Джон Норман - Заговорщики Гора [ЛП]

— Понятно, — кивнул Господин Десмонд.

— И есть надежда, что он может затребовать такую поддержку.

— Значит, он отказывается участвовать во всём этом?

— В данный момент, — ответила я.

— Что значит, в данный момент? — уточнил мужчина.

— Боюсь, что они надеются склонить его к сотрудничеству через Леди Бину, — объяснила я, — можно предположить, что либо воспользовавшись её влиянием на него, либо посредством угрозы её безопасности.

— Ты думаешь, что они могут угрожать ей?

— Не знаю, — пожала я плечами, — но думаю, что он пойдёт на всё, защитить её.

— Почему? — осведомился он.

— Откуда мне, рабыне знать это? — спросила я. — Он — простой зверь.

— Значит, ключ ко всему — Леди Бина, — заключил Десмонд.

— Я уверена, что звери льстят ей и разжигают её амбиции.

— Она что, правда, думает, что может стать Убарой Гора? — поинтересовался мужчина, должно быть, вспомнив подобные замечания, оброненные ею на время нашего путешествия.

— Лорд Грендель, тот самый узник, — сказала я, — вероятно, лучше нашего информированный о возможных силах кюров, считает, что это вполне в пределах возможного, но очень маловероятно, что это будет иметь место. Он полагает, что, скорее всего, после победы кюров, в ней больше не будет необходимости и её просто поработят либо съедят.

— Ясно, — хмыкнул Десмонд.

— Возможно, это и есть путь кюров, — предположила я, вспомнив слова Лорда Гренделя относительно вероятной судьбы Терезия.

— Нужно поставить её в известность, — заявил мужчина.

— Не думаю, что она поверит словам, — покачала я головой, — особенно, если узнает, что информация исходит от Лорда Гренделя, которого она подозревает в том, что он, по личным мотивам, по эгоистичным причинам, желает отказать ей в таком возвеличивании, таком статусе и великолепии. Она запросто решит, что он ревнует к такому положению дел, и что он предпочтёт оставить всё, как было прежде, лишь бы продолжать удерживать её в зависимом от него состоянии.

— Если она не поверит информации исходящей от того узника, который является кюром, притом известным ей, то кому в таком случае она поверит? — спросил он.

— Боюсь, что никому, — вздохнула я.

— А где вообще находится Леди Бина? — поинтересовался Десмонд.

— Думаю, где-то здесь, в этом месте, — предположила я, — но где именно я не знаю.

— Пещера просто огромна, — заметил мужчина.

— И здесь много мест, — добавила я, — закрытых не только для нас, но даже и для многих из кюров.

— Я давно не видел Астринакса, — сказал Десмонд.

— Он может быть вместе с Леди Биной, — предположила я.

— Иногда мне удаётся увидеть Лика, Трачина и Акезина, — сообщил он, — но в основном нас держат отдельно друг от друга.

— Даже в этом случае, — сказала я, — Вы должны знать больше меня.

— Очень в этом сомневаюсь, — покачал головой мужчина. — В некоторых ситуациях кейджеры ходят более свободно, чем свободные люди. На них обращают меньше внимания, и они, вероятно, возбудят меньше подозрений.

— Как любимый слин, крутящийся неподалёку, — улыбнулась я.

— Вот именно, — кивнул он.

— Понимаю.

— Уверен, звери вас вообще едва замечают, — сказал он.

— Что верно, то верно, — согласилась я.

Конечно, ему не могло быть неизвестно, что мужчины часто обращают внимание на кейджер, особенно в банкетных залах, на постах охраны, игровых комнатах, в своих жилищах, когда мы в них убираемся и так далее. В определённые аны, когда мы, спускаясь с верхних коридоров, носим еду охранникам внешних ворот, мы часто становимся объектами приставаний, окликов, мимолётных поцелуев, игривых шлепков по ягодицам и тому подобных заигрываний. Можно сказать, что нам каждый день приходилось проходить сквозь строй. Безусловно, такие вещи напоминают женщине о её интересности для мужчин. Иногда командиры разрешали своим подчинённым написать жировым карандашом на бедре девушки что-то вроде: «Этой ночью я принадлежу Льюсиппу», к кому эта девушка пришла бы вечером, чтобы доставить ему удовольствие того вида, который ожидается от женщины, которая была не больше чем рабыней.

— Кто такой Агамемнон? — спросил Десмонд. — Я услышал это имя.

