Сильвия Морено-Гарсия - Боги нефрита и тени [litres]

Мартина отправили в хорошую школу, но он был исключен. Ему было трудно соответствовать уровню учреждения. В лицах других учеников читалось презрение: Лейва были королями Уукумиле, но не Мериды. Чувствуя себя изгоем, Мартин пытался добиться уважения кулаками. Вообще-то его исключили условно, на какое-то время, но он наотрез отказался возвращаться в школу.

Кассиопея… Сначала Мартин не знал, как реагировать на девчонку младше его на два года. Он почти не обращал на нее внимания, но чем больше он наблюдал за ней, тем сильнее его безразличие перерождалось в гнев. В день, когда он вернулся из школы, сжимая в руках письмо, рассказывающее о причинах исключения, девчонка стояла рядом с дедушкой и видела его унижение.

Его сестры и кузины были мягкими и покладистыми существами, они никогда бы не рискнули бросить ему вызов. Но Кассиопея была из другого теста. Она делала, что велели, но иногда протестовала. И даже когда девушка ничего не говорила, Мартин видел мятеж в ее глазах.

Также проблема была в интеллекте. Мартин считал, что книги для дураков. Мужчине достаточно уметь делить и умножать столбиком и читать заголовки газет. Какое-то время он читал дедушке газеты, спотыкаясь на длинных словах, и однажды, потеряв терпение, старик призвал девчонку. Вот чудеса, она умела хорошо читать, писала аккуратным почерком и удивительно быстро считала в уме. Мартин решил, что это подозрительно и не по-женски.

«Почему ты не родилась мальчиком?» – спросил как-то дедушка, глядя на Кассиопею, и Мартин чуть не расплакался.

Он враждебно кружил вокруг девчонки, пытаясь доминировать над ней, но до поры до времени сдерживался – говорил неприятные вещи тоном джентльмена. Все изменилось, когда эта гордячка ударила его. Он сказал, что ее мать была беременна во время свадьбы, с круглым животом. Кассиопея схватила палку и стукнула его по голове. Она чуть не выбила ему глаз. Он завопил так, что сбежались все домочадцы. Кассиопею взгрели по первое число. Однако побои, полученные девчонкой, не удовлетворили Мартина. Его ничто не могло удовлетворить. Как же так – его, мужчину, победила девчонка. Он видел презрение на лице дедушки, видел улыбки слуг и испытывал ужасный стыд.

С тех пор Мартин возненавидел кузину. Это была не просто враждебность – он ее не выносил.

В снах она била его палкой, а дедушка смеялся. Вот и сейчас Мартин крутился в постели, и ее имя слетало с его губ.

Мартину не понравился город, когда он увидел его ночью, и это впечатление не улучшилось с восходом солнца. Мехико слишком огромен и совершенно безразличен к нему. Он был здесь никем, в то время как в Уукумиле – юным мистером Лейва, и люди приподнимали шляпы, проходя мимо него.

Мозг Мартина был жалок в своей способности представить что-либо, но все же он фантазировал об успехе. Успех для него был связан с деньгами и неоспоримым уважением. Но в Мехико ему казалось, что мегаполис возвышается над ним, как над гномом. Конечно, ему это не понравилось.

Он встал рано и отправился к отелю «Мансера», решив подождать, пока Кассиопея выйдет. Она вышла в компании темноволосого мужчины в пиджаке цвета моря. Несомненно, это и был Хун-Каме. Они зашли вместе в какой-то магазин и затем разделились – что идеально подходило для целей Мартина. Как выяснилось, Кассиопея направилась в парикмахерскую.

Он догнал ее, когда она появилась с неприлично короткими волосами. Мартину сразу же не понравился ее внешний вид и ее взгляд, полный беспокойства, но не страха, как должно быть.

– Что ты тут делаешь? – спросила девушка.

– Мог бы задать тебе тот же вопрос, – ответил он. – Твоя мама ужасно волнуется, ты даже не оставила записки, а дед не затыкается из-за тебя.

Это было правдой, но он сказал это с целью смягчить ее, а не потому, что хотел сообщить о делах в Уукумиле. Мартин считал, что заставит ее испытывать вину и сможет уговорить встретиться с богом.

– Мне жаль, если я доставила кому-то беспокойство, – сказала Кассиопея, она и правда выглядела огорченной. Но потом девушка нахмурилась. – Как ты узнал, где я? Я никому не говорила.

– Ты же не думала, что украдешь…

– Украду? Я ничего не украла, – прервала его Кассиопея.

– Украла. Ты украла кости, запертые в старом сундуке, и теперь за них придется заплатить.

Они стояли посреди улицы. Мартин отвел кузину в сторону, под навес магазина – хоть какая-то приватность.

– Что ты имеешь в виду? – спросила Кассиопея.

– Повелитель Шибальбы Вукуб-Каме недоволен. Он зол на дедушку, на твою мать, на меня, на всех Лейва.

– Вы не имеете к этому никакого отношения.

– Попробуй скажи это богу.

Его слова возымели ожидаемый эффект. Кассиопея опустила глаза и поджала губы.

– Мне жаль. Но не понимаю, почему ты здесь, – пробормотала она.

– Он послал меня.

– Вукуб-Каме?

– Да, конечно. Ты не думала, что произойдет с нами, когда открывала сундук, а потом удрала?

– У меня… у меня не было выбора, – запротестовала девушка. – Но если нужно кого-то винить, можешь винить меня.

– И что хорошего из этого выйдет, по-твоему? Он недоволен.

– Но…

– Однако Вукуб-Каме сказал, что готов выслушать твою версию произошедшего.

Кто-то вышел из магазина и толкнул Мартина локтем. Он нахмурился и сжал кулаки, собираясь ответить дураку, но шанса не было. Будь проклят этот город и его неотесанные жители! Мартин мог поклясться, что здесь никто не признает в нем воспитанного человека.

– Мою версию произошедшего? – переспросила Кассиопея.

– Да. Он хочет поговорить с тобой… Кассиопея, ты должна согласиться. Если откажешься, кто знает, что нас ждет. Дедушка служил Вукуб-Каме, и вот почему мы получили такое высокое положение в Уукумиле. Вукуб-Каме – наш защитник.

– Он точно никогда не вел себя как мой защитник, – возразила Кассиопея.

– Кузина, понимаю, мы не слишком хорошо относились к тебе. Но обещаю, если ты поговоришь с ним, все останется в прошлом и по возвращении домой ты займешь заслуженное место в Уукумиле, как и должно было быть с самого начала.

Пусть воображение Мартина и было скудным, но он обладал природным талантом нажимать на нужные кнопочки. В душе он был манипулятором, и хотя ему было трудно вступить в доверительные отношения с другими, он мог легко притворяться. Поэтому, поразмыслив, как лучше всего поговорить с кузиной, он решил, что должен пообещать награду, которая смягчит ее. Она не могла не дорожить семьей.

– Уверен, можно убедить Вукуб-Каме, что мы не виноваты, что все это было сделано не специально. Дедушка будет очень благодарен, если ты заверишь в этом Повелителя Шибальбы.

– Хун-Каме – Повелитель Шибальбы, – ответила Кассиопея.

– Был. Но теперь нет. Кассиопея, ты ничего ему не должна, а вот семье да – свою верность. Ты – Лейва, – заключил он.