Джон Норман - Заговорщики Гора [ЛП]

Более того, задавалась я вопросом, разве найдётся женщина, для которой камиск не будет вполне естественным предметом одежды?

— За прошлые недели, — сказала я, — я ни разу не видела Господина.

— Как и я тебя, — развёл он руками.

— Я надеюсь, что у Господина всё хорошо, — улыбнулась я.

— Да, — кивнул мужчина, — а как твои дела?

— У меня всё в порядке, Господин, — заверила его я.

— Ты хорошо выглядишь, — похвалил он.

— За нашей диетой тщательно следят, — объяснила я. — Кроме того, мы обязаны регулярно делать физические упражнения.

— С животными это обычное дело, — кивнул мой собеседник.

— Да, Господин, — согласилась я.

— Твои волосы, — сказал он, — конечно ещё далеки от того, что называется, рабски длинными, но я видел много варварок, волосы которых во время их первой продажи, были короче или, по крайней мере, не намного длиннее.

— Многие женщины-варварки, — решила пояснить я, — носят такие волосы, какие им нравятся.

— Зато когда на них наденут ошейник, — усмехнулся мужчина, — они будут носить их такими, какие понравятся их владельцам.

— Конечно, Господин, — вынуждена было согласиться я.

А потом он шагнул ко мне, и моё тело непроизвольно напряглось. Во мне вспыхнула надежда, что он собирается обнять меня. Но он лишь легонько провёл правой рукой по моей талии. У меня вызвался тихий непроизвольный стон, и я отступила немного назад, уставившись на него широко распахнутыми глазами. Мои губы приоткрылись сами собой.

— От столь немного? — удивился он.

— Простите меня, Господин, — выдохнула я.

— Я смотрю, рабские огни в тебе уже запылали, — констатировал мужчина.

— Это сделали со мной, Господин, — всхлипнула я. — Пожалуйста, простите меня.

— Это приемлемо, — сказал он. — А в действительности, даже желательно.

— Я ничего не могу с этим поделать, Господин, — пожаловалась я.

— Более того, Ты ничего и не должна с эти делать, — заявил он и бросил: — На колени.

Я подчинилась немедленно. Кейджеры обязаны повиноваться без сомнений и без малейших промедлений.

— Вижу, — улыбнулся мужчина.

— Теперь я должна стоять на коленях именно так, — объяснила я.

Я приняла перед ним позу наду, положение рабыни для удовольствий, спина прямая, голова поднята, ладони рук прижаты к бёдрам, живот втянут, плечи расправлены, ягодицы опираются на пятки, колени широко расставлены. Это было обычное наду. Некоторые рабовладельцы предпочитают, чтобы рабыня держала руки за спиной, правой рукой обхватывая левое запястье, если девушка является правшой, и наоборот, если левшой. Также, кому-то из мужчин нравится, чтобы голова было покорно склонена. В обычном наду, как правило, требуется, и на этом настаивала Нора, чтобы руки были на виду, а голова поднята. Некоторые утверждают, что руки должны быть видимыми, чтобы рабыня не могла скрыть в них пакетик, шарик, порошок, кинжал или что-то подобное. Конечно, такие предположения могут иметь под собой основания, и быть причиной такого положения рук, но я рискну предположить, что, поскольку у рабынь едва ли может быть доступ к таким вещам, то нужно смотреть глубже. Помимо эстетических аспектов данного вопроса, а именно, демонстрации соблазнительного очарования миниатюрных женских рук, её тонких запястий, почти умоляющих связать их, это облегчает самый распространённый жест мольбы о внимании, жест прекрасный и тонкий. Достаточно просто изменить положение рук, повернув их и прижав к бёдрам тыльной стороной, демонстрируя господину мягкую вогнутую нежность ладоней, открытых, чувствительных и уязвимых. Другой тонкий жест — простой узел неволи, завязанный в волосах. Этими способами, наравне с некоторыми другими, рабыня может известить о своих потребностях. Ещё, например, когда ожидается, что она появится в тунике, она надевает камиск, или выходит обнажённой. Или она может раздеться и встать на колени в ногах его кровати, или встать на четвереньки и принести ему в зубах плеть или веревку. Также она может просто опуститься на колени, или лечь живот и попросить о ласке. В таких вопросах существует множество вариантов и нюансов. Важна каждая мелочь, например угол подъема головы, при котором красота черт её лица может быть показана особенно хорошо. И, конечно, ей следует собирать как можно больше информации о её среде, капризах господина и так далее. Изучение вкусов хозяина — это нормальная практика для рабынь, как и для других животных.

— Ты служишь в комплексе? — спросил мужчина.

— Конечно, — кивнула я. — И даже, время от времени, ухаживаю за кюрами.

— Ты можешь ухаживать за всеми животными, за которыми тебе хочется, — пожал он плечами.

— А также я должна ублажать мужчин, — добавила я.

— Несомненно, — буркнул он.

— Господин не кажется довольным, — заметила я.

— Мне не нравится, что тебя подают голой банкете других, — объяснил мужчина.

— Но я не принадлежу Господину, — напомнила я.

У него вырвался сердитый булькающий звук, что, признаюсь, мне доставило удовольствие, хотя я и попытался скрыть от него свою радость.

— И кому же Ты теперь принадлежишь? — поинтересовался он.

— Честно говоря, не знаю, — развела я руками.

— По закону, — сказал мой собеседник, — Ты должна принадлежать Леди Бине.

— Я не знаю, — повторила я. — Господин.

— Что? — спросил он.

— Тот зверь, который охранял Леди Бину, и которым Вы, как мне показалось, интересовались, сейчас здесь, сидит в клетке, — сообщила я.

— Я его не видел, — заметил Десмонд. — Выходит, он не один из них?

— Нет, — подтвердила я. — Вовсе нет. Он вообще ничего не знал об этом месте. Также, насколько я могу судить, он настроен категорически против их планов, вне зависимости от того, какими они могут быть.

— Они имеют отношение к судьбам целых миров, — сказал Десмонд.

— Откуда Господин узнал об этих вещах? — поинтересовалась я.

— Любопытство…, - начал было он.

— Уверена, Господин не думает, что мы прекращаем быть женщинами в тот момент, когда на нас надевают ошейник.

— Нет, — усмехнулся он. — Скорее наоборот, я думаю, что в этот момент вы начинаете быть женщинами.

— Возможно, у Господина однажды найдётся время поговорить с рабыней, — намекнула я.

— Возможно, — кивнул Десмонд.

— Я думаю, Вы могли бы найти, что брошенный в клетку зверь, — продолжила я, — может оказаться вашим союзником.

— С какой стати? — осведомился он.

— Он противник тех планов, что затеваются в этом месте, — объяснила я.

— Здесь много зверей, — пожал плечами мужчина. — Так ли важно, будет одним больше, или одним меньше?

— Но он может иметь влияние в далёком месте, важном месте, — сообщила я, — в том, из которого можно было бы получить поддержку.