Рена Баррон - Королевство душ [litres]

– Ничего не делай.

Певучий голос Арти выбивает из меня дух борьбы, но ее магия не подавляет мою волю. Она попросила меня ничего не делать, предоставив мне свободу выбора. Магия хочет наброситься на людей – резать, жечь, задушить ненависть в их глазах.

Кровь забрызгала и ее золотой кафтан, но она не обращает на это внимания. Моя туника пропитана потом. Однако мать даже не опустила голову, продолжая гордо смотреть вперед. Ее бесстрашие только злит толпу.

Один писарь поднимает руку, чтобы бросить камень, но, прежде чем он успевает замахнуться, его пальцы щелкают, как сухие ветки. Он кричит и падает на колени, сжимая свою руку.

– Это она сделала, – шепчет кто-то. – Она прокляла его.

– Грязные овахаяты! – кричат сразу несколько человек.

Мое тело дрожит. Я крепко сжимаю зубы, вновь пытаясь удержать магию внутри. Я не хочу причинять боль этим людям – но и не позволю им причинить боль мне. Первый неудавшийся бросок камня побуждает других людей действовать. Три человека – две женщины с ножами тобачи и мужчина со скимитаром – встали у нас на пути.

Магия Арти проносится сквозь толпу, подобно взмаху перышка, и нападающие один за другим падают на колени. Для начала моя мать разобралась с потенциальными нападавшими, которые буквально ползут на руках, чтобы не оказаться у нас на пути. Оставшуюся часть пути мы проходим мимо склоненных голов и дрожащих рук. Тамар кланяется в ноги моей матери.

Жандары ведут нас к пристани, где стоит другой отряд из двух десятков гвардейцев. Они сопровождают моего отца, Нези, Тай и Терру. Рядом с ними стоят несколько ящиков с нашим имуществом. Визирь подготовил наше изгнание в быстрой и точной манере. Не сомневаюсь, он давно планировал такое развитие событий – или еще что похуже.

На залив опускается зеленый туман, и лодки скрипят, как гигантские морские чудовища, что скользят по поверхности воды. Прежде чем мы поднимаемся на борт, к нам сквозь ряды жандаров прорывается Майк.

– Отправь письмо в дом моего отца о своем местонахождении, – говорит он мне. – Я позабочусь о том, чтобы Руджек получил его, и мы найдем тебя.

Я не отвечаю и смотрю на него в шоке, пока жандар не приказывает мне двигаться дальше. Я покидаю родной дом. Я оставляю здесь всех своих друзей, Руджека и все, что я знаю. И снова это дело рук моей матери. Она забрала у меня все. Находясь в таком отчужденном состоянии, я ступаю на борт. Арти шепотом говорит капитану о том, куда мы направляемся, но я даже не пытаюсь подслушивать. Это не имеет никакого значения. Куда бы мы ни направлялись, позади нас остается Тамар. Место назначения не будет домом.

Весь день проходит словно в туманной дымке. Капитан отказывается плыть по ночам. Он опасается песчаных отмелей, которые могут поймать корабль в свои сети – совсем как паук, что ловит добычу. Мы причаливаем в маленьком портовом городке, где Змеиная река разделяется на две части. Одно русло реки течет вдоль Королевства в соседние земли Эстерии. Другое впадает в Великое море, соединяя Тамар с Севером и смежными территориями.

Однажды Оше рассказал мне историю о мертвецах, что бродят по ночам со свернутыми головами. Отец говорил, что они охотятся на детишек, пока те сосут грудь своих матерей. Но я боюсь не мертвых. Я боюсь ребенка в утробе Арти. Чувство обреченности витает в удушливой жаре, пока вода раскачивает корабль в разные стороны. Я сильнее сжимаю перила, чтобы не упасть. Время от времени раздается тяжелый всплеск и низкое рычание, а затем из темной воды высовывается голова гиппопотама. Другие животные предпочитают держаться подальше от огней пристани и проплывающих мимо лодок.

Я могу прыгнуть в реку.

Рискнуть жизнью, ускользая от бегемотов и крокодилов. Плыть, пока руки и ноги не сведет судорогой.

И оказаться в море.

Мой позвоночник напрягается, когда проклятие внутри меня начинает шевелиться. Арти поднимается с нижней палубы. За ней по пятам следует Оше. Большая часть экипажа высадилась несколько часов назад в надежде хорошо провести время за несколько медных монет.

Я чувствую Арти еще до того, как она оказывается поблизости. Мне приходится бороться с подступающей дрожью.

– Мне следовало с самого начала запретить тебе проводить время с сыном Сурана.

Она прислоняется спиной к перилам рядом со мной, и ее сладкий запах заглушает речную гниль.

– Но мне нравилось, как Сурана бесил тот факт, что его сыну понравилась моя дочь.

Я сглатываю слезы и снова смотрю на чернильное дно залива, не удостаивая ее ответом. Мы с Руджеком старались быть осторожными, хотя иногда и теряли бдительность. Обычно мы вели себя похрабрее на рынках. Вокруг было так много людей, что можно легко затеряться в толпе. Мне всегда казалось, что Арти либо не замечает нашей дружбы, либо ей все равно. Она никогда об этом не говорила, но как же наивна я была, думая, что матери нет до этого никакого дела. Конечно, она обо всем знала.

Она внимательно следила за нами все это время. Я хочу столкнуть ее за борт корабля, чтобы ее съел крокодил. От этого желания покалывают кончики пальцев, и я почти могу поднять руки, чтобы испытать удачу. Почти. Я впиваюсь ногтями в дерево, чтобы дать выход своему разочарованию.

– Я открою тебе тайну, которую знают только провидцы, – говорит Арти, глядя пустым взглядом на корабль. – Когда у жены визиря рождались дети, она приносила их в Храм. Люди Севера не поклоняются оришам, но отчаянно хотят узнать будущее. Я сказала ей, что первые два сына повредятся умом в ходе Обряда. Ну и что, что Ре’Мек не посещал Храм вот уже двадцать лет. Последний раз он требовал Обряд в свою честь еще при предыдущем жреце Ка .

Все это время Руджек обвинял ориш в том, что случилось с Джеми и Ураном, но все спланировала Арти. Она знала, что сыновья визиря вызовутся добровольцами хотя бы для того, чтобы досадить жрице. Как они могли отказаться? Они ведь наследники рода Омари. Подставив Джеми и Урана, Арти в очередной раз отомстила визирю.

– Ориши вообще когда-нибудь говорили с тобой? – выплевываю я горячие, как пламя, слова.

Арти улыбается мне:

– Никогда.

Мой отец безмятежно стоит на носу корабля. Его лицо не выражает никаких эмоций. Мое горло сжимается, а мать терпеливо ждет, пока я задам тот самый вопрос, что горит на моих устах. Ответ не принесет мне радости, но я обязана знать правду.

– Что ты видела в будущем Руджека?

Когда она наконец поворачивается ко мне, ее янтарные глаза пусты и холодны – они безжизненны, как тлеющий пепел догорающего костра.

– Он умрет в Темном лесу.

Темный лес. Место, где предок Руджека Ошин Омари победил крейванов и забрал их кости. Место, где мой отец охотился на белого быка. Я не могу дышать, и от плавного покачивания корабля у меня кружится голова. Это не может быть правдой, мои слова застревают в горле, когда я спрашиваю: