Рена Баррон - Королевство душ [litres]

– Зачем ему туда отправляться?

Арти хмурится, плотно сжав губы.

– Он не тот, кем себя считает.

– Что это значит? – кричу я, взбудораженная новостью.

– Тебя это не касается.

Моя мать испускает тяжелый вздох и отводит взгляд.

– Он пойдет в Темный лес и умрет там. Вот и все. Его будущее не изменить.

– Я тебе не верю.

В голове проносится полузабытый сон о Руджеке, стоящем у черных деревьев. Это всего лишь сон. Он ничего не значит. Она лжет, потому что ненавидит визиря. Она хочет убедить меня в том, что мой друг не придет за мной. Что он не выполнит обещания.

– Прибереги свою ложь для кого-нибудь другого.

На короткий миг Арти позволяет удивлению проступить на своем лице.

– Новость уничтожит Сурана, – продолжает она, и ее голос кипит от презрения. – Жаль только, что я не могу лично наблюдать за тем, как рушится наследие великого визиря.

– Жрец Ка должен был убить тебя, пока у него был шанс.

Я вкладываю в эти слова всю свою злобу. Я действительно так думаю.

В ответ Арти смеется. Смеется чистым искренним смехом, которого я давно от нее не слышала. Но это длится недолго, на ее лице появляется недовольная гримаса. Моя мать сгорбилась, поглаживая живот. Я чувствую, как немного ослабли сковывающие меня узы проклятия. В свое время помощи Коре было достаточно для того, чтобы я смогла действовать. Быть может, ребенок или болезненное состояние моей матери подтачивают ее силы? Если так будет продолжаться и дальше, у меня появится новая возможность. Я не теряю надежды. После стольких неудач это единственное, что у меня есть.

Нельзя подавать вид, чтобы мать не нашла способ покрепче затянуть петлю. Отец вздрагивает, напрягая спину. Неужели он тоже чувствует, что проклятие слабеет? Его плечи поднимаются и опускаются, и от этого внутри меня растет надежда. Борись, отец. Ты сильнее ее.

– Пусть Тай сделает еще чаю. – Арти морщится, и у нее на лбу выступают капельки пота. – Постарайся не отравить его на этот раз.

Мне сложно смотреть на нее после той истории с вином и чаем – равно как и после ужасных слов, что я сказала о жреце Ка . И после всего, что она сделала.

В глазах моего отца вспыхивает борьба, но он остается в ее ловушке. Часть моей надежды угасает. Коре сказала, что проклятие моей матери никогда не причинит мне вреда, но остальные умрут, если попытаются напасть на нее. Если мой отец хоть на мгновение придет в себя, он тоже это поймет.

Я удаляюсь, не сказав ни слова. Незачем что-либо говорить моей матери. Я нашла Тай и Терру на камбузе под палубой. Они потрошат рыбу и чистят мидии на ужин. Нези, должно быть, ушла одна – как обычно.

Тай вытирает руки о фартук и прочищает горло. Да, они верны моей матери, но знают ли соратницы Арти истинные масштабы ее злодеяний? Смогу ли я убедить их поговорить с ней? Я не знаю, кому еще можно доверять. Особенно среди нашей прислуги. Я скучаю по своим друзьям, и я скучаю по тому времени, когда меня заботило лишь отсутствие магического дара. Теперь, когда я нахожусь под палубой, проклятие Арти становится еще слабее. Такое ощущение, будто впервые за много дней я сняла очень тяжелый плащ. Нужно не терять времени даром и написать письмо бабушке. Сделаю это сегодня вечером.

– Привет, Тай. – Жар заливает мои щеки.

Наша матрона качает головой. Конечно, она слышала те ужасные слова, что я сказала о жреце Ка . Терра не отрывает глаз от своей работы, засунув руки в разрезанную рыбу по самые запястья. После долгого молчаливого неодобрения Тай вопросительно поднимает брови. Чего ты хочешь?

– Арти хочет чаю из пальмовой коры, – отвечаю я.

Тай почесывает подбородок и снова качает головой:

– У нас ничего нет.

– Пойду поищу что-нибудь в городе.

Сказав это, Терра поднимается на ноги.

– Наверняка у них найдется чай.

– Я тоже пойду, – предлагаю я, желая поскорее покинуть корабль. – Мне не хватает свежего воздуха.

– В следующий раз, – бормочет Терра себе под нос, все еще избегая моего взгляда. – Приличной девушке ночью небезопасно.

Я начинаю протестовать, но Тай отодвигает миску с рыбьими потрохами и встает, давая понять, что с Террой пойдет она. Она засовывает нож в фартук, и у меня сжимается сердце. Мне сложно настаивать на своем. Теперь, когда я знаю правду, мне трудно смотреть на Тай и Нези. Почувствовав мои мысли, Тай закатывает глаза и вздыхает. Похоже, я попала в немилость.

– Извините, – выпаливаю я и торопливо выхожу из камбуза.

Я иду по коридору, спотыкаясь и врезаясь в пропахшие плесенью стены. Не нужна мне никакая Терра. Я напишу письмо и проберусь на берег, пока проклятие вновь не овладело мной. Из-за качки на корабле и новостей о Руджеке я не могу ясно мыслить. Его голос снова и снова раздается в моей голове – громче, чем звук разбивающегося стекла. Я найду тебя! Обещаю. Допустим, Арти лжет. Как он найдет меня, когда мы отправимся в какое-нибудь неизвестное место далеко за пределами Королевства?

Прикрученные к переборкам корабля фонари освещают мне путь, но довольно слабо. По пути в свою каюту я наталкиваюсь на матроса. Он проходит так близко мимо меня, что его кислое дыхание касается моего уха. Мужчина злобно смотрит на меня, и я вижу, как его жадные глаза ползают по моему телу. Демоническая магия трепещет под моей кожей, словно ручная змея, умоляя меня воспользоваться ею. Матрос подходит ближе. Я делаю шаг назад. Я знаю, на что способна магия. Достаточно всего лишь захотеть, и я смогу управлять ею. Диктовать свою волю. Вот чего я не понимала, испугавшись магии у священного дерева. Я позволила демону командовать мной, а теперь я управляю им… и это приятно.

Магия плавно обтекает мужчину, и его челюсть безвольно отвисает. Он отворачивается от меня и на негнущихся ногах выходит через люк на другую палубу. Моряк скоро ляжет на свою койку и заснет. Люк закрывается, и я тяжело вздыхаю, вытирая пот со лба.

Оказавшись в своей каюте, я не теряю времени даром. Это помещение размером с мой шкаф дома – куда, возможно, я никогда больше не вернусь. В углу стоит двухъярусная кровать с кисло пахнущим одеялом и мятым матрасом, а рядом – письменный стол. Я роюсь в ящике стола в поисках папируса и принадлежностей для письма. Когда я их нахожу, то вытираю ладони о брюки. Где-то в глубине сознания мелькает воспоминание о предыдущей неудаче, но я не позволяю себе задумываться об этом. Я даю словам пролиться на бумагу. Стилус соприкасается с бумагой, и внезапная свобода наполняет меня новой надеждой.

Интересно, как бабушка отнесется к моему письму, ведь мне нельзя писать напрямую. Она меня знает. Она поймет, что что-то не так. С ее способностью путешествовать на большие расстояния через мир духов она сможет найти нас и увидеть все своими глазами.