Рена Баррон - Королевство душ [litres]

– В конце концов я же твоя дочь.

Фамильяры снова проносятся по Восточному рынку, подобно трупным мухам, которых привлекла смерть. Привычные ароматы арахисового масла, специй и жареных бананов теперь заглушает вонь тухлого мяса и рыбы. Стены зданий все так же выкрашены в яркие цвета – но серость течет сквозь трещины. Повсюду тени и туман.

Сейчас только полдень, но толпа уже взбудоражена от грусти и гнева. Люди толкаются и кричат друг на друга. Посетители выкрикивают непристойности в адрес торговцев из-за цен, начисто забыв про искусство торговаться. Торговцы огрызаются в ответ, отчего вспыхивают драки. Стража в своей тусклой униформе ведет себя ничем не лучше фамильяров, цепляясь за рынок. Они грубят людям без всякой причины. Город чувствует, что проклятие моей матери разрушает все, к чему прикасается.

Прошлой ночью я не могла заснуть – трудно уснуть после неудачной попытки отравить собственную мать. Когда она сказала, что проигрывать – это единственное, в чем я хороша, она была права. Я это доказала. Она посчитала мою попытку убийства забавной и просто выгнала меня из гостиной. Своим высокомерием она сыплет мне соль на рану. Хотя моя мать и сделала вид, что ей все равно, я весь день ощущала острое присутствие проклятия. Сегодня утром я попыталась написать письмо бабушке, но у меня ничего не вышло.

С растущим раздражением я проталкиваюсь сквозь толпу. Я дергаю себя за воротник, чувствуя, как пот стекает по спине. Сегодня стоит самая обычная погода для Тамар – невероятная жара. Рынок настолько переполнен, что трудно дышать, не говоря уже о том, чтобы двигаться. Каждый третий человек хочет ввязаться в драку или только что закончил потасовку. Я ищу Майка или Киру, чтобы услышать, какое сообщение приготовил для меня Руджек.

«Воспоминание о твоей улыбке помогает мне оставаться в здравом уме в эти трудные времена». Как же драматично. Майк краснел, передавая сообщение, но мне его ничуть не жалко. Как бы Майк и Кира ни жаловались на поведение Руджека, они ведут себя так же, как и он. Его послания приносят мне утешение, когда я лежу ночью без сна в постели, вновь и вновь переживая те ужасные моменты в Храме.

Когда я не думаю о Храме, то на ум приходит другое опасение – оно возникло после несостоявшегося поцелуя. Часть меня беспокоится, что мать Руджека захочет подыскать ему пару среди принцесс с Севера – таких, как она. Те красивые девушки оказались на церемонии его совершеннолетия не случайно. Богатые семьи привезли их на встречу с будущим визирем. Всякий раз, когда отец Руджека представлял его людям, те, в свою очередь, знакомили его со своими дочерями. То были девушки потрясающей грации, которые могли очаровать даже змей своими сладкими словами.

Но в саду были только мы вдвоем. Знакомый запах древесного дыма и сирени, от которого у меня кружилась голова. Его губы, что были так близко к моим губам. От воспоминаний мне становится жарко, и мои мысли улетают далеко от встречи на рынке или рыбалки на реке. Как долго эти чувства между нами ждали своего часа? Я не должна думать о Руджеке после всего, что случилось. Моя радость – это предательство по отношению к Кофи и детям. Какое право я имею на счастье, в то время как их родители страдают и скорбят? Это нечестно. Но моя дружба с Руджеком – единственное, что не забрала у меня моя мать. Эта дружба удерживает меня на плаву. Надежда пугает перед лицом отчаяния – и все же я цепляюсь за нее, какой бы жалкой и маленькой она ни была. Глупо верить, что я смогу остановить мою мать, если даже ориши потерпели в этом неудачу, но я не сдамся. У меня так долго ничего не получалось в магии, что я научилась отключать разочарование и продолжать попытки.

– Я тоже по тебе скучал.

Я останавливаюсь. Мое сердце бешено колотится, и тепло разливается по всему телу. Голос Руджека, глубокий, низкий и игривый, прерываемый страстным желанием, танцующим в моей груди. В нем нет ни капли высокомерия и бравады, как когда он говорит об арене. Я поворачиваюсь, чтобы найти его рядом со мной в толпе, и тут мое дыхание немного прерывается. Удивительно, что он пришел сам – я ожидала очередного сообщения через Майка или Киру. Руджек пристально смотрит на меня. В его полуночных глазах сияют огоньки, а на губах играет глупая ухмылка, как будто он околдован.

Околдован мной .

А я околдована им . Руджек – мой лучший друг. Руджек – больше, чем друг.

Мы останавливаемся посреди переполненного рынка, и люди огибают нас, как стремительная река. Толпа гудит, но шум исчезает, когда я делаю шаг к нему. Он отвечает тем же. Теперь между нами очень мало пространства – как тогда, в саду. В животе все сжимается.

– Твой отец позволил тебе уйти? – Мои слова звучат хрипло.

Руджек чешет затылок.

– Он осознал свои ошибки.

Я замечаю поблизости Майка и Киру, которые внимательно осматривают толпу.

– Сомневаюсь в этом.

Руджек останавливает взгляд на моем теле, отчего его щеки горят, и он отводит взгляд.

– Мне жаль, что ты стала свидетелем этой ссоры. Мой отец – тот еще эгоистичный осел.

Я смеюсь, но не потому, что он так сказал. Если мы будем соревноваться в том, у кого самый ужасный родитель, я выиграю тысячу раз.

– Могло быть и хуже.

– Мать заступилась за меня, и мы взяли его измором, – говорит Руджек. Нас обходят двое случайных прохожих, и один из них ругается себе под нос.

– Взяли измором визиря? – Я снова смеюсь. – Не могу себе этого представить.

– Мы напомнили ему, что я его единственный дееспособный наследник.

Я поднимаю голову и поджимаю губы, глядя на него.

– Угроза.

– Если я такой неправильный, – говорит Руджек, пожимая плечами, – он всегда может выбрать Джеми или Урана.

Я делаю глубокий вдох.

– Мне жаль, что я стала причиной ссоры между тобой и отцом.

Руджек наклоняется ближе. Он собирается поцеловать меня. Я жду, но вместо этого Руджек проводит дразнящим пальцем по одной из моих косичек.

– Ты не представляешь, как долго я мечтал об этом.

Жар ползет вверх по моей шее.

– Ты все время дергал меня за волосы, когда мы были маленькими.

– Может, пойдем отсюда?

Руджек кладет руки на скимитары.

– Можем пойти на наше место для рыбалки.

Я выгибаю бровь и цокаю языком.

– С Майком и Кирой, конечно, – говорит Руджек, подмигивая. – Я обещаю вести себя хорошо.

Я не хочу, чтобы он вел себя хорошо. Я хочу поцелуй, которому помешал его отец. Поцелуй, который поможет мне забыть плохое. Который поможет похоронить боль. Хека показал мне мрачное будущее в своем видении, но я заслуживаю хотя бы этот поцелуй, пока Королевство еще в целости и сохранности.

Я вновь начинаю различать шум рыночной площади. Неужели всегда было так громко?