Сильвия Морено-Гарсия - Боги нефрита и тени [litres]

– Почти сработали, – возразила Штабай; теперь ее голос напоминал шипение кобры. Она прижимала к себе руку, на которой красовался отпечаток зубов Кассиопеи.

– Верни мою собственность, – холодно приказал Хун-Каме.

– Это ничего не изменит, не надейся.

И все же она подошла к шкафчику и вытащила черную шкатулку с двумя зелеными нефритовыми линиями по бокам. Открыла и протянула Хун-Каме, встав перед ним на колени.

– Для Владыки Хун-Каме, – сказала Штабай, откидывая крышку, – от скромной слуги. – Кассиопея решила, что это насмешка.

На мягком черном бархате покоился палец, совершенно целый, как будто его отрубили несколько минут назад. Хун-Каме прижал палец к своей руке, и он соединился с плотью. Потом он жестом повелел Штабай встать.

– У кого следующая часть головоломки? – спросил он.

– Думаешь, я знаю?

– Мой брат собирается короновать тебя, Штабай. Полагаю, он бы сказал тебе.

– Ты не заставишь меня ответить.

– Не забывай, я развеял твои чары.

– Не ты, тщеславный и наивный полубог, а девчонка . Ты потерял только один глаз или ослеп полностью? – ядовито сказала Штабай. – Ты ничего не сделал.

Правда, он ничего не сделал. Это голос Кассиопеи снял заклятие и помог справиться.

– Тогда ответь мне , – вступила Кассиопея; она испытывала усталость, в голове начала пульсировать боль. Ей хотелось побыстрее с этим закончить.

– Развеяла одно заклятие и думаешь, что можешь приказывать мне? – фыркнула женщина.

– Подозреваю, так все и работает. А если нет, то я начну крушить твои растения, пока ты не станешь вежливее. Тебе это понравится?

– Ты не посмеешь.

– Очень даже посмею, – заверила девушка.

– Она дикарка, – повернулась Штабай к богу.

– Леди Тун – весьма своеобразная личность, но дикарка – это уже чересчур, – сказал Хун-Каме. – И она хорошо подметила: хочешь, чтобы мы кое-что подпортили в твоем доме?

– Конечно нет, господин, – Штабай опустила голову и сжала пораненную руку. – В Эль-Пасо есть Уай… Уай Чиво. Он служит твоему брату.

Хун-Каме повернулся, собираясь уходить, но Штабай снова заговорила, напряженно глядя на них. Она казалась такой же красивой, как и в первый момент встречи.

– Тебе стоит оставить все как есть, Хун-Каме, – голос звучал опустошенно. – Забудь о троне и исчезни. Вукуб-Каме убьет тебя.

– Боги не умирают.

– Да, – кивнула Штабай. – Боги не умирают. Но посмотри на свое отражение в зеркале.

Хун-Каме схватил Кассиопею за руку и вывел из комнаты. В лифте было зеркало, и он взглянул на себя. Ничего в темных контурах лица не заставило его насторожиться. Но будь здесь чуть светлее, он бы понял, о чем говорила Штабай. Его глаз раньше не отражал ничего, поскольку не был человеческим. А теперь в нем была юная спутница.

Да, снятие заклятия частично произошло благодаря тому, что внутри Кассиопеи была его частица. Но не только. В нем тоже была ее частица. Когда она заговорила, он повернул голову, и все остальное исчезло.

Хун-Каме? Он родился многие века назад. И все же, выходя из дома в Ла Кондеса, он чувствовал себя как юноша. Конечно, Кассиопея не могла этого заметить. Но он стал юным, словно кто-то снял темную грубую кору с дерева, открывая взору бледную сердцевину.

Вскоре после катастрофической встречи с кузиной Мартин, спохватившись, снова отправился в отель «Мансера». Он попытался разузнать номер ее комнаты у клерка за стойкой, но тот смотрел сквозь него. Мартин угрожал, пробовал подкупить, однако вышколенный клерк никак не реагировал – он дорожил своим местом. Ожидание в лобби тоже ничего не дало: кузина не спускалась и не заходила.

Потеряв терпение, Мартин поспешил на улицу. Ему захотелось курить, и он зашел в лавку за сигаретами. Раньше сигареты покупала для него Кассиопея, и мысль об этом окончательно выбила его из колеи. Чертова девчонка!

В городе было полно заведений, продающих спиртное. Хотя у него были деньги, Мартин выбрал дешевую пулькерию , мексиканскую таверну с фреской вулканов-близнецов Мехико на стене. Вообще-то поблизости находились заведения и получше, включая «Оперу», где революционер Панчо Вилья однажды вечером палил в потолок, но Мартину было наплевать на качество поглощаемого напитка. Каждый стакан пульке на вкус был ядренее предыдущего, вот и ладно. Он барабанил пальцами по столу в такт своим мыслям. Рядом останавливались нарумяненные красотки, надеясь заработать пару-другую песо на мрачном мужчине в хорошей одежде, но он презрительно отмахивался. Все началось с Евы и закончилось Кассиопеей. Гадюка, вот кем она была.

Наконец на город опустилась ночь, и Мартин на заплетающихся ногах поплелся в свою гостиницу, бормоча под нос проклятия Кассиопее:

– Шлюха и стерва!

Конечно, это в ее крови. Папаша был индейцем, так чего же ожидать. К несчастью, гены Лейва не сработали.

– Ну, ничего, я расскажу ее матери, расскажу дедушке, расскажу всем, – кипел он.

Весь город узнает, что Кассиопея бродила по Мехико без стыда, с обрезанными волосами и в коротком платье. Она отказалась подчиниться семье. Подчиниться ему !

Тут он остановился. Нет, нет, нет, о том, что эта мерзавка не послушалась его, он никому не расскажет.

Мартин выкурил сигарету и, проведя рукой по волосам, обошел отель, чтобы немного прийти в себя. В номере он сбрызнул лицо водой и признался сам себе, что больше тянуть нельзя – бог ждал новостей. Он сжал нефритовое кольцо Вукуб-Каме и, встав посреди комнаты, произнес имя.

Свет померк, и из ниоткуда появился бог. Он был одет в белое, накидку украшали мерцающие морские ракушки, но образ все равно был пугающе мрачным. Глаза Вукуб-Каме не остановились на Мартине – что ему этот жалкий смертный.

Когда Мартин впервые встретил Вукуб-Каме, он почти ничего не знал о нем. Потом Сирило восполнил пробел, рассказав свою собственную историю внуку. Дед также объяснил, какой характер у Повелителя Шибальбы и как к нему обращаться, чтобы не впасть в немилость. Поэтому Мартин упал на колени и склонил голову, хотя это было болезненно для его врожденного высокомерия.

– О Великий Повелитель Подземного мира, – сказал Мартин. – Благодарю за то, что вы пришли. Я недостоин вашего посещения.

– Недостоин, раз твой язык дрожит. Что, подвел меня? – спросил бог, глядя поверх его головы.

– Моя кузина отказывается с вами говорить, – признался Мартин, заламывая руки. – Она неблагодарная и упрямая. Но если мой Повелитель пожелает, я найду ее, схвачу за волосы и притащу…

– Какая ненужная жестокость… И чем это поможет?

Мартин моргнул.

– Она сделает так, как вы скажете, чего бы вы ни повелели.

– Ты не сможешь ее заставить, – ответил Вукуб-Каме.