Андреа Стюарт - Дочь костяных осколков [litres]

Вообще-то, не все, но сообщать ей об этом было не время и не место. Я посмотрел вслед Джио и похлопал Ранами по плечу. В моей помощи здесь больше не нуждались, так что можно было вернуться в пещеры и проверить, как там дела у Мэфи. Моя лодка стояла на якоре в бухте. Люди Иоф Карн шли по моему следу, а лодка под синими парусами с каждым днем удалялась.

– Прошу прощения, что прерываю, но я выполнил свое обещание и надеюсь, у тебя имеется нужная мне информация.

Ранами слегка сжала плечо Фалу, чтобы та не нервничала, и повернулась ко мне:

– Да, но должна предупредить, что она может тебе не понравиться.

– Мне все равно, говори.

На самом деле мне было не все равно. Я выполнил свою часть договора. Я сделал то, о чем меня просили те мужчины и женщины, – я спас их детей. И в конце этого пути я был вправе рассчитывать хоть на какое-то вознаграждение.

– Судя по полученным нами донесениям, эта лодка встала на якорь у берегов Маилы.

Я перестал что-либо понимать.

Маила – остров на северо-восточной границе Империи. До него плыть не одну и не две недели. Я был на Нефилану три дня и не сомневался в том, что моя цель близко.

– Этого не может быть.

– Это не обычная лодка. Возможно, их две. Мы не уверены. Но несомненно, что одна из них встала на якорь у берегов Маилы.

Я слышал об этом острове: он окружен рифами, к нему никто не подходит, хотя все императорские навигаторы в курсе его месторасположения, чтобы обходить его стороной.

Зачем лодке вставать на якорь у этого острова?

– Ты сказала, что лодка необычная. Что это значит?

– О ней всякие истории ходят. Не знаю, насколько они правдивы, но люди говорят, что она из дымчатого можжевельника.

– Не корми меня байками, ты должна сказать мне правду.

Но, посмотрев в глаза Ранами, я не увидел в них желания обмануть.

За дымчатым можжевельником ухаживают монахи. Срубить одно дерево – больше чем кощунство. Сотворивший такое навлечет на себя гнев всего ордена.

Получается, либо эта лодка старше ордена, либо есть можжевельник, о котором не знают монахи.

Вокруг нас бродили повстанцы. Они сдирали занавеси с окон и собирали расставленные по полу позолоченные вазы. Фалу лично их направляла, указывая на предметы ненужной роскоши.

Я попытался собраться с мыслями.

– У тебя нет причин мне доверять, – признала Ранами. – Но у меня нет причин тебя обманывать.

Маила. Даже не знаю, сумею ли пробраться через эти рифы. Но я должен попытаться.

– Постой, – сказала Ранами, когда я повернулся к выходу. – Я хочу еще кое-что тебе предложить.

Мне следовало уйти, следовало сказать, чтобы она держала свои предложения при себе. Но видно, я слишком устал и даже боялся, и при одной мысли о плавании на край Империи у меня начинали болеть все кости. Я не знал, что там найду. И я остановился.

– Помоги нам, – сказала Ранами. – Этот остров – только начало. Мы не можем вернуть себе свободу здесь и на этом успокоиться. Если мы хотим стать свободными, мы должны покончить с Империей. Больше никаких конструкций, никаких Праздников десятины, никакого страха перед врагами, которые никогда не вернутся.

– Это не мое сражение.

– Эта твоя женщина… Как давно ты ее ищешь?

Я начал закипать от злости и крепко зажмурил глаза:

– Это не важно.

– Ты ищешь ее много лет, верно? Если ее забрала та лодка, она не вернется. Никто не возвращается, Йовис.

– И что ты хочешь мне предложить?

– Отправляйся в сердце Империи. – Ранами как будто не услышала угрозы в моем голосе. – Проберись во дворец. Если у тебя еще есть шанс узнать, что случилось с твоей женщиной, ты узнаешь об этом там. Та лодка отправилась на Маилу, это ее конечный пункт, но на Императорский остров она тоже заходит.

– Понятно, я помог вам свергнуть здешнего губернатора, а теперь вы хотите, чтобы я отправился на Императорский остров и провел там неизвестно сколько времени, чтобы вы смогли уничтожить Империю?

Ранами начала что-то отвечать, но я не стал ее слушать и повысил голос:

– Вы такие же, как Империя или Иоф Карн. Вы используете людей в своих интересах. Возможно, вы даже думаете, что у вас благородные цели, а у меня цель одна – найти Эмалу и вернуть ее домой. Но вам плевать на мои желания, у вас ведь есть идеалы.

Ранами крепко сжала губы, мои слова явно ударили по больному.

– Я бы с радостью пошла навстречу твоему желанию, если бы его можно было исполнить. Но мертвых нельзя вернуть.

– Не смей говорить о ней так, будто она умерла!

Я топнул ногой, и накопившаяся во мне вибрация, о которой я даже не подозревал, вырвалась наружу. Она распространялась вокруг меня, как круги по воде. Все, кто был в комнате, повалились на пол.

Фалу бросилась к Ранами и помогла ей встать на ноги.

Легко строить такие грандиозные планы, когда твоя любимая рядом с тобой. Ранами строила свою жизнь, и у нее была цель. Она не понимала, каково жить с пустотой в сердце.

Я решительно вышел, и никто не посмел меня остановить.

Город за это время успел измениться. Видно, слух о смещении губернатора быстро распространился. Улицы заполнили радостные горожане. Повсюду зажгли фонари. Торговцы бесплатно раздавали пироги гуляющим и даже сиротам из сточных канав.

Интересно, они так же будут веселиться, когда поймут, что смена правителя не положит конец их проблемам? Впрочем, нельзя винить людей, которые поверили в то, что их надежды начинают сбываться.

До пещер повстанцев я добрался к ночи.

Бросившись к скале, я начал так быстро протискиваться в узкий проход, что даже рубашку изорвал.

– Мэфи!

Я-то думал, что застану его обессиленным у очага в главной пещере, а он подбежал ко мне резво, как будто еще утром не был на пороге смерти. Ткнулся башкой мне в ладонь и принялся петлять у меня между ногами. Я опустился на колени и обнял его за шею:

– Я боялся, ты можешь умереть.

Мэфи не стал долго терпеть мои объятия, он вывернулся, отступил на пару шагов и спросил:

– Хорошо?

Я почесал его за ушами:

– Мы уходим.

Крона мангового дерева напоминала большой раскрытый зонт. Задрав голову, Сэнд разглядывала ветки, сквозь которые просачивался слабый солнечный свет, а по широким листьям мерно стучал дождь. Она точно знала, с какого развилка упала, но все остальное было словно в тумане. Где-то на полпути к земле она то ли о сук, то ли о кору поцарапала ладонь.

Сэнд обошла ствол дерева. Здесь с ней произошла какая-то перемена, и дело было не только в глубоком порезе на ладони. Сэнд не раз получала повреждения, никто на острове их не избежал. Тут дело было в чем-то еще.

Опавшие мертвые листья окружили ствол дерева. Сэнд пнула их, и они прилипли к ее сандалии. В нескольких шагах от ствола гнил на земле перезрелый плод манго. Внимание Сэнд привлекла какая-то белая искра. Она подошла ближе и присела на корточки. В последние дни часто шел дождь. Сэнд протянула руку и достала из лужи сверкнувший предмет. Он был размером с ноготь большого пальца, но у́же и длиннее. Это мог быть осколок обычного камня, но, когда Сэнд обтерла его и поднесла ближе к глазам, оказалось, что на нем были какие-то метки.