт со своими товарищами. Конечно, теперь Клеомен, да и все остальные, казались прекрасно расположенными к нашей компании, начиная от встречи на тропе и помощи с размещением в Пещере, до всего остального.

В Пещере было несколько уровней, я знала, по крайней мере, о четырёх. С одного на другой можно было попасть по наклонным пандусам. Пещера, точнее те её уровни, с которыми я была знакома, имела множество широких коридоров. Стены и потолки этих коридоров в значительной мере представляли собой естественный камень, но полы были выровнены и приглажены. Пещера была освещена, само собой, в тех местах, где освещение предусматривалось, светящимися шарами, которые, что интересно, казалось, горели сами по себе. Было очевидно, что в них не использовался огонь, в том смысле, который вы, вероятно, вкладываете в это слово, говоря, скажем, о свечах, лампах, жаровнях, факелах или чём-то подобном. Освещение отличалось от зоны к зоне, в зависимости от того, использовались ли помещения по большей части людьми или кюрами. Люди предпочитали более яркое освещение, а кюрами, которые с их превосходным ночным зрением нуждались в меньшем, по крайней мере, по сравнению с людьми, было достаточно полумрака. А может они просто предпочитали жить в потёмках. Порой, скажем, неся сообщение или пищу охранникам, переходя из тёмных коридоров в более светлые, например, те, что располагались ближе к входу в Пещеру, я была вынуждена останавливаться, до боли в глазах ослеплённая резким переходом от тьмы к свету. Кюрам, очевидно, на такую адаптацию требовалось гораздо меньше времени.