Джон Норман - Заговорщики Гора [ЛП]

Я была уверена, что он не станет нападать на меня. В конце концов, он должен был узнать меня по запаху. Ведь это именно меня однажды послали на рынок Цестия для встречи с ним.

Но как я смогу дать ему понять о том в какое тяжёлое положение попал Грендель, и даже если у меня получится это сделать, то какую помощь сможет оказать ему этот хотя и сильный, но настолько покалеченный зверь?

— Лорд Грендель, — наконец сказала я, а потом повторила снова, снова и снова.

Я надеялась, что, возможно, он узнает это имя, поскольку в доме Эпикрата он достаточно часто слышал его от Леди Бины, да и от меня самой. А ещё я надеялась, что он сможет распознать предчувствие, безумное беспокойство, просительные интонации, звучавшие в моём голосе.

Слепой кюр внезапно зарычал и вскинул голову. Я увидела его обнаженные клыки, в киках-то футах от своего лица. Тогда я повернулась, и сделала несколько шагов то той же дороге, по которой пришла в это место. Я думала, что он мог бы последовать за мной, если понял меня правильно. В любом случае я давала ему направление. Внезапно он прыгал вперёд, и я вскрикнула в страхе, когда он подхватил меня и, уложив на левую руку, прижал к своей широкой, мохнатой груди. Я услышала, как бьётся его мощное сердце за решёткой его рёбер. Мои ноги были холодными как ледышки, из множества порезов текла кровь. Я с благодарностью прижалась к этому большому теплому телу, наполовину зарывшись в его длинный, возможно, зимний мех. Его правая лапа, вытянутая вперёд, иногда задевала за каменные стены скал. Кюр начал быстро двигаться вниз по тропе, по которой я поднялась сюда. И тогда я поняла, что он был хорошо знаком с окружающей местностью. Наверное, с такой же относительной непринужденностью слепой человек мог бы передвигаться по своему собственному дому, зная каждый порог, местонахождение каждого предмета мебели. Похоже, это место за недели изгнания стало для Терезия именно таким домом, его территорией. Возможно, он много раз проходил по этому маршруту, чтобы встретить Гренделя. Иногда, в верхних точках этого пугающего прохода, когда кюр выпрямлялся во весь рост, я могла различить большие двери. Однажды я вскрикнула от страха, и плотнее вжалась в мех Терезия. Не больше чем в дюжине шагов от нас поверх скалы я увидела поднявшуюся голову ларла, широкую, треугольную, озадаченную. Кюр, похоже, отлично знал об этом, по крайней мере, его голова повернулась к тому месту, уши сканировали то же направлении, а ноздри с шумом втягивали чужой запах. Затем Терезий, не предпринимая каких-либо предосторожностей, продолжил двигаться по тропе. Ларл не напал. Я предположила, что он недавно насытился до отвала. Как и большинство плотоядных животных, и в отличие от людей и кюров, он охотится только когда голоден. Позже я обнаружила, что в это было вовлечено нечто большее. Мне понадобилось намного больше времени на то чтобы добраться до логова Терезия, чем ему на то, чтобы донести меня до прохода, который выходил на открытое место, на относительно плоский склон скалы, расположенный не далее, чем в сотне шагов от входа в Пещеру. Это было место, насколько я поняла, где он встречался с Гренделем. В любом случае, я думаю, что это была граница его территории. Зверь становился позади угла скалы, где нас невозможно было увидеть от дверей, и аккуратно поставил меня на ноги. Я, подойдя к краю скалы, осторожно, стараясь не высовываться слишком далеко, выглянула из-за угла.

— Грендель, — прошептала я, оглядываясь назад, уверенная, что зверь знал это имя.

Фигурой, появившейся из дверей, был Грендель, связанный и ведомый на привязи. С ним вышли два кюра с большими топорами в руках.

Терезий протянул ко мне свою лапу, и несколько раз выпрямил и согнул пальцы. «Он же считает, — догадалась я. — Он хочет, чтобы я посчитала». Тогда я сначала схватила рукой один его палец, а затем взяла другой рукой ещё один и сжала их вместе, дважды сдавив.

Кюр негромким ворчанием приветствовал моё действие.

Я не знала, где должна была произойти казнь, но предположила, что вряд ли они будет отходить далеко от дверей.

Грендель и два конвоира какое-то время продолжали двигаться в сторону нашего убежища, и затем, отойдя от двери шагов на шестьдесят, и не доходя примерно сорок шагов до нас, остановились. Я в ужасе увидела, что они поставили Грендель на колени, а потом один из кюров оттянул его голову, подставляя его шею под удар. Мне было совершенно очевидно, что Терезию, слепому калеке, было бы неразумно нападать на двух вооруженных кюров, уже не говоря о том, что ему для этого необходимо было пересечь открытое пространство относительно плоской скалы при ярком дневном свете.

Терезий ничего не мог мне сказать, но его лицо было повёрнуто ко мне. Он словно смотрел на меня, и мне показалось, что выражение его было почти человеческим.

И тогда я шагнула из-за скалы и негромко сказала:

— Тал!

Оба кюра были явно поражены, увидев здесь, вне Пещеры, человека, да ещё и кейджеру.

Ни у кюров, ни у Гренделя не было при себе переводчика. Грендель к тому же был лишён большей части его обычной сбруи. Я предположила, что так было положено.

— Тал, — повторила я, делая пару шагов в их сторону.

Меня не раз можно было заметить в компании Гренделя, и я надеялась, что меня могли бы запомнить как его предполагаемую ухаживающую рабыню. С другой стороны, насколько мне было известно, многие кюры не слишком интересовались тем, чтобы уметь отличать одного человека от другого. В особенности это касалось тех, кто не имел с людьми близких дел. Вполне возможно, для них было бы нелегко отличить меня от нескольких другие также одетых темноволосых кейджер. Вот вы, например, смогли бы отличить одного урта от другого, если бы все они были одного размера и окраса?

Мгновением позже я уже была совершенно уверена, что ни один из них меня не узнал, за исключением, конечно, того факта, что перед ними человеческая женщина, причём носящая кюрский ошейник рабыня.

Я не планировала подходить к ним слишком близко, поскольку должна была быть в состоянии повернуть и добежать до укрытия позади меня.

Одни из кюров махнул своим топором в сторону двери, прозрачно намекая, что я должна вернуться в Пещеру. Разумеется, я осталась там, где была.

Он повторил жест, но я снова не сдвинулась с места.

«Команда должна быть повторена?» — вопрос, который ужасом сковывает сердце рабыни, поскольку повторная команда обычно — причина для наказания. Обычный ответ на такой вопрос — торопливое: «Нет, Господин», сопровождаемое непосредственным согласием. Другое дело, если команду не расслышали и не было ясно практично ли повиноваться таковой.

— Вонючие животные! — крикнула я им. — Трусы! Сыновья уртов! Братья тарсков!