Джули Кагава - Железная дочь [litres]

Спустя какое-то время я задумалась, не заблудилась ли. В коридорах по-прежнему стояли статуи, картины и музыкальные инструменты; некоторые из них мягко вибрировали, когда я проходила мимо, и в воздухе повисла слабая музыка.

В конце концов я опустилась рядом с арфой, не обращая внимания на пикси, наблюдавших за мной из конца коридора, и закрыла лицо руками.

« Эш, я так скучаю! »

Ноты арфы зазвенели в ухе, любопытно и сочувствующе. Я неторопливо провела пальцами по струнам, и они издали печальную робкую мелодию, которая эхом разнеслась по коридору.

В ответ послышался другой аккорд, затем еще один и еще. Я подняла голову и прислушалась, как холл заполняла едва уловимая музыка фортепьяно. Песня была мрачной, ненавязчивой и до невозможного знакомой. Вытерев глаза, я встала и пошла на звук музыки по извилистым коридорам, мимо подпевающих инструментов.

Следуя за музыкой, я оказалась перед темно-красными дверями с позолоченными ручками. Казалось, по ту сторону симфония была в самом разгаре. Я осторожно распахнула двери и вошла в просторную круглую в красных оттенках комнату.

На меня полились волны музыки множества инструментов: арфы, виолончели и скрипки, нескольких гитар и даже укулеле. Посреди комнаты, сгорбившись над небольшим роялем, сидел Чарльз, закрыв глаза и плавно перебирая пальцами по клавишам. Другие инструменты, расположенные вдоль стен, барабанили и звенели, дополняя мелодию своими нотами и превращая какофонию звуков в нечто чистое и чудесное. Музыка была живой, она кружила по комнате, темная, зловещая и мрачная, вызывая у меня новый поток слез. Я опустилась на диван из красного бархата и поддалась бурлящим эмоциям.

« Я знаю эту песню ».

Но как я ни старалась, вспомнить не получалось. Воспоминания будто насмехались надо мной, скрываясь и образуя дыру там, где должна была быть картинка. Но мелодия, таинственная и ужасающе знакомая, тронула меня изнутри, наполнив меня тоской и зияющим чувством утраты.

Слезы текли по щекам, я смотрела, как худощавые плечи Чарльза поднимаются и опускаются в такт игре; голова его была опущена так низко, что едва ли не касалась клавиш. Мне показалось, что щеки его тоже были влажными.

Когда последняя нота стихла, на целых несколько ударов сердца никто не двинулся с места. Чарльз сидел, прижав пальцы к клавишам, тяжело дыша. Разум мой метался, пытаясь пробудить воспоминания об этой песне. Но чем сильнее я старалась, тем дальше они ускользали, растворяясь в стенах и коврах, пока не стали лишь отголоском какой-то музыки.

Чарльз наконец отодвинул стул и встал. Я подошла к нему, чувствуя себя слегка виноватой за то, что подслушивала.

– Это было прекрасно, – сказала я, и он повернулся ко мне. Мужчина моргнул, явно удивленный увидеть меня, но не вздрогнул и не отскочил. – Как называется эта песня?

Вопрос, казалось, его смутил. Он нахмурился и склонил голову, наморщив лоб, словно пытаясь понять меня. Затем на его лице появилось печальное выражение, и он пожал плечами.

– Я не помню.

Я ощутила укол разочарования.

– О!

– Но… – Он замолчал, с отсутствующим взглядом пробегая пальцами по клавишам цвета слоновой кости. – Припоминаю, что она была моей любимой. Когда-то давно. Наверное. – Он моргнул и снова перевел взгляд на меня. – А ты знаешь, как она называется?

Я покачала головой.

– Ох, печально, – Чарльз вздохнул, слегка надувшись. – Крысы сказали, ты могла бы вспомнить.

Ладно, пора уходить. О крысах говорить как-то совсем не хотелось. Я встала. Но не успела выйти, как двери распахнулись и в комнату вошел Уоррен.

