Джон Норман - Заговорщики Гора [ЛП]

Но что наиболее важно для моего рассказа, это то, что посредством одного из этих секретных проходов, наряду с множеством других важных помещений Пещере, можно было бы получить доступ и в зал аудиенций Агамемнона.

— Уведите его в тюремный блок и посадите в клетку, — донёсся голос из левого контейнера.

— Нет! — крикнул кто-то из кюров. — Убить его сейчас! Нечего рассусоливать! Покончить с ним немедленно!

— Он — человек, — сказал другой кюр. — Другие люди могут примкнуть к нему.

— Люди опасны! — поддержал его третий.

— Им нельзя доверять! — заявил четвёртый.

— Очень хорошо, — послышалось из правого контейнера, — убейте его сейчас.

— Нет! — воскликнула я, и тут же удар кюрской лапы сбил меня с коленей, и я прокатилась несколько футов по полу.

— Лучше перебить всех людей, — предложил один из кюров.

— Мы легко сможем нанять других, — сказал второй кюр.

— Сотни их наперегонки побегут служить нам, — заявил третий.

— Достаточно только дать им почуять запах золота, — усмехнулся четвёртый.

— Можешь сказать своё последнее слово, Десмонд из Харфакса, — объявил контейнер слева.

— С удовольствием, — крикнул Десмонд. — Долой тирана! Долой Агамемнона!

Одни из кюров, стоявших около Господина Десмонда поднял массивную лапу, одним ударом которой можно было сломать мужчине шею или спину.

— Я буду говорить! — раздался голос, женский голос.

У многих кюров в зале имелись переводчики, и когда те обернулись, я услышала:

— Она свободна.

— Благородные кюры! — выкрикнула Леди Бина. — Отвергните Агамемнона! Как он может быть кюром? У него нет тела! Я знаю его мир! Этот мир его изгнал! Он не кюр! Он — только мозг, который когда-то обитал в теле кюра! Теперь он — искусственная вещь, мозг, опутанный сотнями проводов, артефакт вашей науки. Как можно слушать такой объект! Как можно служить столь чудовищному прибору!

— Убейте её! — приказал голос из правого контейнера.

То, что произошло в следующее мгновение, осознали не сразу. Потайная дверь в задней стене зала открылась и примерно полтора десятка вооруженных кюров во главе с Луцием ворвались в помещение. Они имели при себе топоры, а двое держали наперевес тяжёлые многозарядные арбалеты того вида, который я впервые увидела в тюремном блоке.

— Умри, Агамемнон! — прорычал Луций по-кюрски, и его крик был повторен по-гореански более чем дюжиной активированных переводчиков.

Зал погрузился в какофонию звуков. Это была дикая смесь рыка кюров, их речи и гореанских слов, издаваемых переводчиками.

