Сильвия Морено-Гарсия - Боги нефрита и тени [litres]

– Выходит, твое очарование оказалось бесполезным, – сделал вывод Вукуб-Каме.

Существовала вероятность, что брат так и не доберется до Терра Бланка. Он теряет силу, и с ним может случиться что угодно. И все же Вукуб-Каме ощущал противоречивое желание, чтобы брат прибыл в Нижнюю Калифорнию в цветущем состоянии, отчего его окончательное падение будет лишь интереснее.

– Так он же Повелитель Шибальбы, – резко сказала Штабай, словно напоминая Вукуб-Каме, кто родился первым и кто здесь обманщик и предатель.

– Следи за своим языком, – ответил Вукуб-Каме, ощетинившись. – Ты вряд ли хочешь потерять его.

– Повелитель, я служу тебе каждым своим вздохом, не гневайся. С нами, женщинами, такое бывает. Просто сорвалось…

– Сорвалось. Или ты скорее бы служила моему брату?

Штабай уставилась на Вукуб-Каме.

– Я сделала, как ты сказал. Оставила свои любимые джунгли, чтобы жить в этом городе, где мои силы ослабли…

– Они не ослабевали, пока ты владела пальцем Хун-Каме. Не будем отвергать мощь его сущности. И все это время я тебя обеспечивал развлечениями и побрякушками. – Бог наслаждался, когда его щедрость признавали, и раздражался, когда ее не ценили.

– Все так, – кивнула Штабай. – Но ты отлично знаешь, что здесь мне не место, а я все же пошла на это, поскольку ты сказал, что однажды он придет ко мне, и ты хочешь, чтобы он держался проложенного тобой пути.

– Он должен. И, зная это, мне кажется, ты могла бы постараться заполучить мою благосклонность.

Штабай всегда была на хорошем счету. Она умела рассказывать истории, а ее злобные проделки в Срединном мире забавляли повелителей Шибальбы. Иногда она притаскивала по Черной дороге в город беспомощного человека. Смертные не могли надолго задержаться в королевстве, но было занятно показывать им жуткие пейзажи или кормить как принцев, прежде чем еда обращалась прахом во рту.

Конечно, Вукуб-Каме подозревал Штабай в предательстве, хотя такое предательство было маловероятным…

– Меня ранят твои обвинения, – сказала она, прочитав его мысли, прижала кончики пальцев к губам бога и провела рукой по лбу, словно пытаясь стереть хмурость с его лица. Но ему было не до этого.

– Как он сбежал от тебя? – спросил Вукуб-Каме.

– Ну… моей магии оказалось недостаточно.

– Помнится, ты говорила, что ее хватит. Вот почему я выбрал тебя для этого задания.

– Я была уверена, что смогу увлечь его. Но, кажется, он увлечен этой девчонкой, которую повсюду таскает с собой. – Слова Штабай прозвучали раздраженно. – Ты готов заподозрить меня в измене, но я всего лишь выполняю твою волю, Вукуб-Каме. Когда ты составил свой план, разве я не помогла тебе? Я могла бы получить расположение Хун-Каме еще тогда, рассказав ему о твоей ловушке. Но вместо этого я сохранила твой план в тайне и даже нашла необходимого тебе смертного.

– Возможно, – кивнул Вукуб-Каме и коснулся рукой ее волос – лишенный нежности жест хозяина и ничего более. Когда-то они были любовниками, и он предложил ей место на троне рядом с собой, но в этом был расчет – сумасбродная Штабай не стала бы помогать просто так.

– Он сказал что-нибудь интересное? – спросил Вукуб-Каме нетерпеливо, ему уже хотелось поскорее вернуться домой – его звала Шибальба.

– Мы почти не говорили. Моя магия была бесполезна, она не удержала его, и мне пришлось отдать шкатулку. Он спросил, у кого еще одна часть тела, и я сказала, что у Уай Чиво.

– Еще что-нибудь спрашивал?

– Нет, – браслеты Штабай зазвенели, когда она прижала руку ко лбу. – Твой брат спешил. Но знаешь… было видно, что он слабеет и все больше становится человеком.

– Я считал моего брата сильнее, – заметил Вукуб-Каме.

Возможно, Хун-Каме не доберется до Нижней Калифорнии. А если он действительно слабеет, то и встреча с Уай Чиво может не состояться. Между тем бог рассчитывал на нее – Уай Чиво был сильнее остальных его помощников.

– Если бы ты видел его, когда он уходил, – вздохнула Штабай. – Эта девушка отражалась в его глазах.

Вукуб-Каме был спокоен, но, когда Штабай сказала это, возникло неприятное чувство. Прозвучавшие слова походили на знамение, он был чуток к этому.

– Что такое? – заметила перемену женщина.

– Молчи, – приказал Вукуб-Каме, подошел к клетке с попугаем, протянул руку и сломал шею птице.

– Зачем… – начала Штабай.

– Я сказал – молчи!

В руке бога появился нож. Он разрезал попугая – перья и кровь в хаотичном рисунке разлетелись по полу.

Вукуб-Каме и раньше не видел триумфа, но видел прибытие брата в Терра Бланка. Теперь не было ни того, ни другого. Или было? Он не мог разобраться. Ветви множились, переплетались и снова расходились. Возникло лицо юной женщины, на секунду он увидел брата на Черном троне. Образ, пусть и мимолетный, так поразил бога, что шрамы на его ладонях запульсировали от боли. Нож выпал из руки и, коснувшись пола, превратился в дым.

Нет, это невозможно! Правитель Шибальбы – он. Ничто этого не изменит!

Словно желая утешить Вукуб-Каме, рисунок на полу предложил ему еще одно краткое видение – на этот раз он сам сидел на троне. Но это не принесло ему облегчения.

Вукуб-Каме кулаком перевернул клетку и повернулся к Штабай.

– Она была в его глазах… Надеюсь, наслаждаясь жизнью человека, он уже никогда не станет богом.

С него было достаточно, бог погрузился в озеро тени и спустился по девяти уровням в свое царство. Прошел в тронный зал и сел на обсидиановый трон. Ему нужно было увериться, что он все еще правитель и будет правителем всегда.

Никто так не боится воров, как тот, кто сам украл, и не что-нибудь, а королевство.

Их путь пролегал через множество штатов; поезд карабкался на горы и спускался в ущелья, огибал заброшенные шахты и нырял в сосновые леса, которые сменились пустыней. На каждой остановке у окон толпились продавцы, агрессивно предлагающие свои товары. Все это не было утомительным. Они ехали в просторном купе первого класса, которое мало чем отличалось от номера отеля. Большая кровать, два кресла, столик у окна и умывальник. Над умывальником висело овальное зеркало, на окне – темно-оранжевые занавески в тон покрывалу на кровати. На полу – коричнево-песочный ковер.

В поезд Кассиопея села уставшей. Она сняла туфли и сразу упала на кровать. Хун-Каме лег рядом с ней. Запоздало мелькнула мысль, что надо бы как-то поделить территорию. Вспомнились слова матери: «В каждом мужчине есть немного от дьявола, пусть даже он и ведет себя как святой». Но мама была далеко, Хун-Каме был не дьяволом, а богом, и к тому же просто не было сил, чтобы строить баррикаду из подушек. Сон сморил моментально.

Разбудили ее всполохи молний – за окном была гроза. Она села и взглянула на Хун-Каме. Кажется, он спал, грудь его спокойно поднималась и опускалась. А еще говорил, что не спит.