Сэмюел Сайкс - Десять железных стрел [litres]

– Наверняка, – Мерет глянул в пока еще свободное от теней небо. – Но, в конце концов, все может болеть.

Он почувствовал тепло. Та самая ладонь, что чуть его не убила, лежала поверх его руки. Лиетт мягко сжала его пальцы.

– Спасибо, Мерет. За все.

Он улыбнулся.

– Это все кодекс вольнотворца?

– Это все от меня, – она вернула улыбку. – Формально, поскольку твоей помощи не просили, и она не привела к пополнению человеческих знаний, ты не вполне вправе требовать компенсации по второму закону, – Лиетт поднялась и помогла встать Мерету. – Но все же… спасибо тебе.

Он кивнул. Проследил, как она идет к дому, к Сэл, ко всей боли, что ждала их, его, всех. Большую часть этой боли он никогда не сможет понять, не говоря о том, чтобы излечить.

Но с этой… помочь с этой было приятно.

– Молодец, – проскрежетал голос у него за спиной.

Синдра погрузила в повозку еще припасов.

– Ты видела? – спросил Мерет с беспокойством: заставить ее подписаться на все, не зная, на что способна Лиетт, и без того было жестоко.

– Только самый конец, – проворчала Синдра, закрепляя груз. – Поскольку ты сейчас, по-видимому, занимаешься решением всех проблем, я подумала, тебя можно за это похвалить.

– Ну… спасибо?

– Не спасибкай пока. – Она ткнула в небо. – Скоро начнется снегопад. Будет сложно выбраться, а если промешкаем – станет и вовсе невозможно. Если мы не…

Ее оборвал отчетливый птичий крик. Тень, низкая и черная в облаках, скользнула над головой. Силуэт большой верховой птицы поднял голову, клюв раскрылся, исторгнув еще один крик.

Его подхватили другие. Снова и снова, разнося по небу.

– Мы отправляемся в ближайший час, – прорычала Синдра. – Или присмотри за это время место для могилки.

Мерет устал. Честно говоря, даже измучился. Оказалось, что угроза неминуемой смерти немало его гнетет. Однако, несмотря на откровенное желание свернуться комочком и тихонько сдохнуть, пришлось тащиться к дому, а по пути хрипеть, продираться сквозь снег и размахивать руками, чтобы не рухнуть.

К тому времени, как он добрался до двери, Мерет был готов бодро впасть внутрь и, хватая воздух, сообщить, что скоро пора отправляться.

Но все как-то испортила открывшаяся прямо ему в лицо дверь.

Он опрокинулся на землю, хватаясь за лоб, куда пришелся удар, кривясь от боли. Проморгавшись, аптекарь увидел пару карих глаз за стеклами больших очков, которые поправляли крошечные ручки.

– Тебе вправду следует быть внимательнее к окружающему, – упрекнула Лиетт. – Учитывая, что дверь открывается наружу, вероятность, что тот, кто входит, будет вовлечен в несчастный случай, гораздо выше. Простая математика, в самом деле.

Кажется, Мерет начал понимать, почему все хотят прибить эту парочку, жаль, слишком поздно.

Лиетт протянула ему руку. Мерет вздрогнул от воспоминаний, на что она способна. И тут вдруг увидел, что рука обернута неопрятной повязкой, как и прочие бесчисленные порезы. Видя его нерешительность, Лиетт слегка поежилась.

– Ах, да, – сказала она, указывая на перевязанные раны. – Сэл сочла благоразумным… мы сочли благоразумным, что мои раны надо тщательно обработать, чтобы избежать дальнейших… инцидентов. – Она кашлянула. – По крайней мере, в ближайшее время.

Это такое извинение? Мерет не стал обострять. Вместо этого он взял протянутую руку, позволяя Лиетт помочь ему подняться. Ее ладонь отряхивала снег с его плеч и вдруг замерла.

– Мы поговорили, – произнесла Лиетт. – Она и я. Я… рада, что тебе в голову пришла такая мысль.

– О! Э-э… – Мерет моргнул. – Хорошо. Я тоже рад… то есть я рад, что вы поговорили, но… – Он вздохнул. – Слушай, мы не можем здесь оставаться. Так что, если о чем-то надо позаботиться…

– Если о чем другом надо позаботиться, я позабочусь, – перебила Лиетт, продолжая стряхивать с него снег. – Начиная с повозки. Думаю, я смогу починить ее так, чтобы снять некоторую нагрузку с животного, которое ее потянет.

Мерет метнул на нее испуганный взгляд. Лиетт поморщилась.

– Мирскими общепринятыми средствами, – заверила она. – Я же сказала, больше никаких… инцидентов.

Мерет смущенно хмыкнул.

– Здорово. То есть, это хорошо. Вытащить отсюда четверых человек и одну злую птицу и так трудно безо всяких… инцидентов. – Он снял бифокалы, счистил с них снег. – Чем меньше будем перья ерошить, тем лучше, а?

Он считал, что сказал неплохо. Не так чтоб прям отлично, но достаточно нелепо, чтобы было смешно. Но, когда, надев очки, он посмотрел на Лиетт, она не улыбалась. Губы кривились в горькой гримасе, а в уголках глаз снова проступили слезы.

– Ох, прости, – сказал он. – Я не имел в виду, что твои… э-э, инциденты… ну… были…

– Она внутри, – тихо произнесла Лиетт, отворачиваясь и направляясь к повозке. – Тебе нужно…

Она помолчала, обдумывая, что еще сказать, но лишь устало вздохнула и пошла дальше. Не оглядываясь.

Мерет насупился, приоткрыл дверь и… оказался не готов к представшему зрелищу. Остатки вина – включая «Последний Последнесвет», который он берег! – валялись на столе в разной степени распития. Последние бинты и мази валялись жалкими кучками и пустыми склянками – те, что не были намазаны и намотаны на татуированные мышцы.

И пара рук в этих повязках медленно, терпеливо заряжала револьвер с широкой латунной ухмылкой.

– Сэл, – выдохнул Мерет, – нам надо уходить. Скоро начнется снегопад, и мы просто…

– Ты слышал птицу, – Сэл не подняла головы, методично вставляя еще один патрон в барабан Какофонии. – Громко кричала, да? Низко летела?

– Эм… да?..

Сэл заворчала.

– Птица-разведчик. Надоедливые мудилы.

– Она скоро вернется. Нам надо…

– Если бы они собирались атаковать с птиц, то уже сделали бы это, – Сэл покачала головой. – У них недостаточно сил, чтобы напасть с неба. Да и птица мало что может при таком снеге. Они придут по земле.

Мерет помолчал, глядя, как Сэл вкладывает в свой револьвер последний патрон.

– Откуда ты знаешь?

Барабан Какофонии захлопнулся со звуком, разнесшимся по всему крошечному домику.

– Потому что, – мягко сказала она, – именно так я их убью.

У Мерета глаза на лоб полезли.

– Что? На это нет времени. Нужно идти прямо сейчас.

– Ты пойдешь, да.

– Нет, Сэл, мы пойдем. Что бы ни приближалось…

– Оно заявится по приглашению, – закончила за него Сэл. – Я рассылаю приглашения с тех пор, как тут оказалась, и каждое из них благоухает дымом. Они явятся, как только сочтут приличествующим. Приведут друзей. Ожидая увидеть меня.

Они с револьвером обменялись взглядом, слишком долгим, чтобы быть нормальным, и слишком интимным, чтобы быть правильным. Затем Сэл убрала оружие в кобуру.

– Не хочу, чтобы говорили, мол, Сэл Какофония – плохая хозяйка.