Поскольку приходить в зал аудиенций с оружием было запрещено, только вновь прибывшие, Луций и его товарищи были вооружены. Двое кюров бросились к входной двери, но арбалетные болты остановили их на полпути. Один умер на месте, царапая когтями пол. Я предположила, что шум в зале аудиенций должны были услышать в коридоре снаружи. С другой стороны кюры в соседних коридорах тоже не имели оружия. Вооруженные кюры главным образом патрулировали дальние коридоры, считавшиеся наиболее вероятным местом появления Луция и его последователей. Пожалуй, ближайшими вооруженными кюрами были те, что дежурили у входа в Пещеру, и их, несомненно, должны были позвать в первую очередь. Другие наверняка поторопились обеспечить себя оружием. По-видимому, при сложившихся обстоятельствах, охрана арсенала им бы не отказала. Это означало, что, каковы бы ни были планы Луция и его товарищей, мешкать с их исполнением им не следовало. Вполне вероятно, что они надеялись этим наскоком избавиться быстро от Агамемнона, а затем представить себя смущённому, лишённому вождя сообществу, смелыми, патриотично настроенными освободителями. В любом случае несколько кюров поспешили встать между вновь прибывшими и постаментом. Рычанием безоружные кюры дали понять мятежникам, что они готовы им противостоять. Их собственные тела стали щитом Агамемнона. Среднестатистический кюр фанатично предан своему лорду, но ровно до тех пор, пока не сочтёт, что его лорд подвёл его, тогда связь преданности расценивается расторгнутой. Это поведение, если можно так выразиться, преданность своему вождю, несомненно, стала результатом естественного отбора за тысячелетия кюрских войн, начавшихся задолго до изобретения и развития сложного вооружения, которое, насколько я понимаю, имеется в стальных мирах. Зрелище этих кюров, безоружных, но решительно вставших живым щитом между оружием врага и своим лидером, дало мне гораздо большее понимание того, чем мог быть, и часто был кюр. Раздалось вибрирующее пение спущенных тетив арбалетов. Несколько кюров из живого щита упали. Некоторые из вновь прибывших бросились на защитников с топорами. В разные стороны полетели конечности, головы и брызги крови, но лояльные Агамемнону кюры, на стороне которых было численное преимущество, встретили противника строем, пытаясь отобрать у них топоры. Завязалась ужасная драка за оружие. Один из кюров упал, заливая пол струёй крови из перекушенного горла. Я даже не могла сказать, был ли убитый из сторонников Луция или из защитников Агамемнона. У дальней от меня стены комнаты, ближе к двери, через которую вошли мятежники, кюр брался с кюром. Стоя на четвереньках, я дико озиралась вокруг. Леди Бина мне на глаза не попалась, зато я увидела, что Десмонд из Харфакса был свободен, а обезглавленное тело одного из его конвоиров лежало около него. Господин Десмонд тоже стоял на четвереньках и тоже озирался. Потом он пополз среди сцепившихся в борьбе тел. Думаю, он искал свой нож. На него не обращали внимания, кюрам было просто не до него. Тетивы арбалетов звенели снова и снова. Затем один из арбалетов был вырван из рук вновь прибывшего, но оружие уже было разряжено, а болты рассыпались по полу. Тогда кто-то схватил болт и метнул его как маленький дротик. Один из кюров упал. Я снова не смогла понять, кто из них какой из воюющих сторон придерживался. Дверь в зал аудиенций распахнулась, открытая снаружи, и в помещение ввалились четверо вооруженных кюров, охрана входа в Пещеру. Должно быть, они были на мгновение смущены увиденным. Скорее всего, их ждали. Один из арбалетчиков, державшийся у стены позади своих товарищей выпустил одну за другой три стрелы. Четвёртый часовой пал от топора, поджидавшего за дверью кюра, ударившего в открытую спину и перерубившего хребет. Я предположила, что большие двери теперь остались без охраны. Больше ни один кюр не вошёл внутрь зала. Я не знала, было ли роздано оружие или нет. Зато мне было известно, что в Пещере уже давно росло недовольство. Не вошёл и никто из людей. Нетрудно догадаться, что наёмники, даже если бы у их не лишили оружия, и если бы они знали об этой небольшой войне, сочли бы это не их делом. Это был вопрос, который работодатели должны были решать между собой. Выход был частично заблокирован телами убитых, но перед этой кровавой баррикадой, всё же встали двое кюров из партии Луция с топорами наперевес. Вскоре бой превратился в бойню. Пол комнаты устилали тела, некоторые ещё живые, и части тел. В конечном итоге оружие одержало верх над числом. Постамент больше некому было защищать. В стороне, слева от постамента лежали Тимарх и Лисимах. Тимарх не мог подняться даже на четвереньки, оглушённый рукоятью топора, а Лисимах лежал у стены истекая кровью. Луций приказал не убивать их. Причина этого вскоре стала ясна. Он посчитал, что в отсутствии Агамемнона, они больше не опасны.