Джон Норман - Заговорщики Гора [ЛП]

Аукционист не проявлял ко мне какой-либо жестокости или агрессии.

Продажа проходила в три приёма, во время каждого из которых работорговец крутил, нахваливал и демонстрировал девушку, сначала завёрнутую в короткую простыню, затем, сорвав простыню, в одной тунике, и, наконец, полностью обнажённой. В целом весь процесс занимал не больше нескольких енов. Временами у меня случались просветления, и кое-какие слабо связные один с другим моменты я понимала с относительной ясностью. Например, в самом начале торгов я узнала, что была выставлена на торги домом Теналиона, очевидно, работорговцем из Ара. Меня ясно идентифицировали как варварку, что, насколько я поняла, представляло некоторый интерес для мужчин. Безусловно, мне уже было известно, что мы больше не являлись новинкой на рынках, каковой были однажды. Конечно, строго говоря, «варвар» это тот, для кого гореанский, язык на котором говорит большинство жителей вашего мира, хотя есть и исключения, не является родным языком. Повсеместное распространение гореанского на вашей планете, насколько я понимаю, имеет какое-то отношение к вашим богам, Царствующим Жрецам, обитающим в Горах Сардара. Эти существа, судя по всему, поощряют использование гореанского, возможно, чтобы им было проще сообщать свою волю в этом мире. Каста Посвященных, как утверждается, выступает в роли посредников между Царствующими Жрецами и людьми, назначая празднества, трактуя предсказания, служа в качестве оракула, принимая подношения, продавая благословения, принося жертвы и так далее. Однако, насколько я это понимаю, очень многое относительно фактических отношений, если таковые вообще имеют место, между Посвященными и Царствующими Жрецами остается покрытым туманом. Впрочем, очевидно, что к Царствующим Жрецами не стоит относиться пренебрежительно. Нарушения их законов касающихся оружия, транспорта и коммуникаций, будучи обнаружены, зачастую сопровождаются внушающими ужас санкциями, разрушением городов, наводнениями, расплавлением гор, рождением вулканов и гейзеров, необъяснимыми взрывами и пожарами, и тому подобными катаклизмами. Единый стандарт гореанского языка установился в значительной степени благодаря собраниям Писцов, проводимым четыре раза в год на нейтральной территории в предгорьях Сардара во время больших сезонных ярмарок. Подобная практика имеет тенденцию поддерживать единообразие словарей и предотвращать фонетический дрейф. С другой стороны ясно и то, что коннотации термина «варвар», если не его буквальное значение, простираются далеко вне рамок вопроса родного языка. Как я к тому времени уже узнала, от «варваров» обычно ожидается, что они окажутся простыми, глупыми, невежественными, неотесанными, грубыми, нерафинированными, неумелыми, нецивилизованными и вообще никчёмными, в общем находящимися на низшей ступени развития по сравнению с гореанами по рождению. Но даже ваши врачи, ваши служители медицины и здоровья, члены вашей зеленой касты, уверяю вас, подтвердят, что мы практически ничем от вас не отличаемся. Если бы это я родилась на Горе и вы на Земле, разве в этом случае не я была бы гореанкой, а вы варварами? Разве мы виноваты в том, что мы не знаем того, что знаете вы, ваших кастовых правил, ваших легенд, вашего политического устройства, истории ваших городов, ваших праздников, ваших знаменитых генералов, музыкантов, поэтов и так далее. Откуда бы мы могли всё это узнать? Мы можем быть не осведомлёнными о реалиях вашего мира, но это вовсе не означает, что глупы. Да, вам может показаться, что мы невежественны, просты, примитивны и, несомненно, в некотором смысле, варвары, но эти различия, уверяю вас, имеют отношение к нашей истории и окружению, а не к тому, что мы представляем собой, как люди. Если мы столь очевидно ниже вас, это — культурный недостаток, только это и ничего более. Разумеется, у нас имеются определенные качества, которые вы признаете, и которые цените. Вы покупаете нас, не так ли? Возможно, в некоторых отношениях у нас найдётся множество недостатков, но я не думаю, что вы возражаете против того, чтобы иметь нас на своих мехах, видеть на нас свои ошейники. Вообще подразумевается, что у нас неплохо получается просить, стонать и подмахивать. Если вы презираете нас за это, я предположила бы вам приковать своих драгоценных, бесценных, высоких, экзальтированных свободных женщин к рабскому кольцу и проверить, сильно ли они отличаются от нас! Пожалуйста, Господа, не бейте меня за такое предложение.

Простыню с меня сдёрнули, отчего меня развернуло вполоборота.

— Полюбуйтесь на эту варварскую вуло, — предложил аукционист. — Уверен, она может представлять некоторый интерес. Например, она могла бы быть полезна в качестве третьей или четвертой рабыни в вашем доме, чтобы избавить более высоких и ценных рабынь от неприятных работ. Возможно, она могла бы стать начальной рабыней или подарком для сына или племянника, возвращающегося после обучения в Харфаксе, Венне, Бесните или Брундизиуме.

От мужчин, естественно, не стали скрывать факт того, что я ещё плохо знакома с неволей и только частично обучена, но эти недостатки были тут же объявлены как достоинства. Аукционист повернул дело так, что будущий владелец имеет шанс получить изысканное удовольствие от дрессировки новой девушки, чего ему не перепало бы, пробудь она в ошейнике более долгое время, а так можно будет обучать меня под его собственный вкус и всё такое.

— Представьте себе, — продолжил работорговец, — разве она не выглядела бы замечательно в камиске или в чём-то меньшем?

Мне вспоминалось, как я ходила в камиске на Земле по требованию Миссис Роулинсон, на организованной ею вечеринке. Это было частью моего наказания за то, что я осмелилась читать книги о вашем мире. Тогда я обслуживала гостей полуголой, как если бы я была рабыней.

— Лучше в меньшем! — рассмеялся кто-то из мужчин. — Давай, покажи нам её!

— Распахни тунику, моя дорогая, — бросил мне аукционист.

— Пожалуйста, нет, Господин, — простонала я.

Реакцией на мою мольбу был смех, прокатившийся по толпе.

— Изящно, — добавил аукционист.

Я уставилась поверх голов мужчин на магазины по ту сторону улицы. У меня не было смелости встречаться взглядом с кем бы то ни было из собравшихся. Мои глаза наполнились слезами.

— Позиция, — скомандовал аукционист, и моё тело выправилось.

Я почувствовала влагу на своих щеках. Слезы катились из моих глаз.

— Вероятно, вы догадались, — развёл руками аукционист, — что это её первая продажа.

Очередная волна смеха прокатилась по немногочисленным рядам собравшихся мужчин. Я предположила, что это было очевидно.

— Повернись, — велел мне работорговец. — Теперь встань лицом к покупателям.