Рена Баррон - Королевство душ [litres]

– Ты молчишь. Не очень похоже на тебя, – говорю я.

– Как ты убила этого демона? – отзывается он быстро.

– Один из вождей показал мне, как это делается, – отвечаю я после паузы. – Я не совсем понимаю сам процесс, но их магия отвечает на мой зов.

Я пожимаю плечами:

– Похоже, магия знает, чего я хочу, даже если я сама не вполне в этом уверена. По крайней мере, так происходит большую часть времени.

– И она больше не отнимает у тебя годы? – спрашивает он, окидывая меня взглядом. – Как раньше?

Я отвожу глаза, не в силах выдержать его напряженный взгляд. Он не знает, что во время ритуала в Кефу я отдала еще больше лет своей жизни.

– Нет… больше не отнимает, – говорю я и заставляю себя улыбнуться. – И ориши или Хека тут совсем ни при чем.

Остаток дня беседа идет неровно, с приступами нервного смеха, приливами предвкушения и тоски. Мы находим место для ночлега недалеко от ручья, где пополняем запасы воды. В долине тихо, если не считать уханья сов и редкого шепота деревьев на ветру. Овцы спокойно бродят по травянистым холмам недалеко от нас. Запах навоза заполняет воздух.

На ужин у нас твердые как камень куски хлеба и сыра, но мы оба слишком сильно нервничаем, чтобы есть. Руджек расплывается в улыбке, что заставляет меня выпрямить спину. Может, я слишком много додумываю, когда замечаю что-то в блеске его глаз или когда вижу, что он не знает, куда деть руки? Руджек с мылом помылся в ручье, и теперь от него великолепно пахнет. Хека, спаси меня. Я не могу контролировать то, как мое тело реагирует на него. Особенно когда он так смотрит на меня. Мы сидим так близко, что наши руки соприкасаются, и ни один из нас не решается уйти в палатку.

– Я могу спать здесь, снаружи, – говорит он, почесывая затылок. – Здесь достаточно места.

– Не нужно, – говорю я. – Обещаю, что не буду кусаться.

Руджек смеется:

– Не уверен, что ты говоришь правду.

Я не ошибаюсь в значении его взгляда, а он не ошибается в значении моего. Подобного я уж точно не ожидала. Если это то, о чем я думаю, то к концу ночи я получу свой поцелуй. Мне нужно проветрить голову. Я встаю, и Руджек тоже вскакивает на ноги.

Его взгляд перебегает с меня на огонь, а лицо пылает.

– Ре’Мек много чего рассказывал мне, когда я был в Темном лесу. Не знаю, стоить ли верить всему, что он сказал. Мне нужно тебе кое-что поведать, но я не знаю, как это сделать.

– Скажешь, когда я вернусь.

Я смотрю в сторону ручья, а затем одариваю Руджека многозначительной улыбкой.

Он хмуро смотрит на небо, когда ночь окутывает долину.

– Не задерживайся… Мне может стать одиноко.

Я и не планировала задерживаться, но мне нужно время, чтобы подумать.

Идя между деревьями к ручью, я прокручиваю в голове варианты того, как может пройти остаток ночи. Как далеко я хочу зайти? Я брызгаю прохладной водой себе на шею, но это не помогает погасить горящее внутри желание. На всякий случай я глотаю немного измельченного корня кохоша, смешанного с травами. Не то чтобы я ожидаю, что все зайдет так далеко, но нужно быть готовой. Настойка гарантирует, что я не забеременею.

Сзади что-то колет меня в шею. Я шлепаю по этому месту ладонью и смотрю на пятно крови. На раздавленного комара. Если Эфия освободит Короля Демонов, то не ждет ли нас такая же участь? Меня охватывает приступ головокружения – внутри меня снова звучат голоса колдунов. Они шепчутся о своих надеждах, мечтах и страхах, как будто это даст им еще один шанс на жизнь.

У меня осталось не так уж много времени. Сколько лет забрала магия, чтобы разрушить проклятие моей матери? Слишком много. Как сказать своему лучшему другу, что я скоро умру? Живот скручивает от мыслей о том, как моя смерть опустошит Руджека, когда кинжал сделает свое дело. Эта ночь – одна из наших последних.

Пока я умываюсь, с неба пропадают луна и звезды. У меня в животе набухает тугой узел. Коре, ориша луны. Она погибла ради меня. Ориша пожертвовала собой ради шарлатанки, потому что верила в то, что я смогу остановить Эфию. Надеюсь, она права.

Без лунного света возвращаться труднее. Я пробираюсь сквозь деревья к лагерю. Это занимает у меня довольно много времени, и я до сих пор не вижу отсветов костра. Может, я ушла не в ту сторону? Мурашки бегут по спине, когда фамильяры мелькают между деревьями, словно стая бродячих собак. Я чувствую, как заходится в груди сердце. Они – вестники неприятностей.

Эфия.

Я бросаюсь бежать. Ветки кустов бьют меня по лодыжкам. Лагеря по-прежнему не видно. Не важно, в каком направлении я иду и как долго – тропинка ведет меня обратно к ручью. Пот струится по шее, когда я останавливаюсь, положив руки на колени и тяжело дыша. В груди больно. Я заперта в лабиринте.

А она заполучила Руджека.

Мне следовало прогнать его, что бы там ни говорили ориши. Эфия гораздо хуже нашей матери. Девушка с почти безграничной властью, которая не видит разницы между добром и злом.

– Руджек!

Мой голос эхом отдается в глухой ночи. Ответом мне становится полная тишина.

Слезы застилают мне глаза, а руки чешутся так, словно по ним ползет армия пауков. Я представляю себе самое худшее. Она его наверняка уже пытает. Моя сестра будет делать это медленно и мучительно, если ей так вздумается. Мне следовало прогнать его, как только он появился в Храме.

О, Хека, пожалуйста, нет.

Я не могу потерять и Руджека – только не сейчас, когда мы наконец встретились после долгой разлуки. Глупо молиться богу, который отвернулся от своего народа. Богу, который позволил Эфии убивать племена, как скот, – но я все равно молюсь.

– Я найду выход из этого лабиринта, – кричу я в темноту сквозь стиснутые зубы, – и найду Руджека!

Оглушительная тишина звенит у меня в ушах, как горький смех. Вожди помогали мне и раньше, но теперь, когда я больше всего в них нуждаюсь, они молчат. Должен быть другой способ. Я напрягаю память в поисках ритуала, который может помочь. Эфия не может повлиять на мой разум, поэтому лабиринт должен быть всего лишь обманом зрения. Мне нужно только увидеть правильный путь, как это было в Кефу, когда я сбежала с виллы. Я подхожу к воде, подбираю несколько камней и бросаю их в деревья. Некоторые камни улетают далеко, но остальные исчезают в воздухе и приземляются у моих ног. Я могу всю ночь кидаться галькой и пробираться сквозь лабиринт, но к тому времени Руджек уже может быть…

Наконец раздается шепот колдунов. Один голос звучит громче, говорит человек с приятной певучей интонацией. Я сосредотачиваюсь только на нем, на его словах. Я вижу его в своем воображении. Он высокий, с полупрозрачной коричневой кожей. Вождь Кес. Я не позволю своему страху заглушить его голос. Я погружаюсь в его сознание, позволяю ему течь через меня, и он заполняет мой разум, становясь единственным, кого я слышу.