Джон Норман - Заговорщики Гора [ЛП]

Ева в тот момент трудилась в другом месте, в одной из кухонь.

— Взгляните, — улыбнулась Нора, указывая на надпись на своём левом бедре, сделанную чуть ниже клейма.

Ни одна из нас, включая, конечно, и Нору, читать не имела. Из девушек, принадлежавших кюрам и размещённых в этой комнате, только Хлоя могла похвастаться умением читать. Когда-то она была свободной женщиной Коса. Она была захвачена корсарами из Порт-Кара во время морского путешествия, как и та девушка с Табора, с которой я познакомилась во время своей первой продажи в районе Метеллан. С той лишь разницей, что это произошло намного дальше от берега, и её продали в дельте Воска ренсоводам, которые перепродали её с хорошим наваром в лагерь работорговцев у противоположного края дельты. Такие лагеря, оборудованные деревянными клетками, явление сезонное. Их задача принять рабынь, захваченных в Тассе, и переправить их в восточном направлении, в бассейн Воска и далее вглубь континента, а рабынь из бассейна Воском отправить на запад, через дельту к Тассе. Ренсоводы часто торгуют и транспортируют невольниц в обоих направлениях. Иногда рабыни, раздетые и привязанные верёвками за шеи, под надзором хозяина, сами толкают шестами лёгкие тростниковые лодки через заросли ренса. Иногда их, голых и связанных по рукам и ногам, просто укладывают дно, пока мужчины двигают плот. Это обычная практика, держать их связанными перед прибытием на восточный или западный край дельты, поскольку новообращённые рабыни, по своей наивности, могут испытать желание подумать о побеге. А вот в самой дельте верёвки на шее вполне достаточно. Рабыни хорошо знают о дикой местности, о необъятности раскинувшегося вокруг бездорожья, о предательских молчаливых топях и плывунах, о жаре и насекомых, о пиявках и акулах дельты, о крылатых хищных улах и болотных тарларионах, часто пробующих на зуб лодки, и сопровождающих их по несколько пасангов. Хлоя, за время своей транспортировки на восток, несколько раз перешла из рук в руки, от одного хозяина к другому. Её перевозили по Воску из одного города в другой, пока она, наконец, не оказалась в Виктории, в месте, являющемся крупным перевалочным пунктом. Оттуда она была продана юго-восток, в Торкадино, а затем, в конечном итоге, попала в Ар, где некий агент, очевидно работавший на кюров, купил её для Пещеры.

Мы с Джейн уставились на левое бедро Норы, на надпись под её клеймом, обычным Кефом, таким же как и у нас, к которой она привлекла наше внимание.

— И о чём здесь говорится? — поинтересовалась Джейн.

— Мне сказали, — заявила сияющая от счастья Нора, — что здесь написано: «Этой ночью я — собственность Клеомена».

— Изумительно, — порадовалась за неё Джейн.

— Вам и вправду чрезвычайно повезло, — согласилась я.

— Насколько Вы красивы и желанны, — вздохнула Джейн, — раз вас вывали к рабскому кольцу такого мужчины.

— За меня уже первой продаже дали два серебряных тарска, — похвасталась Нора.

— Это больше, чем предложили за меня, — сказала я, не видя особого смысл в том, чтобы сообщать ей, насколько больше это было.

— И больше чем нас с Евой, — добавила Джейн.

Я нисколько не сомневалась, что все они и Джейн, и Ева, и, конечно, Нора, принесли продавцам больше меня. Впрочем, их ведь выставляли на продажу не в районе Метеллан.

— Как вы думаете, он купит меня? — спросила нас Нора.

— Он будет дураком, если не сделает этого, — поспешила заверить её Джейн.

— Вы очень красивая, — поддержала её я.

— Можно ли надеяться найти что-то лучшее для своей цепи? — воскликнула Джейн.

— На Земле, — сказала Нора, — хотя я никогда и не говорила об этом, но я был холодна. Мужчины мне были безразличны. Я просто презирала их, и не испытывала к ним никаких тёплых чувств. Но здесь в их присутствии я чувствую слабость в ногах, жар в животе и смущение. Здесь я встаю перед ними на колени и отчаянно надеюсь, что понравлюсь им, и не потому, что я боюсь, хотя боюсь, конечно, но потому что я хочу им понравиться как женщина.

— Так и есть! — согласилась с ней Джейн.

— Да! — кивнула я.

— Когда они смотрят на меня, я хочу им отдаться, — призналась Нора. — Я хочу принадлежать. Я готова подчиняться, и я жажду, чтобы меня подчинили. Я говорю про себя: «Господин вот рабыня! Возьмите её! Она — ваша!». Когда Господин Клеомен прикасается ко мне, я превращаюсь в потерянную рабыню, надеющуюся на то, что к ней не будет проявлено милосердие. На Земле я даже представить себе не могла, что могут существовать такие ощущения, такие эмоции, как эти. Когда он дотрагивается до меня, я — его, хочу я того или нет, хотя хочу, конечно, тысячу раз хочу!

— Вы вскрикиваете и умоляете? — полюбопытствовала Джейн.

— Да, да, — не стала скрывать она.

— Давайте, будем надеяться, — покачала головой Джейн, — что он не утомится вами.

— О нет, только не это! — отпрянула Нора.

— Но если так, — сказала я, — Вы всегда можете быть проданной другому.

— Нет! — всхлипнула она.

— Вы — рабыня, — напомнила я.

— Да, в том-то и дело, что да, — заплакала девушка, отворачиваясь от нас. — Я — рабыня! Рабыня.

И она рухнула на колени, и затряслась от рыданий.

А мы с Джейн вернулись к нашему прежнему занятию.

— Аллисон, — позвала меня Нора, поднимаясь на ноги, вытирая глаза предплечьем и поворачиваясь к нам лицом.

— Да, Госпожа? — откликнулась я, снова отрываясь от шитья.

— Кюр по имени Грендель пожелал видеть тебя, — сообщила она.

— Я поспешу, — кивнул я, откладывая почти заштопанную мужскую тунику. — Он в тюремном блоке. Должна ли я сначала пойти в кухню, чтобы взять для него еду или питьё?

— Нет, он не там, — остановила меня Нора. — Он в Золотом Коридоре в четвёртом отделении.

Услышанное меня озадачило. Первое отделение Золотого Коридора занимал Луций, предположительно самый главный кюр в Пещере, второе и третье, соответственно, были заняты Тимархом и Лисимахом. Все трое были теми, кого мы могли бы по праву назвать «кюрами золотой цепи», то есть высокопоставленными кюрами, чей статус был засвидетельствован золотыми цепями, на которых висели их переводчики.

— Господин? — сказала я, войдя в комнату.

— Ты будешь сопровождать меня, — сообщил мне Лорд Грендель, — как ухаживающая рабыня. Тебе следует держаться позади и слева от меня.

— Да, Господин, — кивнула я.

— Не у многих есть ухаживающие рабыни, — добавил он.

С этим трудно было не согласиться. Как уже упоминалось, подразумевалось, что кейджеры в этом месте были куплены для людей, а не для кюров.

— Ты ведь уже ухаживала за Лисимахом, не так ли?

— Да, — подтвердила я. — И некоторым другими, главным образом это были кюры железной цепи.

Что интересно, мне показалось, что кюры железной цепи хотели оставить меня только для себя. Думаю, что отношения между последними и кюрами золотой или серебряной цепи были далеко не тёплыми.