Рена Баррон - Королевство душ [litres]

Я добираюсь до поместья визиря. Солнечный свет освещает небо, прогоняя остатки ночи. Холодок пробегает у меня по спине, когда я не узнаю ни охранников, ни привратника, прислонившегося к воротам. Я устала и вся в грязи, но заставляю себя держаться гордо. Нельзя думать о плохом – пока нельзя. Визирь мог заменить людей по самым разным причинам. Возможно, он узнал, что в его доме есть шпионы Арти.

– Доброе утро. – Я откашливаюсь. – Простите, что беспокою вас, но…

– Здесь тебе не благотворительность, – говорит один из охранников, нахмурившись. – Иди попрошайничай где-нибудь в другом месте.

Я сдерживаю раздражение из-за того, что он принял меня за нищую – даже если я так выгляжу. Привратник знает меня. Надеюсь, он не будет грубить – я не в настроении слушать эти глупости.

– Я близкий друг Руджека. Прошу прощения, что беспокою вас в столь ранний час, но я здесь по важному делу.

Двое охранников бросают друг на друга взгляды, которые мне не очень нравятся.

Привратник подходит ближе и хватается за калитку.

– Будь он твоим другом, ты бы знала, что он уехал на Север несколько месяцев назад. На встречу со своей невестой.

У меня перехватывает дыхание:

– Невестой ?

Это слово эхом отдается у меня в ушах. Оно режет меня. Оно бьет под дых.

Невеста.

Как долго меня не было? Какой же я была дурой, думая, что Руджек будет ждать меня. Ведь я даже не послала ему весточку. Он бы отправился в Кефу, если бы узнал, что я там. Нужно было послать это чертово письмо. Он бы пришел, как и обещал. Я с трудом сглатываю слезы и расправляю плечи, чтобы показать им, что мне все равно, но голова словно в тумане. Нужно присесть. Надежда, которая поддерживала меня всю ночь, улетучивается, и меня охватывает усталость.

– О, тебе грустно? – издевается привратник и сплевывает на землю. – Думала, что у какой-то нищенки был шанс заполучить сердце сына визиря?

Моего лучшего друга больше нет в городе.

Руджек отправился на встречу с другой девушкой.

Охранники смеются, и моя грудь наполняется пылающим гневом. Мне хочется свернуть обоим шеи. Теперь, когда у меня есть магия – настоящая магия, – я могу стереть улыбку с их лиц, даже не пошевельнув пальцем. Соблазн настолько силен, что пульсирует в каждой клетке. Должно быть, это читается в моих глазах, поскольку стражники застывают, опустив руки к скимитарам. Я отшатываюсь, чуть не потеряв равновесие. Я сбита с толку своей собственной реакцией. Да, они насмехались надо мной. Они разбили мне сердце, и я хочу уничтожить их. Я не такая, как она. Я – не моя мать.

Я снова заглядываю во двор за воротами, вспоминая наш последний день вместе. Как он хладнокровно орудовал своими скимитарами, защищая нас от нападавших у священного дерева. Как он попытался отбиться от дюжины элитных жандаров, чтобы добраться до меня. Теперь он едет на край света – в страну льда и снега – за другой девушкой.

Я помню времена, когда мы сидели в нашем тайном месте у Змеиной реки с удочками в руках. Помню его широкую улыбку, когда он тайком поглядывал на меня, думая, что я не вижу. Я тоже украдкой поглядывала на него и вдыхала его сладкий аромат. Как я могу предстать перед визирем, чтобы рассказать ему о моей сестре? Как я могу смотреть в его темные глаза и не разрыдаться? Он все равно мне не поверит. К черту его. Он ничем не лучше моей матери.

Внутри у меня все цепенеет. Я в смятении брожу по улицам Тамар, направляясь в поместье Келу – семейный дом Майка. Если кто и знает, что у Руджека на уме, так это его друг. Я хочу услышать от него, что Руджек искал меня. Что мой друг не сдался легко, что он пытался найти меня – как и обещал.

Майк стоит во дворе, скрестив руки на груди, и мое сердце подпрыгивает от радости. Рядом с ним на скамейке сидит Кира, прижимая к себе Эсснай. Они разговаривают шепотом. Сукар расхаживает взад-вперед, тихо ругаясь. У них такие же мрачные лица, как и у покупателей на рынке. Но они не постарели. Тогда это означает, что Руджек… не ждал меня .

Майк первым меня замечает:

– Арра?

Эсснай вскакивает от удивления. Вместе с Сукаром они бегом пересекают двор и открывают ворота. Кира следует за ними по пятам.

Моя тихая, задумчивая и прекрасная подруга Эсснай улыбается сквозь слезы:

– Неужели это ты?

Я киваю, слишком подавленная, чтобы говорить.

Сукар чешет бритую голову.

– Неплохо для призрака.

Я прижимаю руку к сердцу в приветствии племени Зу, сдерживая слезы.

– Ты знаешь, что случилось? – спрашивает Сукар, делая глубокий вдох.

– Они… – Я изо всех сил пытаюсь выговорить вопрос. – Они мертвы?

– Каждый в Тамар, у кого была хоть капля магии, почувствовал их смерть, – отвечает за него Эсснай.

Мы встали в круг – Эсснай, Сукар и я – и обняли друг друга за плечи. Татуировки Сукара пульсируют мягким светом. Мы долго стоим так, и ни Майк, ни Кира не прерывают нашего молчания.

Когда зазвонили восьмые утренние колокола, Эсснай совершил погребальный обряд Аатири, а Сукар пропел прощание племени Зу. Я первая разрываю круг, думая о последних словах Коре.

– Нам нужно идти в Храм, – говорю я. – Я все объясню по дороге.

Эсснай переводит взгляд с Сукара на меня:

– У тебя появилась магия?

Я вздрагиваю от боли за племенной народ, за Руджека.

– Долгая история. Расскажу вам позже.

– Получается, ты последняя, – говорит Сукар, ошеломленно уставившись на меня.

– То есть? – Я чувствую, как сердце бешено колотится у меня в груди.

Защитные татуировки Сукара мерцают в лучах утреннего солнца. Они светились все это время. Так происходит только в племенных землях и только когда рядом много магии.

– Последняя колдунья.

Я потираю гудящую голову. Происходящее окончательно потеряло смысл. Я заглядываю в воспоминания – не только моей бабушки, но и собственные – и вижу, как та читает кости. На каждом фестивале Кровавой Луны, не считая последнего, кости всегда показывали одно и то же. Теперь я знаю, что там было. Я стояла в долине перед Храмом Хеки. Совсем одна. Она не знала точно, что это значит, но догадывалась, что нас всех постигнет большая трагедия.

– Ты виделась с Руджеком? – спрашивает Майк, перекрывая шум в моей голове. Я впервые замечаю, что ни он, ни Кира не одеты в красную форму жандаров.

– Думаю, визирь наконец добился своего, – говорю я и пожимаю плечами, притворяясь, что мне все равно и что эта новость не пожирает меня изнутри. – Слышала, у него теперь есть невеста с Севера.

– Во имя двадцати, – ругается Майк. – Они все еще распространяют эту ложь?

Я хмурюсь:

– О чем ты?

– Руджек отправился искать тебя, – говорит Майк, переминаясь с ноги на ногу. – Он запретил нам сопровождать его.

– Что? – шепчу я. – Когда?