Джон Норман - Заговорщики Гора [ЛП]

Кроме того, она была красива, причём не просто красива, а рабски красива. Когда мужчины видят такую красоту, то для них естественно думать о ней с точки зрения цепей и торгов.

Я держала голову низко опущенной, а колени плотно сжатыми. Но даже в этом случае, я не сомневалась, что будучи в ошейнике и камиске, и несмотря на близость Леди Бины, я не избежала своей доли внимания.

Взгляды, которые мужчины, стоявшие рядом, бросали вдоль коридора, в ту сторону, откуда должен был появиться Десмонд из Харфакса, нельзя было назвать дружелюбными, и это меня крайне беспокоило. Это слишком походило на строй экзекуции. Причём среди собравшихся не было почти никого из тех, кто присутствовал на том опасном собрании, созванном так давно самим же Десмондом их Харфакса, и на котором мне тоже довелось побывать. Я была уверена, что они не входили в партию Господина Десмонда. И всё же я ощущала их враждебность. Гореане не их тех, кто снисходительно смотрит на предательство. Даже если они не имели никакого отношения к организации Господина Десмонда, большинство могло сочувствовать любой группе мужчин, которые перед лицом кюров осмелились объединиться в тайную лигу. Безусловно, среди людей, да и среди некоторых из кюров, как я смогла определить, хватало тех, кто был недоволен новыми порядками в Пещере.

Правда, среди собравшихся я всё же увидела двоих, из тех, кто присутствовал на том собрании. Это были Трачин и Акезин.

Мне было трудно поверить, что Десмонд из Харфакса мог предать своих товарищей. Мне показалось, что он сам подозревал, что кто-то мог так поступить. Возможно, предположила я, он мог счесть, что это стало неизбежно, а потому решил, что если в живых может остаться только один, так почему бы этим одним не быть ему? Можно ли винить его при таких обстоятельствах? Разве разумный агент не постарался бы воспользоваться ситуацией прежде, чем это сделает другой? Так не лучше ли похвалить его за инициативу и проницательность? И всё же, как я себя не уговаривала, я отнеслась к его решению крайне отрицательно. Похоже, Господин Десмонд оказался не таким, каким я думала, что знала его. Теперь я видела, что и на нём есть пятна. Когда-то я боялась, что была не достойна быть рабыней столь прекрасного господина. Теперь я даже не хотела принадлежать ему. Разве он не повёл себя как мужчина не Гора, чего я от него ожидал, а как землянин, хитрый, своекорыстный и лишённый чести? Не был ли он больше землянином, чем гореанином?

Я подняла голову, поскольку услышала ропот волнения, пробежавший по коридору. Чуть наклонившись вперёд, я увидела идущего по коридору Десмонда из Харфакса, сопровождаемого двумя кюрами, которые иногда угрожающе скалили клыки и рычали на мужчин, пытавшихся приблизиться к их подопечному. Десмонд улыбался, что, казалось, ещё больше возмущало мужчин. Он словно не замечал хмурых взглядов, стиснутых кулаков, и при этом не считал нужным отвечать на оскорбления, которые шипели люди, когда он проходил мимо них.

Когда он добрался до нас, он на мгновение задержался, чтобы поприветствовать Леди Бину, которая, насколько я поняла, не сделала даже намёка на то, чтобы ответить на его внимание. Я опустила голову, потому что не хотела его видеть. Я чувствовала, как мир вокруг меня рушится. Чему теперь можно было верить? Что теперь могло остаться на его месте?

— Предатель! — услышала я и, повернув голову, успела увидеть, как от стены отделилась фигура Акезина, метнувшегося к Десмонду из Харфакса.

Руки Акезина сомкнулись на его горле. Через мгновение, они оба покатились по полу.

— Остановись, дурак! — сдавленно прохрипел Десмонд из Харфакса. — Пусть я буду один! Ты всё испортишь!

