Джон Норман - Заговорщики Гора [ЛП]

— Перевалы скоро будут непроходимы, — сказал раненный кюр.

— Мы выйдем как можно скорее, — настаивал Десмонд. — Осталось только сделать одно, последнее дело.

И он побежал к постаменту, запрыгнул на него и поднял нож.

— Остановись! — крикнул Тимарх.

— Не делай этого! — простонал Лисимах.

Но прежде чем нож успел добраться до цели, Лорд Грендель, метнувшийся вперёд со скоростью атакующего слина, поймал Десмонда из Харфакса за талию, поднял и, повернувшись вокруг своей оси, отшвырнул назад. Пролетев несколько футов, мужчина упал в центре комнаты.

Я подбежала к Господину Десмонду и опустилась на колени около него.

— Господин! — всхлипнула я, испугавшись, что падая он мог сломать руку.

Он, смущённый и ошеломлённый, смотрел как на постаменте Лорд Грендель приблизился к столу, на котором покоился последний оставшийся контейнер.

— Это — Грендель? — донеслось из ящика.

— Да, это — Грендель, — ответил тот.

— Убей его! — крикнул Десмонд из центра комнаты, теперь уже поднявшийся на ноги, но стоявший неустойчиво покачиваясь и придерживая руку.

— Прости меня, дорогой Десмонд, — сказал Грендель.

— Убей его, убей его! — снова закричал Десмонд из Харфакса.

— Нет, — отрезал Лорд Грендель.

Тимарх, с громким стоном боли, поднялся на ноги. За ним встал и Лисимах, слабый и окровавленный, но всё же оказавшийся в силах стоять вертикально.

— Мой сын, — донеслось из контейнера.

— Отец, — отозвался Грендель, а затем осторожно поднял поврежденный контейнер со стола и передал в руки Тимарха.

— Неужели Ты не думаешь, дорогой Грендель, — спросила Леди Бина, — что я должна стать Убарой, где-нибудь, так или иначе?

— Я — только зверь, — развёл он руками.

Тор-ту-Гор ярко сиял снаружи. Всего несколько дней назад прошло весеннее равноденствие, с которого вы начинаете свой год, точно так же как это делает Природа. Мы снова находились в своей комнате в доме Эпикрата в Аре.

Если в Пещере Агамемнона у меня были сомнения, относительно того, кому я принадлежала, то теперь никаких сомнений в этом вопросе больше не осталось. Ошейник Леди Бины вновь окружал мою шею.

Для меня это было источником большого горя, но я была рабыней, а рабыня не имеет никакого контроля над тем, чей ошейник она носит. Безусловно, Леди Бина, хотя не без строгости, особенно после наставлений Леди Делии, имевшей свои, ясные представления относительно того, как рабская девка должна принадлежать, повиноваться и работать, была хорошей госпожой. Пока мною были довольны, мне нечего было бояться. Но я-то надеялся принадлежать другому. Я могла думать только о том, кому я была бы счастлива быть проданной за медный бит-тарск, хотя были другие, чьи предложения простирались даже до золотых тарнов, но я надеялась, что Леди Бина их отвергнет категорически.

Мне хотелось бы рассказать о нескольких вещах.

