Джон Норман - Заговорщики Гора [ЛП]

Все болты были израсходованы.

— Заприте дверь, — приказал Луций.

Это сделали кюры, стоявшие на страже у баррикады из мёртвых тел. Они сразу же подошли и встали перед постаментом рядом с Луцием, вместе с двумя другими из его соратников. Теперь только у этих пятерых были топоры. Собственно из всех, кто пришёл вместе с Луцием, теперь только пятеро и остались, включая самого Луция. Из партии Агамемнона в живых оставили шестерых. Они все находились у стены вдали от постамента, и все за исключением одного, кюра серебряной цепи, казались слабыми, едва способными шевелиться от потери крови. Кюр серебряной цепи присел, насторожено глядя в сторону постамента. Здесь же у стены, вместе с выжившими кюрами, стоял и Десмонд из Харфакса, снова сжимая нож в руке. Мы с Леди Биной держались с другой стороны.

Луций повернулся и, встав лицом к постаменту, прорычал:

— Хо, Агамемнон. Ты проиграл!

Оба контейнера, и левый, и правый, были повреждены. Правда, степени повреждений я не знала.

— Я объявляю о новом порядке, — заявил Луций. — Новый день для нас! Тирания позади. Свобода победила! Правосудие восторжествовало! Пусть все радуются! Теперь я, Луций, являюсь Теократом Мира и новым Лицом Неназванного!

— Что происходит? — донеслось из одного из контейнеров.

— Ты что, не можете меня слышать? — поинтересовался Луций.

— Я тебя слышу, — ответил контейнер.

— Теперь Ты — наш пленник, — объявил Луций.

— Что Ты собираешься со мной сделать? — задал вопрос левый контейнер, но Луций оставил его без ответа.

— Я знаю тайны огромной мощи, и местонахождение большого богатства, — донеслось из левого контейнера.

— Я уверен, Ты поделишься с нами этой информацией, — усмехнулся Луций.

— Где мои армии? Где мой флот? — спросил тот контейнер, что слева.

— Ты больше не на своём мире, — напомнил ему Луций. — Ты покинул свой мир.

— Я что, нахожусь на Горе? — уточнил левый контейнер.

— Да, — кивнул Луций.

Я подозревала, что Агамемнон, интеллект которого, насколько я знала, был чудовищно мощным и глубоким, не мог быть настолько смущён или дезориентирован, как могли предложить его ответы. С другой стороны, я не знала, какие он мог получить повреждения. То, что оба контейнера были повреждены, было очевидно, и, конечно, не исключено, что эти повреждения могли повлиять на то, что содержалось в одном из них.

— Где мои последователи? — поинтересовался левый контейнер.

Я заметила, что Луций теперь свои ответы адресовал именно к левому контейнеру. Другой, тот, что справа, признаков жизни не подавал.

— Они оставили тебя, — ответил Луций.

— Никто не встал на мою защиту? Ни один не дрался за меня? — спросил контейнер.

— Ни один, — заверил его Луций.

— А как же Тимарх и Лисимах? — осведомился контейнер.

— Они были первыми, кто покинул тебя, — заявил Луций. — Только я оставался верен тебе.

— Благородный Луций, — донеслось из контейнера.

— Но Ты подвёл меня, — сказал Луций.

— Прости меня, — попросил контейнер.

— Ты можешь компенсировать это, — предложил Луций. — например, рассказать мне тайну силы и местоположение большого богатства.

— И тогда Ты позволишь мне жить? — уточнил контейнер.

— Конечно, — заверил его Луций.

— Будь осторожен, поднимая мой контейнер, — пришло предупреждение из контейнера. — Он очень деликатный и тяжёлый.

— Откройте дверь, — велел Луций двум из своих сторонников. — Мы вынесем контейнер в коридор. Агамемнон беспомощен. И теперь он наш пленник. Это произведёт нужное впечатление на всех, и на кюров, и на людей. Это закрепит успех нашего дела и подтвердит безоговорочность нашей победы. Это будет неоспоримо. Тогда нас признают все. Все согласятся, что это наш день, что наступил наш новый порядок.

Большую дверь, ведущую в коридор, отперли и распахнули настежь.

— Я долго ждал этого дня, — сказал Луций, — годы тайных мыслей, лицемерия и обмана, месяцы планирования, дни борьбы, недели отступлений и игры в прятки в туннелях, ожидание, и во, наконец, неожиданный, смелый и великолепный удар, и победа!

Он махнул рукой двум своим товарищам, остававшимся рядом с ним около постамента, и приказал:

— Отложите свои топоры. Это покажет, что мы теперь за мир. Не бойтесь. В коридоре нет никого, кто был бы вооружён. Хорошо. Теперь, поднимайте Агамемнона и торжественно несите его, бестелесного и беспомощного в коридор.

— Слава Луцию, — произнёс один из кюров, находившихся у стены.

Это был кюр серебряной цепи. Он проковылял, словно был серьёзно ранен к центру комнаты. Его мех был пропитан кровью, но это была не его собственная кровь. Он в драке почти не участвовал, если участвовал вообще. Скорее он ждал результат сражения.

— Слава Луцию! — скандировал он. — Слава Луцию.

И тогда я узнала его. Это был тот самый кюр, некогда кюр железной цепи, стоявший перед Агамемноном вместе с другим кюром, носившим серебряную цепь, в зале аудиенций. Тогда были взаимные заявления некого вида, в которых, кюр железной цепи, возможно, осуждал того, что с серебряной цепью, а тот, скорее всего, защищался. Мне трудно сказать, в чём суть вопроса, поскольку спор вёлся на кюрском, а ни одного активированного переводчика в комнате не было. Кюр серебряной цепи тогда был убит Агамемноном, в тот момент обитавшем в большом, похожем на краба, металлическом теле, а его серебряная цепь, вместе с венком перешла к бывшему кюру железной цепи.

Луций отвернулся, по-видимому, считая ниже своего достоинства обращать внимание на славословия кюра серебряной цепи. Он снова перенёс внимание на контейнер слева, единственный, из которого слышался голос в последнее время.

— Будьте осторожны, — предупредил он своих товарищей, поднявшихся на постамент. — Не уроните его! Он тяжёлый.

Оба кюра, оба сторонника Луция подошли к левому контейнеру и подняли его на руки. Их лица выглядели удивлёнными.

— Он совсем не тяжёлый, — сообщил один из них.

Внезапно раздался резкий, почти оглушительный треск, и мощная вспышка света. Кюры, поднявшие контейнер, отлетели далеко в стороны, а мы с Леди Биной непроизвольно вскрикнули. Когда к нам вернулась способность видеть, мы увидели обугленные черепа, почерневшие кости, и дымящуюся плоть, больше похожую на грязные, сожжённые тряпки, разбросанные по постаменту и окружающему его полу. Вонь сгоревшего мяса была невыносимой.

— Вы нас не предупредили! — возмущённо закричал Луций на Тимарха и Лисимаха.

— Так убей нас, — хмыкнул Тимарх.

Взорвавшийся контейнер лежал открытый, лежал на полу постамента. Внутри него был виден набор обугленных остатков, большая часть его содержимого просто испарилась. Сам контейнер был искорёжен и оплавлен, словно побывал в плавильной печи.