Сильвия Морено-Гарсия - Боги нефрита и тени [litres]

– Приветствую, леди Штабай, – сказал он.

– Ох, неужели это ты, Хун-Каме? Без должной свиты и только с одной прислужницей? – спросила женщина, отчего Кассиопея представила картинку: в Шибальбе бога сопровождают стражи, не меньше дюжины, и слуги с зонтиками. – Спасибо за милую безделушку, – продолжила женщина, – но было бы лучше предупредить меня о своем приходе. Неожиданные посетители доставляют столько мороки!

Ее голос был прекрасен, как и лицо. Но эта красота была неестественной – каждая черта лица слишком идеальна, так не бывает в жизни. Штабай воплощала любую фантазию мужчин, и она постоянно менялась. Под одним углом ее губы были полными, а лицо круглым, под другим – худым с острыми скулами, словно она желала восхитить всех. Было легко представить, как она заманивает мужчин, пытающихся коснуться ее волос.

Кассиопея занервничала.

– Уверен, меня ждали, – возразил Хун-Каме.

Женщина улыбнулась и опустила ожерелье на диван. Села, поднесла руку к ямочке на горле. Ее движения казались отрепетированными, отчего создавалось впечатление, что она – актриса, играющая роль.

– Возможно, твой брат намекнул мне, что ты придешь, – призналась она.

– Так ты знаешь, почему я здесь?

– Конечно. Ты хочешь напугать меня. Заставить отдать тебе часть твоего тела. Но, милый Хун-Каме, мы все знаем одно: ты еще не совсем ты. Я не боюсь тебя.

Женщина улыбнулась ему. Ее зубы были безупречны, улыбка приятной. Но одновременно и хищной. У диванчика лежала шкура зебры, служащая ковром, и Штабай поводила босой ногой по черно-белым полоскам, не сводя глаз от бога.

– Я думал, ты проявишь мудрость, – сказал он.

– Так и есть. Будет глупо сдаться тебе.

– Наверное, мой брат сделал тебе предложение.

– И твое не сможет его превзойти, – кивнула Штабай.

– Какое же?

Штабай встала и пожала плечами. Обошла Хун-Каме, одной рукой провела по его спине, а другой касалась жемчуга, словно пересчитывала его.

– Место рядом с его троном, милый. Я стану его супругой.

– Он не может сделать тебя богиней.

– У тебя устаревшая и неправильная информация. Мир меняется.

– Ты купилась на мечту Вукуб-Каме? На его смехотворное понятие о власти?

Штабай рассмеялась, голос звучал музыкально, однако смех ее не был приятным. Пустой и холодный, как металл. Она сцепила руки. На тонких пальцах красовалось множество колец, браслеты звенели, а когда она покачала головой, вспыхнули дорогие сережки в ушах.

– Ты тоже вел себя смешно, Хун-Каме. Тихо сидел в своем царстве теней, довольствуясь воспоминаниями о прошлой славе. Ты как собака, радующаяся объедкам, – она умудрялась произносить оскорбления так, что они не казались слишком обидными.

– У всего свое время. Боги не без причины больше не ходят по земле, – тихо сказал Хун-Каме.

– Но чу’лель нельзя сковать.

Белый атлас натянулся, когда она протянула руку и коснулась лица Хун-Каме. Невидимые узлы затягивались вокруг бога. Кассиопея не могла их видеть, но по ее спине пробежал холодок.

– Ах, Хун-Каме, не сердись на меня, я не могла бы это вынести. Ты всегда мне нравился. Ты намного умнее брата, намного сильнее и красивее.

– Ты так говоришь только потому, что сейчас здесь стою я, а не он, – возразил Хун-Каме, но голос его звучал странно, как будто через силу.

Он закрыл единственный глаз, плечи опустились. Кассиопея помнила легенды о Штабай, но решила, что на бога она не сможет повлиять. Но упустила из виду важную деталь: Хун-Каме сейчас был не совсем богом. Его бессмертная сущность смешалась с человеческим естеством Кассиопеи. Он был уязвим.

Девушка внимательно наблюдала за ним. Кажется, предчувствие ее не обмануло: попугай не к добру.

– Что ты делаешь? – прошептала она, раздумывая, не стоит ли подойти к ним. Совсем недавно она не последовала его указаниям, и призраки чуть не попировали на ее костях. Нужно ли прервать их разговор? Не будет ли от этого только хуже?

Позади послышался шорох, но Кассиопея слишком взволнованно слушала разговор, чтобы обратить внимание.

– Я бы с радостью сидела на троне рядом с тобой, но не с ним. Тебе бы этого хотелось? Это не трудно устроить, – сказала Штабай.

– Я… понимаю, о чем ты.

Казалось, Хун-Каме засыпает. Штабай придвинулась ближе к нему, положила руки на грудь.

Снова шорох. Кассиопея раздраженно оглянулась и увидела, как растение тянет к ней свои усики. Прежде чем она успела отшатнуться, усики обвились вокруг ее ног. Другой усик, довольно толстый, ударил ее по лицу с такой силой, что она упала. Хун-Каме ничего не заметил. Он все еще разговаривал с Штабай, пока Кассиопея пыталась освободиться от пут.

– Ты пришел по адресу, – между тем говорила Штабай. – Драгоценный предмет, который ты ищешь, у меня. Указательный палец твоей руки. Позволь вернуть его тебе вместе с частью твоей силы, но пообещай, что сделаешь меня своей королевой. Убеди меня поцелуем.

Неподалеку от Кассиопеи стоял приставной столик с хрустальной вазой. Она успела дотянуться до нее, прежде чем третий усик обвил ее вокруг талии, крепко врезаясь в плоть. Кассиопея разбила вазу о пол, и вокруг запрыгали осколки. Одним из них она отрезала усик, закрывающий ей рот. Растение издало неприятное шипение, и его хватка ослабилась.

Штабай же ахнула и коснулась руки, где появилась царапина. Сердито взглянула на девушку.

– Будь осторо…

Слова Кассиопеи заглушил еще один усик, обвивший ее шею. Штабай явно хотела удушить Кассиопею. Задыхаясь, девушка пыталась освободиться.

Штабай в это время подняла руку, желая коснуться лица Хун-Каме. Кассиопея увидела острые шипы вдоль ее руки. Искусительница собиралась и поцеловать, и оцарапать Хун-Каме шипами.

Разозлившись, Кассиопея изловчилась куснуть усик. Растение зашипело от гнева – как и Штабай, на идеальной коже которой появились следы зубов.

– Хун-Каме! – закричала девушка. – Не слушай ее!

Услышав свое имя, бог повернул голову. Голос Кассиопеи нарушил сотканную Штабай магию, словно рука убрала паутину. Узлы силы, окутывавшие бога, на секунду вспыхнули синим и погасли. Пораженная Штабай опустилась на шкуру зебры.

Хун-Каме выпрямился и подошел к Кассиопее. Усики сразу спрятались. Повелитель смерти был разгневан, глаза потемнели как угли. Он смахнул листик, запутавшийся в волосах Кассиопеи, и протянул ей руку, чтобы она встала.

– Ты ранен? – спросила девушка. – Тебе нужна моя помощь?

– Все отлично. Правда, я собирался задать этот вопрос тебе.

– О, я цела, – уверила она.

– Вижу. Порез только здесь, – бог коснулся на мгновение ее лба, – но теперь и следа не осталось.

Штабай, опустив голову, бормотала заклинания, но они не действовали.

– Твои уловки со мной не сработают, – сказал Хун-Каме, даже не посмотрев на женщину.