Тим Скоренко - Стекло [litres]

Прошло пятнадцать лет – нам исполнилось по двадцать девять. Мы в очередной раз встречались в Виффе – я приехал по своим делам, и мы договорились пересечься в небольшом ресторанчике. Он потягивал пиво, я же заказал полноценный обед, потому что страшно проголодался. Конечно, разговор в очередной раз «съехал» на Ревекку, и я задал риторический вопрос – интересно, как она выглядит сейчас, спустя столько лет. Неожиданно Йохан ответил: красивая, как и прежде. Я удивился и спросил, откуда он знает. Он попытался отшутиться, мол, просто предположил, потому что она не может быть некрасивой, но я продолжал допытываться, поскольку сорвавшаяся фраза имела совершенно другую интонацию. Он не предположил – он знал, о чём говорит.

В конце концов я его расколол. Он рассказал, что поехал по делам в Шиноиц и там на улице заметил девушку, невероятно похожую на Ревекку. Он проследил за ней, чтобы узнать, где она живёт, а после подкараулил у подъезда и заговорил. Она почти не отнекивалась – да, это была не кто иная, как Ревекка. В тот день она просто не пошла на вечеринку, а уехала навсегда – сумка уже была собрана, побег готовился много дней. Ей осточертела её жизнь, её семья, её друзья, единственной целью которых было затащить её в постель. Она хотела начать сначала – и сделала это в другом городе.

Встреча произошла полгода назад, с тех пор они виделись ещё четырежды, и в последний раз – переспали. Йохан говорил об этом просто, как будто рассказывал чужую историю – так обычно пересказывают книги, – и это меня насторожило. Человек, много лет влюблённый в пропавшую девушку, сохнувший по ней, посвящавший ей стихи, молившийся ей, точно образу, внезапно говорит: ну, потом я её трахнул. Наигранное безразличие не согласовывалось с тем, что я знал о Йохане и его отношении к Ревекке.

Подозрительным мне показался и ещё ряд нестыковок в истории Йохана. Мать обожала Ревекку, души в ней не чаяла и при этом была исключительно либеральна. Ревекка имела и карманные деньги, и полную свободу действий. Ни о каких натянутых отношениях с матерью речи не шло. Отца Ревекка не помнила – он ушёл, когда ей не исполнилось ещё и двух лет, а её брат на момент исчезновения девушки жил отдельно, в другом городе и с семьёй почти не контактировал. Ревекка исчезла, потому что ей осточертела мать? Я не поверил.

Тем не менее я не мог опровергнуть слова Йохана, поскольку смутное чувство – это не повод для ссоры с лучшим другом. Я подумал, что во время следующего визита к нему попытаюсь снова свести разговор к этой теме и выведать побольше.

Следующий визит случился через три месяца. Мы договорились встретиться у него – мы нередко сидели на кухне Йохана, пили пиво и обсуждали всё на свете. В принципе, так же было и в тот раз. Несколько раз я пытался перевести разговор на Ревекку, но Йохан отвечал неохотно, а потом прямо сказал, что не хочет о ней говорить, потому что обещал держать всё в тайне – и уже не сдержал слово, проговорившись мне. Я принял этот аргумент.

В какой-то момент мой друг вышел в другую комнату, а я открыл холодильник, чтобы взять ещё пива. На нижней полке лежали нехарактерные для Йохана продукты – соевые консервы и молоко, причём и того и другого было много. При этом в холодильнике было и обычное молоко, а в морозилке – нормальное мясо. Внезапно я вспомнил, что Ревекка не ела продуктов животного происхождения – она считала, что таким образом защищает животных, а мы всегда смеялись над этим. Видимо, она бывала в доме Йохана, и он держал еду специально для неё. По крайней мере, именно так я подумал в тот момент.

Через несколько месяцев я снова приехал к Йохану в гости. Я пришёл на двадцать минут раньше, чем договаривались, толкнул дверь и вошёл. Я позвал его, но Йохан не отзывался. Я прошёл через дом – его нигде не было. Наконец я заметил, что дверь, ведущая в подвал, открыта – возможно, он был там. Я начал спускаться, но успел дойти едва ли до середины лестницы. Йохан буквально набросился на меня снизу, толкая наверх. «Пошли, пошли», – говорил он торопливо – и успокоился, лишь когда мы снова оказались в доме. Он тщательно запер дверь на висячий замок, спрятал ключ и сказал, что рад меня видеть.

Всё это складывалось в моей голове подобно кусочкам пазла. Ревекка необъяснимо пропала. Йохан её видел относительно недавно (он мог лгать насчёт обстоятельств, но в том, что они встречались, я не сомневался). У него в холодильнике запас вегетарианской еды. Он очень обеспокоился, что я спустился в подвал. Сам подвал зачем-то заперт на висячий замок. Напрашивающийся вывод меня пугал, и я должен был получить ему подтверждение. По сути, пятнадцать лет спустя я возобновил расследование.

В очередной приезд в Виффу я напросился к Йохану пожить у него несколько дней. Сперва он отнекивался, но я наплёл небылиц о неудобстве размещения в гостинице и необходимости экономить, и он со скрипом согласился. У меня было две цели. Первая – посмотреть на него в естественной среде обитания, вторая – снять копии с ключей. Формы для слепков я заготовил заранее.

Йохан работал, но на те четыре дня взял отгулы, чтобы посвятить время мне. Это выглядело странно, поскольку днём я уходил по своим делам и возвращался лишь вечером. Пропускать работу ради общения со мной не имело технического смысла.

Я отследил, что связку ключей Йохан кладёт в ящик прикроватной тумбочки в своей комнате. Там же он их оставил – то ли случайно, то ли действительно ничего не опасаясь, – когда на третий день моего пребывания отправился вечером в душ. Этого времени хватило, чтобы снять отпечатки со всей связки.

Через день мы тепло попрощались, и Йохан проводил меня на вокзал. Я сел в поезд, помахал ему через окно, а потом прошёл через вагон и выпрыгнул на другую часть перрона за несколько секунд до отправления поезда. У меня был забронирован номер в небольшой гостинице в двух шагах от дома Йохана, а копии ключей я сделал ещё утром, сходив в ближайшую мастерскую. Заплатить пришлось вдвое, поскольку ключника заинтересовало, почему копии делаются с отпечатков.

Йохан работал руководителем строительной бригады, а стройплощадка находилась довольно далеко от места его жительства. На следующий день я пришёл к дому Йохана рано утром и на всякий случай проследил за своим другом. Нужно было убедиться, что он уехал, причём уехал именно на стройплощадку – это гарантировало, что он не вернётся как минимум до семи вечера.

Я открыл дверь и направился к подвальной двери. Сняв висячий замок, я спустился вниз, освещая ступеньки фонариком. Выключатель нашёлся слева, и я зажёг свет. В дальнем конце подвала за полками с барахлом была ещё одна дверь – небольшая и незаметная, и при этом железная, как будто за ней скрывался банковский сейф. Я открыл и её.