— Понятия не имею, — пожала я плечами. — Знаю только, что это место названо в его честь.

— Ты его видела?

— Я так не думаю, — ответила я. — Я видела троих высоких кюров, это те, чьи переводчики висят на золотых цепях. Я имею в виду Луция, Тимарха и Лисимаха. Ещё я встречала несколько кюров с серебряными цепями, и множество тех, у кого были железные цепи, но, насколько я знаю, я не видела никого, кто мог бы быть Агамемноном.

— Возможно, его здесь и нет, — предположил Десмонд.

— В одном далёком мире произошла революция, — сообщила я. — Возможно, он погиб во время тех событий. Эти кюры, судя по всему, остатки тех сил, которые его когда-то поддерживали. Похоже, они всё ещё остаются верными его политике или памяти.

— Ясно, — кивнул мужчина.

— Я думаю, что Луций, кюр золотой цепи, является здесь главным, — высказала я своё мнение.

— Возможно, — не стал спорить он.

— Уже поздно, — спохватилась я. — Я должна вернуться в рабскую комнату. Время закрытия клеток вот-вот наступит.

— Значит, тебя держат в клетке, — констатировал Десмонд, посмотрев на меня так, что сразу было ясно, что он не относился к этому неодобрительно.

— Нас всех на ночь запирают в клетки, — сказала я, — даже Нору, нашу первую девушку, хотя её запирают последней, а выпускают первой.

— И кто же делает это? — полюбопытствовал мужчина.

— Кюр, — ответила я. — Мы все — девушки кюров. Мне объяснили, что наши ошейники это ясно дают понять.

— Большие ли клетки? — продолжил интересоваться он.

— Нет, — вздохнула я. — В них можно разве что стоять на коленях или сидеть.

— Понятно, — хмыкнул Десмонд.

— Возможно, Господину хотелось бы увидеть меня в моей клетке, — не удержалась я от колкости.

— А тебя держат в клетке голой?

— Конечно.

— Отлично, — усмехнулся он. — Мне нравится рассматривать голых женщин, сидящих в клетках.

— Есть ли у меня разрешение уйти? — поинтересовалась я.

— Как бы то ни было, — сказал он, — мы должны собрать информацию и найти способ вступить в контакт с Леди Биной.

— Признаться, я не вижу способа, которым это можно было бы сделать, — призналась я.

— Честно говоря, я тоже, — вздохнул Десмонд.

Вскоре после полудня в рабскую комнату, мурлыкая какой-то земной мотивчик, впорхнула Нора. Её хлыст небрежно свисал с её запястья.

— Тал! — поприветствовала нас она.

— Тал, Госпожа, — отозвались мы с Джейн.

Мы занимались починкой ранее выстиранной мужской одежды, которая была порвана мужчинами во время их развлечений, в данном конкретном случае во время охоты на диких верров на проходах к Утёсу Клейния. Прорехи главным образом были оставлены шипами колючего кустарника, растущего здесь повсеместно, но были и такие, некоторые, скорее всего, были результатом восхождения и потери равновесия на скалистых склонах или чего-то подобного. Мужчины — такие безрассудные и небрежные создания. Готова поспорить, что если бы им пришлось самим штопать свою одежду, то они были бы куда более осмотрительными. За всю свою прежнюю жизнь на Земле я ни разу не держала в руках нитку с иголкой, этому мне пришлось научиться в доме Теналиона, всё же от рабыни ожидается некоторый навык в таких вопросах. Конечно, от неё ожидают, что может сгодиться для чего-то большего, чем только хорошо брыкаться, подмахивать и кричать на конце цепи. Я даже начала гордиться своим умением в этом скромном вопросе. И это казалось делом, подходящим для рабыни. Конечно, нельзя было ожидать, что свободный мужчина, или большинство свободных женщин, по крайней мере, представительницы высших каст, будут заниматься подобными вещами. Кроме того, мне доставляло удовольствие выполнять такие работы для владельцев, стирать и гладить их туники, чинить их одежду, полировать ботинки и так далее. Что интересно, как рабыня, я нашла, что то удовольствие, которое получала при выполнении этих работ, было сродни сексуальному. Я обнаружила, что такие задачи имеют тенденцию отзываться во мне тонким возбуждением, а порой и далеко не тонким. Иногда, в процессе работы, моё тело начинало корчиться, и у меня вырывались стоны. Думаю, всё дело в том, что я знала, что делаю это как рабыня.