Джон Норман - Заговорщики Гора [ЛП]

Ночью, после освобождения Гренделя, под покровом темноты я подползла к большим дверям и стала ждать там, прижимаясь спиной к стене.

Возможно, если бы не слова Гренделя о том, что моему возвращению в Пещеру поспособствует Терезий, я бы уже в первом ане попыталась проскочить в двери, скорее всего попав в лапы часовых. А так я ждала того момента, который мог бы стать «подходящим» для входа в Пещеру. Думаю именно поэтому я не забежала внутрь, когда приблизительно в двадцати ярдах от меня, в темноте я, скорее почувствовала, чем увидела движение большого, извилистого тела. Таким большим, и двигающимся таким способом, в этой местности мог быть только ларл. Мне вспомнилось, что недалеко отсюда, в длинном, опасном, извивающемся проходе, я видела именно такого зверя, когда лежала на руках Терезия, нёсшего меня к выходу на широкий, скалистый склон. Тот ларл ещё поднял голову и вперил в нас свой удивлённый взгляд. Терезий знал о его присутствии, но практически никак на это не отреагировал. Ларл тоже не стал преследовать нас. Я предположила, что он просо не был голоден. Позже, в ночь моего возвращения в Пещеру, я узнала, что между этими двумя существовали некие отношения, хотя в то время мне был совершенно не понятен их характер. В любом случае, пока я вжималась в стены, боясь даже пошевелиться, зверь проскользнул мимо, двигаясь именно туда, где в нескольких ярдах правее меня находился вход в Пещеру. Он уже был практически напротив двери, когда прозвучал сигнал тревоги, и два кюр, подняв фонари, подбежали к порогу. Мгновением спустя к ним присоединилась другая пара кюров с копьями наперевес. После наступления темноты охрану удваивали. В свете фонарей глаза ларла сверкали как золотые монеты. Кюры начали размахивать своими фонарями. Их большие неуклюжие тени заметались на склоне. Другие часовые потрясали копьями и угрожающе подступали к ларлу, делая вид, что собираются напасть на него, но я отметила, что они не стремились удаляться от порога. Все четверо что-то кричали ларлу по-кюрски. Потом я услышала топот других ног, приближающийся к выходу. В общем шуме я различила даже голоса кейджер. Поскольку всё внимание часовых было отвлечено на ларла, мне удалось незамеченной миновать дверной проём. Оказавшись в Пещере, я немедленно попала в объятия Джейн и Евы. Здесь были и другие кейджеры. Один из кюров, по-видимому, пришедший к дверям по сигналу тревоги, окинул нас пристальным взглядом, но я была неотличима от других. Выглянув наружу, я увидела, как ларл, словно раздосадованный сорвавшейся охотой, уходил в темноту.

— Мы так боялись, — сказала Джейн.

— Ты вся дрожишь, — забеспокоилась Ева. — Ты, наверное, дико замёрзла.

— Что Вы здесь делаете? — со страхом спросила я. — Ведь время закрытия клеток давно миновало.

— Не бери в голову, — отмахнулась Джейн. — Мы уговорили Хлою. Взгляни на наши бёдра.

— Вас зарезервировали на ночь? — уточнила я.

— Выглядит именно так, — улыбнулась Ева.

— На моём бедре, — сообщила Джейн, — написано, что на эту ночь меня зарезервировал Астринакс.

— И на моём — имя Господина Лика, — похвасталась Ева.

— Хлоя! — шёпотом позвала Джейн, и та тут же оказалась рядом с нами.

— Я отмечу твоё бедро, варварка, — объявила Хлоя. — Кого я должна указать, как зарезервировавшего тебя на эту ночь?

— Десмонда из Харфакса, — разумеется, ответила я.

Как я уже упоминала, после мятежа Луция в рутине Пещеры произошли определённые изменения. Самыми заметными для людей были три. Во-первых, значительно сократилось число показов, обычно церемониальных, таинственного контейнера, в котором, как обычно полагали, содержались сокровища, наиболее вероятно алмазы, но который, как понимали некоторые из нас, имел какое-то отношение к персоне самого Агамемнона. Во-вторых, человеческий контингент Пещеры был разоружён, что сильно обеспокоило мужчин. Либо Ты владеешь оружием, либо становишься мишенью для оружия другого. Тираны предпочитают править безоружными. Это — первый явный шаг к закабалению граждан. Веррами править легче, чем ларлами. Конечно, кейджеры не являются целями для оружия. Их удел — плеть. В-третьих, меры безопасности в Пещере были усилены. Охрана больших дверей и патрулирование коридоров было возложено на кюров. Второе и третье из этих изменений и так были достаточно деспотичными, но после побега Гренделя всё только ухудшилось. Передвижения свободных людей и многих кюров теперь стали предметом для расследования и наблюдения, мало чем отличавшегося от присмотра за рабынями. Во многих случаях вёлся учёт, выдавались разрешения, требовалось отмечаться и сообщать о времени. Трудно сказать, были ли эти ограничения разумны и оправданы с точки зрения интеллекта, имевшегося у Агамемнона и его правящего круга, или были плодами его беспочвенных подозрений, которые в конечном итоге, ведут во тьму самоубийственного безумия. Я предполагала, что много имело отношение к памяти о мятеже Луция, который, очевидно, был столь же неожиданным как для Агамемнона и его сторонников, так и для человеческой части контингента Пещеры. Лично я полагала, что Агамемнон, беспомощный и зависимый в своём металлическом логове, оставшись без мобильного, годного для использования тела, уже не знал, кому он мог доверять, и до какой степени. Вот Луцию он доверял, причём настолько, что многие принимали его за главного в Пещере. Кто ещё мог оказаться нелояльным? Кто ещё в глубине сердца мог бы лелеять мысли о предательстве? Кроме того, его планы были, если не нарушены, то серьёзно отсрочены тем, что с его точки зрения, по-видимому, воспринималось как отступничество Гренделя. К тому же, погиб Грендель в Волтае или нет, наверняка известно не было. Я предположила, что ум, столь могущественный и честолюбивый, каким славился Агамемнон, наполненный видениями грандиозных предприятий, разбитый его зависимостью и ограничениями, столкнувшись с переменами, мешающими его проектам, мог скатиться к нелогичности, мог соскользнуть в безумие.

В любом случае казалось ясным, что небольшой группе решительных мужчин, сколоченной Десмондом из Харфакса, грозила серьёзная опасность. Любой из мужчин, присутствовавших в той комнате во время собрания, теперь сольно рисковал. К тому же, как в сложившихся обстоятельствах можно было продолжать свою деятельность, встречаться и строить планы? Как можно было связаться с другими? Не исключено, что даже столь невинная вещица, как колода карт могла стать поводом для подозрений и расследования. Как можно было бы принять кого-то в свои ряды? Да и кто при таких условиях согласится присоединиться к столь рискованному предприятию? Даже двое беседующих мужчин теперь привлекали внимание. От троих могли потребовать объяснений. Были заперты все незанятые комнаты. Все перемещения записывались с указанием времени. Как при таких условиях можно было бы собрать и сохранить одежду и продукты? Как в сложившейся ситуации можно было организовать побег? Но Паузаний успел отбыть за несколько дней до этого. А Гор должен быть предупреждён. Время снегопадов приближалось неотвратимо. Ещё немного и зима закрыла бы проходы, тропы и перевалы Волтая.