Как вы, может быть, помните, я уже рассказывала о том, как я вместе Гренделем впервые оказалась в зале аудиенций Агамемнона. Это когда Грендель перешёл на сторону Теократа и получил в награду золотую цепь. Однажды во время их разговора Грендель, казалось, был чем-то сильно озадачен, почти потрясён и ошеломлён. В то время я, конечно, ничего из сказанного не понимала, поскольку то собрание проводилась полностью на кюрском языке, но, как я позже узнала, именно в этот момент Агамемнон сообщил Гренделю о своём предполагаемом участии в его происхождении. Как мне было объяснено, Грендель являлся результатом эксперимента. Генетические материалы нескольких мужчин-кюров были смешаны неким способом, а затем ими оплодотворили яйцеклетку человеческой матери. Таким образом, можно сказать, что у него было несколько отцов и одна мать, человеческая женщина. Очевидно, его мать не выжила после его рождения. Агамемнон утверждал, что был одним из этих отцов. Я не знаю, было ли его заявление правдиво или нет, но оно вполне могло оказаться правдой, учитывая ту науку, которой располагают кюры на стальных мирах. На самом деле, возможно, Агамемнон лишился своего кюрского тела за несколько поколений до того, как Грендель проявился на свет, но, с другой стороны, часть его генетического материала, семя, образцы его генов и так далее, было несложно сохранить и поддерживать в жизнеспособном состоянии, а позже использовать в рассматриваемом эксперименте. Как бы то ни было, я не знаю, было ли заявление Агамемнона правдиво или нет. Не исключено, что это могло быть расчётливой фальсификацией, предназначенной обеспечить преданность Гренделя его делу. Кто может сказать это наверняка? Конечно, это могло быть правдой. В действительности, это более чем вероятно, учитывая важность эксперимента, и его предполагаемые политические цели. Ведь это должно было бы обеспечить союз с людьми Гора. Так что Агамемнон вполне мог желать, чтобы Гренделю достались его интеллект, взгляды, хитрость и сила. Правда вопроса, несомненно, находится в описании эксперимента, где-то в архиве некого далёкого стального мира. Цели эксперимента, как уже было отмечено, имели отношение к политике. Задача состояла в том, чтобы создать существо подобное кюру, с кюрской преданностью, но с достаточно многими человеческими особенностями, чтобы оно могло взаимодействовать с людьми на Горе, собирать союзы и так далее. Эксперимент в конечном итоге потерпел неудачу. Люди, как выяснилось, не только не приняли Гренделя за своего, но и, по большей части, отнеслись к нему с ненавистью и неприятием. Среди кюров его ждал подобный приём. Он нашёл, что его принимают за немногим больше, чем монструозный гибрид.

Можно вспомнить, что, когда Луций оказался не в состоянии одолеть Гренделя, то потерял уважение и преданность последних оставшихся у него двух последователей. В результате ему пришлось бежать из зала аудиенций. Все предположили, и в конечном итоге так и произошло, что он попытается покинуть Пещеру, в которой его теперь расценивали как немного больше, чем проигравшего, предателя и беглеца. Грендель крикнул ему вслед, чтобы тот не выходил из Пещеры, а Терезий даже предупредил, что на входе выставлена охрана.

Этой охраной оказался ларл, с которым у Терезия за время изгнания сложились отношения близкие к симбиозу. Целью большинства выходов Гренделя из Пещеры, о которых я уже упоминала, главным образом была доставка еды Терезию, который делил ту еду с этим самым ларлом. В результате ларл, в свою очередь, получая пищу от кюра, не только воздерживался от нападения на Терезия, ставшего для него источником гарантированного пропитания, но и охранял того от нападений других хищников. Терезий сумел заставить ларла пересечь площадку перед большими дверями в ночь моего возвращения в Пещеру. В этом, оказывается, не было ничего сложного или загадочного. Он просто подманил зверя едой, оставленной с противоположной стороны и сигналом, к которому зверь был приучен. Почти то же самое произошло и в этот раз, только сигнал был, а еды нет. Это было частью плана Гренделя и Терезия, заключавшегося в том, чтобы не выпустить из Пещеры врагов. Если бы никто не попытался бежать, Грендель проследил бы, чтобы еда, как обычно, была ларлу оставлена. Чужой кюр, Луций, чей запах ларлу был незнаком, был принят им за еду. Знай Луций, что в это было вовлечено, он взял бы с собой кусок мяса, чтобы бросить хищнику, но в том-то и дело, что он ничего об этом не знал. Ларл, получив сигнал к кормлению, полагал, что тот, кто появился из Пещеры, либо должен был принести еду, либо сам был едой. Очевидно, Луций подвергся нападению в пределах сотни шагов от Пещеры. Всё, что осталось от Луция, был кровавый след на камнях, по которым хищник тащил его тело к лабиринту проходов. Несколько дней после этого ларл, не имевший проблем с едой, не появлялся. Рискну предположить, что это мог быть тот же ларл, который во время хаоса мятежа, когда большие двери были временно оставлены без охраны, блуждал по Пещере. Точно это, конечно, не известно.