Не думаю, что его хрипение было распознано переводчиками. Тут в дело вступил Трачин, оторвавший Акезина от Десмонда Харфакса.

— Беги, — прошептал Десмонд Акезину. — Смешайся с остальными!

Акезин метнулся в сторону, уклонился от захвата ближайшего к нему кюра и убежал по коридору. Один из кюров, охранявших Десмонда попытался было его преследовать, но завяз в толпе мужчин, как будто бы приготовившихся следовать за Десмондом и его конвоирами. Кюр попробовал их расталкивать со своего пути, но вскоре вынужден был остановиться. Он дико озирался и с шумом втягивал воздух. Наконец, он вернулся на свой пост рядом с Десмондом из Харфакса.

Тот кюр, который оставался с Десмондом, включил свой переводчик и мы услышали бесстрастный голос:

— В Зал Аудиенций Агамемнона, Теократа Мира, Одиннадцатого Лица Неназванного.

Десмонд из Харфакса неторопливо отряхнулся и одёрнул свою тунику, запылённую и порванную в одном месте, а затем продолжил свой путь, сопровождаемый двумя охранниками.

Он больше не выглядел настолько же беззаботным и весёлым.

Если бы руки Акезина оказались чуть быстрее и сильнее, разве он не был бы мёртв уже более ена?

Кюр, сопровождавший Леди Бину, указал, что мы должны следовать за двумя конвоирами и Десмондом из Харфакса, что мы и сделали. На Господина Десмонда больше никто не нападал, вплоть до самой двери, большой, предназначенной для прохода кюров, за которой находился зал аудиенций.

Всё время, пока мы шли сюда, я тряслась от страха, но не как прежде, за тех, кого злодей мог предать, а за другого, за того, кто задумал убить Агамемнона, который, как говорят, был Теократом Мира и Одиннадцатым Лицом Неназванного.

Звук, услышанный мною во время драки с Акезином был чуть слышным, но безошибочным. Под разорванной туникой, я мельком увидел серость стали, торопливо прикрытую рукой.

Десмонд Харфакса шёл в Зал Аудиенций вооружённым.

Десмонд из Харфакса, когда его подвели к постаменту, казалось был в смятении, увидев стоявшие там три стола, на которых лежали три совершенно одинаковых контейнера.

Тимарх и Лисимах стояли около того, который стоял в центре.

— Тал, благородный Десмонд, — послышался голос из центрального контейнера.

— Тал, благородный Десмонд, — пришло из контейнера слева.

— Тал, благородный Десмонд, — эхом повторил голос из правого.

Тут я должна уточнить, что следует понимать, что слова приписанные Агамемнону, могли бы приходить, и фактически приходили в разной очерёдности, то первым был один, то другой из этих трёх контейнеров. Иногда казалось, что первым начинал говорить левый контейнер, иногда тот, который в центре, иногда — правый.

Казалось обоснованно очевидным, что мог быть только один Агамемнон, и только одно жилье для этого опасного и могущественного ума, но было совершенно не ясно, в котором из контейнером, если таковой тут вообще присутствовал, прятался этот ум.

Можно было бы предположить, что он находился в центральном контейнере, не столько из-за его местоположения, сколько основываясь на факте того, что Тимарх и Лисимах стояли именно около него. Безусловно, с большой долей вероятности их расположение могло бы служить для того, чтобы отвлечь внимание от другого контейнера, фактического жилья Агамемнона, но, если так, то каким оно могло бы быть? А что если предположить, что могла иметь место и более тонкая уловка? Если «А» кажется наиболее вероятным, то не может ли быть так, что он просто отвлекает внимание от «B» или «C», один из которых крайне важен, но ведь с тем же успехом может оказаться так, что «B» или «C» выглядят не важными, чтобы отвести глаза от «A», который, в конечном итоге может быть решающим контейнером, и так далее. Сколько могло быть тонких неопределенностей, прячущихся одна позади другой, в этой каиссе выбора?