Сэмюел Сайкс - Десять железных стрел [litres]

– Если ты знаешь, как спасти жизнь, то знаешь, как ее и отнять.

Сэл обходила могильники из обломков один за другим и обливала их маслом, пока не вытрясла все до капли и не кинула бочонок в последнюю груду.

– Остальное – приспешники, оружие, сила – ты собираешь по ходу дела. Единственное, что делает нас такими, какие мы есть, – это желание кого-то убить.

Сэл развернулась, посмотрела на Мерета. Не с беспечной усмешкой, которой временами сверкала, не с отстраненной тоской, которую он иногда замечал сам. Сэл смотрела на него так же, как и когда впервые попросила спасти ту девушку, Лиетт.

Она смотрела на него так, будто от ответа зависело все.

– Желаешь? – спросила Сэл.

Желаешь?..

Эхом повторил Мерет про себя. Он видел достаточно смертей. Даже более чем, честно говоря – и все еще проявлял стойкость там, где вид смерти потрясал других.

Не то чтобы это ни разу его не потрясло. Никто бы не смог видеть столько трупов, столько страданий и не дрогнуть. Но под всем этим жалким страхом хранилось нечто крепкое, острое и горячее, за которое он никак не мог ухватиться.

Злость.

Злость на армии, что выкапывали братские могилы, в которых он видел тела. Злость на бандитов, которые сжигали поселения, которые он оставлял позади. Злость на чудовищ, злодеев, торговцев горестями, которые досыта жрали на пирах страданий и хохотали, давясь кровью.

Иногда Мерет мог ухватиться за эту злость. Иногда мог удержать ее в руках и отточить так, чтобы вонзить кому-нибудь прямиком…

– Да, – вдруг сорвалось с губ. – Да, желаю.

Мерет не знал, какой ждал от Сэл реакции. Наверное, неверящий смешок или самодовольную ухмылочку, которой она сверкала всякий раз, прежде чем выдать что-нибудь несказанно умное. Но ни того, ни другого не последовало. Сэл просто смотрела ему в глаза еще мгновение, а потом кивнула.

Мерет говорил искренне. И она это понимала.

– Снаружи Долины есть одна банда. Угрюмые Братки. – Сэл хмыкнула. – Дурацкое название, но они славные, насколько это можно сказать о бандитах, а тот, кто умеет исцелять, им пригодится. Они покушаются на богатеньких мудаков, военные обозы, все такое. А ты явно из тех, кого волнует херня типа кодексов чести.

– Ну… в смысле, я не хочу убивать прямо кого угодно, но…

– За ними все равно должок. Так что могу тебя пристроить, если хочешь.

Мерет моргнул.

– Что? Правда?

И снова этот ее взгляд. Серьезный, жестокий.

– Ты делаешь кое-что для меня. Для Лиетт. Кое-что важное. Сэл Какофония не уклоняется от долгов. Если так я смогу отплатить, то пусть.

Мерет уронил челюсть. Вот же он. Ответ. Способ уцепиться за ту злость, дать отпор, что-то наконец изменить. Мерет запнулся, пытаясь подобрать слова, но они все смешались в кучу.

– Я бы… то есть я бы… само собой, я в первую очередь обязан думать о пациентах. Придется уладить все с Лиетт… что я с радостью сделал бы, даже если б не собирался… или если б не хотел стать… ого, бандитом? А какие кодексы чести? Мне придется поклясться в верности или пройти посвящение? Мне придется сунуть что-то себе в…

– Е-мое, спокойно, я же не про сию секунду. – Сэл полезла в карман, вытащила связку лучинок. – Но если так хочешь… если вообще хочешь что-то… я подсоблю.

Несмотря на ужас всей ситуации, Мерет вдруг усмехнулся.

– Не то, чего я бы ожидал от Сэл Какофонии.

– Слышь, жопа с ушами, обо мне ходит и хорошая молва, – ехидно ухмыльнулась та.

Сэл зажгла лучинку, бросила ее на груду обломков. Те мгновенно загорелась, масло и севериумный порошок вспыхнули фиолетовым пламенем, изрыгнувшим в небо дым.

– Напутствие отважным, – произнесла Сэл. – Привыкай.

– К чему? – Мерет поправил очки. – Ты так и не сказала, что делаешь.

– Возжигаю, – ответила она. – В честь мертвых.

– Мертвых?..

Грустная, нежная улыбка – опять то, чего Мерет от нее не ожидал – мелькнула и в тот же миг пропала. Еще одно прекрасное и холодное, сгоревшее, исчезнувшее в пламени.

– Кто-то должен их помнить, – произнесла Сэл. – Когда убийство совершено, у тебя останутся лишь воспоминания.

В Малогорку они возвращались, казалось, дольше, чем собирали обломки. Там Мерет носил всего лишь деревяшки, железки. На обратном пути на нем лежал груз потяжелее.

Этим утром Мерет был готов назвать Малогорку домом. До того, как небо разверзлось, до того, как сверху полился огонь, до того, как он понял, что война способна настигнуть его даже тут. Настигнуть где угодно. Есть ли вообще безопасность в мире, где даже небо взрывается пламенем?

Сможет ли он?

Сможет ли оставить все позади? Не только Малогорку, но все: и травы, и перевязки, и пациентов, и поиски нового поселения, зная, что вскоре и оно окажется разрушено, и беспомощность, и пустые слова, и людей…

Людей.

«Что они будут без него делать?» – гадал Мерет. Кто позаботится об их застарелых ранах и больных коленях? Кто станет варить настойки от бронхита и простуды? Кто…

«Кто их защитит, – спросил он себя, – когда к ним придет война?»

Мысль давила на плечи тяжкой ношей, и не она одна. Настойки и бальзамы хороши для мелких проблем. Но чем они помогут против падающих бомб и огненных чар? Как чашка чая от лихорадки поможет человеку, которого перемололо магией или убило выстрелом из штык-ружья в сердце?

Никак. Он никак не поможет. Он просто возьмет свою сумку, переберется в следующее поселение, начнет заново. А вся эта история так и будет продолжаться.

Но что, если не продолжится?

Что, если он встретится с этими Угрюмыми Братками? Что, если научится владеть мечом? Стрелять? Что, если он сумеет дать отпор и сражаться? Кто увидит в нем героя? Кто прибежит за защитой от бандитов? Кто продолжит свою скучную жизнь и мирно умрет в постели в конце долгого, утомительного пути благодаря ему?

И он смог бы. Смог бы все изменить.

Он все изменит.

«Тогда решено, – сказал Мерет себе. – Оставь все в прошлом. Все. Как только поможешь Сэл, твоя жизнь как Мерета подойдет к концу. Тебе нужно будет новое имя, вроде… Мерет Зломыслие. Нет, погоди, это скитальское имя… а на именах у них пунктик. Тогда – Злодейский Мерет. Или что-нибудь еще. Ты можешь быть кем угодно. Ты можешь делать что угодно. Ты наконец сумеешь…»

– Все хлопочешь?

Фраза Синдры ужалила покрепче холода – или ножа, если уж на то пошло. Мерет вздрогнул от ее хриплого голоса, увидел, как она сидит на стуле на крыльце его домика, с прикуренной сигаркой во рту.

– Э-э, да, вообще-то, – ответил Мерет. – Помогал Сэл убирать.

– Сэл, – повторила Синдра имя с той зловещей мрачностью, с которой говорят о чуме. – Ты ей помогал.

– Да. – Мерет, сам того не осознавая, подобрался. – Она попросила. Для выздоровления Лиетт нужен покой. Показалось неплохой мыслью.