– О, привет, Меган! – Он облизнул губы, нервно озираясь. Одну руку он засунул в куртку, будто скрывая что-то. – Я… э-э-э… Пака ищу. Он здесь?

Было в нем что-то отталкивающее. Я вздрогнула и скрестила руки.

– Нет, кажется, они с Железным Конем в библиотеке.

– Отлично. – Он шагнул ко мне и вынул руку из куртки. В тусклом свете блеснул черный ствол пистолета, когда он поднял дуло и нацелил его на меня. Я замерла в шоке, Уоррен оглянулся через плечо и крикнул: – Все чисто!

Дверь распахнулась снова, и в комнату хлынуло полдюжины красных колпачков. Тот с рыболовным крючком в носу, Кровавый Дэн, выступил вперед и злобно посмотрел на меня, обнажая полный рот острых зубов.

– Уверен, что это та самая полукровка?

Уоррен ухмыльнулся.

– Уверен, – ответил он, не отводя от меня ни глаз, ни дула пистолета. – Железный Король щедро нас вознаградит, слово даю!

– Ублюдок! – прошипела я Уоррену, рассмешив красных колпачков. – Предатель! Зачем ты это делаешь? Леананши дала тебе все!

– Ой, ну брось! – Уоррен усмехнулся и покачал головой. – Ведешь себя так, будто удивлена, что я хочу большего. – Он обвел свободной рукой комнату. – Быть несчастным беженцем и, как последний подхалим, поклоняться Леананши не является целью моей жизни, принцесса. Скажем так, я слегка огорчен, да. Но новый Железный Король предлагает полукровкам и изгнанникам часть Небыли и шанс надрать задницы всем чистокровным, что втоптали нас в грязь, если окажем ему маленькую услугу и найдем тебя. А ты очень легко попалась на крючок.

– Тебе это с рук не сойдет! – в отчаянии выпалила я. – Пак и Железный Конь будут искать меня. А Леананши…

– К тому времени, как она вернется, мы будем уже далеко, – перебил меня Уоррен. – Ребята Кровавого Дэна позаботятся о Плутишке и Железном чудовище, так что они сейчас слегка заняты. Боюсь, никто не придет тебе на помощь, принцесса.

– Уоррен, – нетерпеливо огрызнулся Кровавый Дэн, – некогда злорадствовать, идиот! Прикончи психа и давай выбираться, пока Леананши не вернулась.

Живот мой сжался в тугой узел. Уоррен закатил глаза и направил дуло пистолета на Чарльза. Чарльз напрягся, казалось, понимая, что происходит, и Уоррен криво ухмыльнулся.

– Прости, Чарльз, – пробормотал он, и я уставилась во все глаза на оружие, холодное, черное и стальное. Отверстие ствола напомнило мне железное кольцо Эджбрайера, и я ощутила под кожей странный, но знакомый электрический разряд. – Ничего личного. Ты просто оказался не в том месте.

« Сожмись », – подумала я, глядя на ствол пистолета, и Уоррен нажал на курок.

Рев сотряс воздух, пистолет взорвался в руках Уоррена, отбросив полусатира назад. Вскрикнув, он уронил то, что осталось от оружия, и прижал руку к груди. Воздух наполнился запахом дыма и горящей плоти.

Красные колпачки в ужасе уставились на Уоррена, когда тот рухнул на колени, рыдая и тряся обугленной рукой.

– Чего вы ждете?! – завопил он на них сквозь слезы. – Убейте ненормального и схватите девчонку!

Стоявший ближе всех гном зарычал и бросился ко мне. Я отпрянула, но Чарльз внезапно встал между нами. Он схватил виолончель со стены и разбил ее о голову гнома прежде, чем тот успел увернуться. Инструмент взвизгнул, будто испытав боль, и колпачок повалился на пол. Я схватила Чарльза за руку и потащила за фортепьяно, когда остальные гномы, рыча, бросились к нам.