Аннетт Мари - Истребление монстров. Для слабаков [litres]

Дядя Джек сжимал ружье, его руки ходили ходуном. Рядом с ним стояла Амалия с ужасом и недоверием на лице.

Все еще улыбаясь, Василий наклонился ко мне.

– Ori eruptum impello! – крикнула я.

Из висевшего на шее артефакта вырвался серебристый свет. Купол мгновенно раскрылся, отбросив Василия вместе с двумя кухонными стульями и другими вампирами. Диван с глухим стуком перевернулся вверх ножками. Не пострадал лишь Зуилас, которого я обняла обеими руками.

Трое вампиров с грохотом рухнули, зато Василий, не обращая внимания на дыру в груди, аккуратно приземлился на ноги. Он погладил гримуар, словно желая убедиться, что книга не повреждена, и повернулся к окну. Легко перешагнув через подоконник – лишь скрипнуло под его ботинками разбитое стекло, – он вышел в снежную пелену.

А к нам, сверкая голодными глазами, приближались его приспешники. Им, видимо, полагалось завершить грязную работу, пока хозяин уносил драгоценный гримуар.

Драгоценный гримуар, который я собственноручно ему отдала. Кто мог предвидеть, что это чудовище переживет выстрел в сердце?

Я потрясла Зуиласа за плечи, но он не шевелился. Вампиры подобрались ближе, по их подбородкам текла слюна – они с вожделением смотрели на беспомощного демона, предвкушая, как будут пить его пьянящую кровь.

Раздался громкий металлический щелчок. Вампиры подняли глаза.

Дядя Джек передернул затвор и нажал на спусковой крючок. Грохот оглушил меня – а пуля пронзила двух вампиров, уничтожив обоих одним выстрелом. Как только они упали на пол, дядя Джек отбросил ружье и схватился за свой инферно. Размахивая мощными руками, его демон неуклюже двинулся вперед. Выживший вампир, обнажив клыки, осторожно попятился.

Но он был не последним. Давя осколки стекла, в окно забирались те вампиры, которые до сих пор прятались снаружи. Их было четверо – жуткие глаза метались по комнате, рты нетерпеливо кривились. При виде нашей беспомощной компании один из них расхохотался.

Меня охватило отчаяние.

« Зуилас!»

Дядя Джек послал своего демона в атаку. А сам, вместе с Амалией, попятился к двери, знаками подзывая и меня. Но я понимала, что это бессмысленно. Тварей было слишком много, и они были намного быстрее.

Я перевернула Зуиласа на спину. Темные глаза были пустыми, но его грудь поднималась и опускалась, он дышал. Укус Василия ввел демона в состояние, похожее на кому.

Трое вампиров разом бросились на массивного, но медленного демона дяди Джека, а двое других атаковали отца и дочь. Амалия выхватила артефакт, активизирующий магию, и выкрикнула заклинание. Но чары не задержали вампиров даже ненадолго. Дядя Джек сжал свой инферно. Его демон обернулся на зов хозяина, но три вампира удержали его на месте.

– Зуилас, – прошептала я, прижав ладонь к его лицу. – Очнись, пожалуйста!

Где-то в глубине его глаз мелькнула искра.

Демон дяди Джека с грохотом рухнул, и трое вампиров прижали его к полу, пытаясь прокусить толстую чешуйчатую кожу.

Я наклонилась и уперлась лбом в лоб Зуиласа, крепко зажмурив глаза и содрогаясь от ужаса.

« Зуилас, помоги нам!»

Амалия что-то крикнула так пронзительно, что у меня заложило уши.

Из горла Зуиласа вырвался тихий хрип. Его холодные пальцы нащупали мое запястье и крепко сомкнулись. Все еще прижимаясь в нему лбом, я заглянула в темные глаза демона.

« Drādah» .

Перед глазами всплыл яркий образ. Многоугольные красные руны, пересекающиеся линии и круги. В памяти вспыхнуло заклинание сияющей демонической магии. Я узнала его – это было заклинание взрыва, которое он использовал в подвале башни. Пальцы Зуиласа сильнее сжали мое запястье, он поднял мою руку высоко вверх.

Не отдавая себе отчета, я широко развела пальцы.

Кончики пальцев покалывало. В пальцах, в руке, в груди разгорался жар. Образ заклинания так раскалился, что опалил мозг. Все вокруг погрузилось во тьму. Стало прохладнее.

« Теперь брось его!»

Я закрыла глаза, прижавшись лицом к демону. Снова стало невыносимо жарко, грудь пылала. Огонь горел в моей руке, в моей кисти. Заклинание было в моей голове, но и снаружи тоже. Оно сверкало над нами светящимися линиями, демоническими рунами и смертоносными спиралями силы. Воздух потрескивая, шипел.

Вампиры приближались к нам. Подкрадывались, готовые напасть с обнаженными клыками, алые кольца в глазах светились от ярости и жажды.

Как я могла видеть это с закрытыми глазами?

Ладонь Зуиласа лежала на моей щеке, другой рукой он обхватил сзади мою шею, частое дыхание демона согревало мне кожу.

Я чувствовала его прикосновения, физически ощущала его близость – но было и нечто большее. Я чувствовала его . Его неистовое свирепое присутствие в моем сознании, ярко-красное, с чернильно-черной сердцевиной.

« Покончи с ними!»

Мои глаза мгновенно распахнулись, и я увидела свою руку – она светилась алой магией, извилистые потоки поднимались по руке вверх, мерцая сквозь рукав.

Я видела заклинание, изогнувшееся над нами дугой, и вампиров, устремившихся к нему с протянутыми когтистыми руками.

– Evashvā vīsh!

Это крикнула я, одновременно услышав в голове голос демона, повторивший те же незнакомые слова. По моему телу прокатился палящий жар – и комната взорвалась.

Зуилас притянул меня к себе, обеими руками обхватив мою голову и прижав мое лицо к своей шее.

И все равно вспышка света проникла сквозь веки, рев и грохот оглушили меня, порыв ледяного ветра пронзил кожу арктическим холодом. И почти сразу прогремел второй взрыв.

Из кухни вырвался огненный шар. Зуилас перевернулся и, прижав меня к полу, накрыл своим телом. Полыхнуло адское пламя, но волна холода поглотила его. Жар и свет исчезли в теле Зуиласа. Он втянул магию в себя.

По нам, слабея, прокатилась огненная волна – и исчезла. В носу защекотало от едкого запаха горелого пластика.

По-прежнему прижимая меня к полу, Зуилас приподнял голову. Наши взгляды встретились – между нашими лицами была лишь пара дюймов. В его глазах светилась яркая горячая сила, усиленная пламенем.

Ничего не понимая, я лежала с широко открытыми глазами, удивленно приоткрыв рот. Не помню, чтобы я шевелила рукой, но каким-то образом пальцы касались его скулы.

И я продолжала его чувствовать . Он был там, в моей голове, призраком, в котором ощущалось все, чем был он, Зуилас – силой и жестокостью, хитростью и умом, решимостью и силой, от которой захватывало дух. Что еще? Железная воля. Щепотка его острого юмора. И тихое, глухое отчаяние.

– Что… – выдохнула я и, испугавшись, замолчала.

– Ты всегда могла меня слышать, drādah , – его хриплый шепот звучал в моих ушах и одновременно в голове. – Ты просто не слушала.