Э. Дж Меллоу - Песня вечных дождей [litres]

Несмотря на усеянное порезами лицо, Дариус по-прежнему был красив. Угловатые скулы омывали тени от огня, полные губы чуть приоткрылись, дыхание вырывалось в ровном ритме. Ларкира осмотрела остальную часть его тела, ее взгляд остановился на костюме цвета древесного угля. Часть лацкана пиджака потемнела от крови, а на накрахмаленной белой рубашке под жилетом виднелось большое красное пятно. Она посмотрит, что можно с ними сделать, как только закончит с лицом.

Стоило Ларкире посмотреть на порезы на лице лорда, как ее грудь снова сдавило. Как он мог столько лет терпеть подобные муки? Должно быть, он обладал огромным мужеством, раз вот так ворвался в комнату. Совершенно очевидно, что Дариус твердо верил в свои убеждения, раз так прямо высказал свое мнение.

– Прости. – Ларкира снова поймала себя на том, что извиняется. – Я не знала, что до этого дойдет.

Ларкира посмотрела на красный драгоценный камень, все еще висевший на бархатной перчатке, и ощутила непомерную тяжесть. Несмотря на то что украшение символизировало преданность Хейзару Бруину, кольцо, сделанное из тонких, сплетенных вместе золотых полос, обернутых вокруг большого рубина, было очень красивым. Стоило Ларкире взять его у герцога и надеть на свой набитый ватой палец, как она почувствовала его историю, историю, которая, возможно, рассказывала о более счастливых временах.

«Я заглажу свою вину перед тобой, – пообещала она, глядя на Дариуса. – Непременно».

Отложив тряпку, Ларкира сделала глубокий вдох, готовая спеть новую песню, которая с помощью магии, жившей глубоко в сердце девушки, должна была исцелить плоть и кости.

Но прежде чем она успела это сделать, ручка двери в покои Дариуса застучала. Ключ заскрежетал в замке; Ларкира захлопнула рот и, схватив перчатки, бросилась прочь от кровати, чтобы спрятаться в тени за толстыми шторами у балконной двери.

Вглядываясь в узкую щель между портьерами, Ларкира наблюдала, как худой мужчина с крючковатым, таким знакомым носом, просунул голову внутрь. Боланд оглядел спальню молодого лорда, скользнув взглядом по укрытию Ларкиры, затем посмотрел на огонь, танцующий в камине.

– Милорд? – прошептал он.

Пульс Ларкиры ускорился, а кожа покрылась мурашками.

– Милорд, вы проснулись? – Боланд осторожно двинулся вперед.

Когда хозяин не ответил, плечи слуги расслабились, и он запер за собой дверь. Подойдя к Дариусу, камердинер ахнул при виде зрелища, представшего его глазам.

Готовая к атаке магия Ларкиры встрепенулась, заставив девушку издать низкий рык. Боланд поднял глаза, словно услышал какой-то звук, но из-за постоянной грозы было трудно понять, гром это или звук человека.

– О, милорд, – сказал старик, глядя на Дариуса, – Что вы натворили на этот раз?

На этот раз?

Значит, камердинер знал, что происходило в этой каменной тюрьме? Пламя ярости вспыхнуло в животе Ларкиры, но затем Боланд прикрыл нос и рот платком, прежде чем вытащить завернутый в бечевку пучок веток. Камердинер поджог конец и рассеял дым над спящим лордом. Насыщенный аромат ударил в нос Ларкиры. Кора гаффо, сонный пар. Ларкира сразу же задержала дыхание.

Что он делает?

Опустив гаффо в воду, дворецкий взял свой платок и вытащил из кармана сюртука небольшой кожаный мешочек. Затем осторожно начал втирать коричневое вещество в открытые раны своего хозяина.

– Раны глубокие, милорд, – тихо пробормотал он, в его глазах отражалась тяжелая печаль. – Лучше бы эти порезы достались мне. Ваша мать не потерпела бы того, что стало с ее домом. Нет. – Боланд продолжал болтать, как будто успокаивая не только Дариуса, но и себя. – О, ну почему вы так похожи на нее.

На нее?

Воспоминания о похожих медного цвета волосах, светлой коже и зеленых глазах, смотрящих с картины, заполнили разум Ларкиры.

О силы моря Обаси, неужели именно это стало причиной жестокости Хейзара?

Сходство пасынка с его покойной супругой?

Ларкира сжала руку в кулаки, ее магия клокотала в горле.

У нее голова шла кругом, когда она смотрела на дворецкого, этого своенравного мужчину, который постоянно ехидничал в присутствии Ларкиры, а теперь пытался помочь Дариусу. Он действовал осторожно, нежно касаясь друга, явно привыкший к подобным процедурам.

Какие отношения связывают этих мужчин? И как много Боланд на самом деле знает о том, что происходит под этой крышей?

Лязганье за пределами спальни лорда привлекло внимание Ларкиры и Боланда, побуждая их оглянуться на дверь. Камердинер поспешно собрал свои вещи и, бросив последний страдальческий взгляд на своего хозяина, вышел из комнаты.

Ларкира изумленно покачала головой, все еще прячась в своем углу, когда Дариус осторожно пошевелился на кровати.

Подойдя ближе она посмотрела на работу Боланда. Получилось достаточно небрежно, коричневая жижа лежала в ранах, но если все эти годы именно так он помогал порезам зарубцеваться, то так тому и быть.

Только вот сегодня все будет по-другому.

Отбросив в сторону множество вопросов, Ларкира снова начала с того места, на котором остановилась. Сделав мягкий вдох, она запела.

Магия Ларкиры полилась наружу, мерцая золотом, когда ноты потекли вокруг, снова заключая двоих присутствующих в комнате в ловушку беззвучия. Она подождала, пока ее заклинание не станет достаточно сильным, а намерение сердца достаточно ясным и целенаправленным, чтобы легко провести магией вдоль каждой раны.

Сила вибрировала сквозь ее тело, текла по венам, даря приятное, согревающее чувство, когда оставленный дворецким компресс поднялся вверх, а гладкая кожа медленно слилась воедино, стирая прошлое.

С такими свежими ранами все шло быстро. Но Ларкира знала, не все шрамы настолько очевидны, и этот день оставит свой след на всех, особенно на ней.

Когда порезы Дариуса затянулись, Ларкира принялась снимать с него испачканные пиджак и рубашку, изо всех сил стараясь не обращать внимания на обнаженную грудь молодого лорда. Закончив, она отошла от кровати, чтобы порыться в его шкафу. Вытащив первую попавшуюся рубашку, осторожно переодела лежащего без сознания лорда.